Аманда Скотт - Ловушка для графа

– Тогда ты действительно должен ехать, но я останусь. У меня нет причин отправляться в Лондон.

– Есть, и очень веская. Ни для кого не секрет, что я был в Шотландии. И что женился на шотландке, тоже станет известно, если уже не стало. Не забывай, у нас в доме был мистер Гудэлл. Если ты останешься, это заставит их заподозрить и меня в причастности к якобитам и одобрении действий Лидии.

– Но приезд в Лондон грозит опасностью и мне?

– Тот факт, что ты моя жена, уже послужит надежной защитой и… – он замолчал, потому что в комнату неожиданно вошел Мак-Друмин.

– Я как раз собирался послать за вами, сэр, – сказал Ротвелл.

– Да, я слышал о прибытии посыльного. Что, плохие новости, приятель?

– Личные дела, но достаточно серьезные, чтобы требовать моего присутствия в Лондоне.

– Как некстати! Ты только начал разбираться в наших делах. Нам будет тебя не хватать.

По глазам отца Мэгги поняла – он действительно огорчен предстоящим отъездом Ротвелла, и чтобы граф не заметил, поспешно сказала:

– Отец, Эдвард хочет, чтобы я поехала с ним, но я, конечно, останусь.

– Что за глупости ты говоришь, дочка? – набросился на нее Мак-Друмин. – Жена должна следовать за своим мужем!

– Но я не хочу жить в Лондоне! – Мэгги чувствовала, что лишается последней поддержки, на которую рассчитывала. – Я думала, ты меня понимаешь!

– Да, понимаю, но ты должна отправиться в Лондон вместе с мужем, и нечего тут рассуждать. Нед, я уведу ее к себе и как следует потолкую. Наверное, у тебя много дел.

– Да, – согласился Ротвелл. – Но перед отъездом я хотел кое-что с тобой обсудить.

Мак-Друмин заинтересованно повернулся к графу.

– Что именно?

– Я много думал, как улучшить жизнь в Долине Друмин и понял – люди твоего клана должны жить все вместе и у них должно появиться занятие, позволяющее жить безбедно и не бояться правительства. Кажется, я знаю, как этого добиться.

– И как же?

– Мы будем выращивать овец.

Мэгги была уверена: отец будет так же поражен предложением Ротвелла, как и она сама, – но тот преспокойно сказал:

– Это гораздо труднее, чем ты думаешь, парень. Чтобы создать большую отару, понадобится много времени и сил, а чтобы обеспечить нормальную жизнь всему клану, нужна очень большая отара.

– Однако пологие склоны холмов с сочной травой прекрасно подходят для разведения скота. Просто ты не пробовал этим заниматься. На шерсть и мясо всегда будет большой спрос, я могу назвать тебе десятки рынков сбыта, – старался убедить его Ротвелл.

– Мы поговорим об этом позже, согласен? – Мак-Друмин удивлял дочь своим спокойствием. – Когда ты намереваешься отправиться в путь?

– Мы уедем завтра на рассвете.

– Ты собираешься провести воскресенье в Лаггане?

Ротвелл понимающе усмехнулся.

– Там остались мои кареты и кучер, но не собираюсь долго задерживаться в Лаггане. Я понял твой намек, Мак-Друмин. Мне нужно как можно быстрее добраться до Лондона, поэтому мы будем в дороге и в воскресенье, – он повернулся к Мэгги. – Дорогая, скажи Челтонам, чтобы собирались в дорогу. Пусть возьмут самое необходимое, остальное можно прислать позже. А я поговорю с твоим отцом.

Мэгги вышла, оставив мужчин наедине. Она все еще находилась под впечатлением сдержанной реакции отца на предложение Ротвелла заменить торговлю виски овцами. Отдав распоряжение Челтонам, пошла разыскивать Джеймса и нашла его в небольшой гостиной в северном крыле дома. Он стоял перед мольбертом и задумчиво смотрел на картину.

Зная, что он не любит, когда мешают и просят показать незаконченную вещь, Мэгги остановилась на пороге и сообщила, что завтра утром они уезжают.

– Черт бы побрал мою мать, да и Неда тоже, – в сердцах сказал Джеймс. – Я еще не уверен, что готов уехать, хорошо хоть успел завершить картины. Заходи, можешь посмотреть.

Мэгги ахнула от восторга. Картина изображала процесс погрузки бочек на лошадей возле хибарки, из распахнутой двери которой виднелся перегонный куб. Лучше всего Джеймсу удались фигуры Рори и Дугалда.

– Мне очень нравится, но, думаю, твоего брата подобные вещи не интересуют…

– Зато это понравится твоему отцу. Однако вот эта картина произведет на него еще большее впечатление, – он убрал с мольберта полотно и поставил другое. – Не правда ли?

Мэгги с изумлением уставилась на картину.

– Но как тебе удалось? Откуда ты знаешь?

– Идею подала Кейт. Она сказала, что Мак-Друмин хотел бы увековечить эту сцену на полотне и жалел, что среди них не было художника. Мне пришлось положиться на ее память и свое воображение. Как ты считаешь, получилось? Мэгги одобрительно кивнула.

– Судья у тебя недостаточно толстый, а зал суда больше похож на лондонский, но все остальное просто великолепно. Особенно мне нравится выражение лица Фергуса Кэмпбелла. Он именно так уставился на бочку с селедкой. Замечательно, такое впечатление, что ты видел все своими глазами. Отец будет в восторге!

Джеймс довольно улыбнулся.

– Слава Богу, что я вовремя их закончил и теперь со спокойным сердцем могу ехать в Лондон, но сначала должен поговорить с Кейт. Челтон соберет мои вещи?

– Да. Я приказала ему. – Мэгги неожиданно для самой себя спросила: – Ты возьмешь с собой Кейт?

– Господи, нет, конечно. Ей там не понравится. Ты как никто должна об этом знать.

Джеймс ушел, прежде чем Мэгги смогла что-то сказать.

Зная, что Мария упакует все вещи, девушка решила не подниматься наверх, а пойти прогуляться. Хотелось побыть одной и вдоволь полюбоваться окружающим пейзажем. Грустно, что завтра придется попрощаться со всем этим, но больше всего огорчала неизвестность – когда она вернется, и вернется ли.

Подошло время обеда, все уселись за стол, и Мэгги стало ясно – разговор между Ротвеллом и Мак-Друмином принял более острую форму.

– Я не уверен, что разведение овец – выход из положения. Лучше бы ты убедил болванов, сидящих в вашем Парламенте, снизить налоги на спиртное.

Ротвелл откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Давай не будем ссориться, – примирительно сказал он. – Мы оба желаем добра всем обитателям Долины Друмин, и я знаю, сколько ты делаешь, чтобы защитить. людей своего клана и обеспечить им нормальную жизнь.

– Я сделал бы больше, если бы не мешало ваше правительство. Благодаря ему все мое былое могущество практически свелось к нулю, – с горечью сказал Мак-Друмин. – И теперь должен зависеть от милости людишек вроде покойного Кэмпбелла или ныне здравствующего Гудэлла. Да они хуже, чем… Ах, я уже говорил об этом.

– Да, говорил, – подтвердил Ротвелл. – Но мне кажется, ты просто мстишь правительству за то, что оно лишило тебя былого могущества, и поэтому дразнишь его.