Сильвия Торп - Алое домино

Миледи казалась смущенной.

— Дорогая, в этом нет ни малейшего смысла. Вам совершенно не стоит беспокоиться по такому поводу.

— Я и не беспокоюсь ни в малейшей степени, — ответила Антония, — просто имя мисс Челгроув почему-то все время упоминается рядом с именем Сент — Арвана, а мне хочется быть так же хорошо информированной, как и все вокруг.

— Что ж, — неохотно признала Люси, — не стану отрицать, что одно время ходили серьезные слухи. Джессика впервые появилась в Лондоне в прошлом сезоне и имела шумный успех, поскольку, согласитесь, она хорошенькая. Джеррен сразу же обратил на нее самое пристальное внимание, хотя я уверена — и Маунтворт согласен со мной, — что здесь им, как, впрочем, и всегда, двигало желание настоять на своем. Видите ли, другой ее поклонник, и весьма настойчивый — Дирэм, к которому очень благосклонна ее мать и которого не выносит Джеррен.

Поверить в это было нетрудно. Антония встречала в свете графа Дирэма, молодого человека, обыкновенно с хмурым неодобрением взиравшего на экстравагантное веселье своих сверстников и любившего поморализировать перед ними со скучной торжественностью человека, считающего себя старше и разумнее. Он не только был явным ханжой, но и отличался полным отсутствием чувства юмора. Антония считала его большим занудой и хорошо могла представить, какое он производит впечатление на Джеррена.

— И во всем этом не было бы ни малейшего вреда, — продолжала Люси, — не вбей бедная глупышка себе в голову, что у Джеррена серьезные намерения. С чего она это взяла — не представляю, поскольку все знают, что он…

— Что он не может удержаться от флирта с каждой хорошенькой женщиной, — сухо закончила Антония вместо примолкшей в замешательстве подруги. — Люси, прошу вас, не надо щадить моих чувств. Это совершенно лишнее.

Люси открыла рот, чтобы что-то сказать, но первый раз в жизни сначала подумала и продолжила рассказ: — Бог свидетель, Джессику предупреждали все, даже я шепнула ей на ушко пару слов, но она пренебрегла советами. Может быть, считала, что сможет изменить его: ведь ее глупость вполне равняется ее красоте, а тщеславие — того выше. Когда мы отправлялись в Италию, она упрямо отказывалась общаться с Дирэмом и бедная миссис Челгроув просто ума не могла приложить, что же делать. Понимаете, она боялась, как бы Джеррен и Джессика не сбежали.

Антония нахмурилась: — Не понимаю отчего, если, как вы говорите, никто, кроме самой мисс Челгроув, не верил в серьезность его намерений.

— Миссис Челгроув боялась вовсе не их взаимной склонности. Опасения у нее были совсем на другой счет. Джессика — независимая наследница: кто-то, по-моему, крестный отец, оставил ей все свое состояние, которое она получит без всяких условий после замужества; а все знали, что Джеррен окончательно запутался в долгах. Миссис Челгроув все бы отдала, лишь бы благополучно выдать Джессику за Дирэма, по ее мнению, прекрасную партию, которого, к тому же, никто не заподозрит в охоте за приданым.

— В то время, как Сент-Арвана именно в этом все и подозревают?

— Нет, что вы, только самые глупые или злобные, — откликнулась Люси с преувеличенной живостью и резкостью. — Если бы Джеррен вознамерился приобрести состояние женитьбой, то преуспел бы с легкостью. Эта дурочка тогда навязывалась ему самым бесстыдным образом, да и сейчас еще продолжает! Наверное, вы, дорогая Антония, единственная в Лондоне не заметили этого.

— Я заметила, что они часто бывают в обществе друг друга, — сухо ответила Антония. — А вот чего я НЕ заметила, так это что Сент-Арвана кто-то принуждает.

Люси помолчала, потом задумчиво произнесла: — Я с трехлетнего возраста близко знакома с Джер — реном и знаю его, как своих собственных братьев. Ему вовсе не свойственно держать сердце открытым. Если он продолжает не таясь флиртовать с Джессикой — как, впрочем, и с любой другой женщиной, — то заверяю вас, дорогая, жене решительно не о чем беспокоиться.

Поверенный Джеррена подыскал премилый дом на Брук-стрит. Джеррену дом показался приемлемым, Антония же сочла ниже своего достоинства выказывать большее впечатление, хотя втайне пришла в восторг. Мысль о собственном доме, где она могла бы стать хозяйкой, а не всеми презираемой, непрошенной чужачкой, наполняла ее небывалой радостью, которую трудно было скрыть, и в мучительном нетерпении она ожидала, пока Джеррен окончательно улаживал дела с поверенным.

Как только все формальности были закончены, она с головой ушла в обустройство дома. Вникала во все самые незначительные детали, самым тщательнейшим образом подбирала мебель, портьеры, украшения, отбирала прислугу. Выбор ее был практически никем не ограничен, поскольку Джеррену вскоре наскучили все эти домашние хлопоты, а вот советы Люси, охотно испрашиваемые и даваемые, были как нельзя кстати. Впервые в жизни у Антонии появилась подруга примерно одного с ней возраста, и это стало дополнительным источником радости для нее.

Когда дом был наконец готов и они с Джерреном въехали, Антония с тайным волнением и нетерпением ожидала, понравятся ли ему ее труды. Невзирая на различия в характерах, она никогда не оспаривала его мнения по таким вопросам и не сомневалась, что он лучше разбирается в том, что в свете считается правильным или неправильным. Кое-какие советы Люси показались ей все-таки неприемлемыми, и она позволила себе поступить по собственному усмотрению. Теперь же ее вдруг начали одолевать сомнения.

Однако волнения оказались напрасны. Обойдя весь дом и оказавшись снова в гостиной, Джеррен взял ее руку и с чувством поцеловал.

— Примите мои комплименты, голубушка. Ваш вкус безупречен.

Она зарделась от удовольствия: — Рада, что вам понравилось. Правда, на все это ушла уйма денег.

Он иронически поднял бровь: — Полагаете, я стану придираться к вам?

— Нет, — отвечала она с некоторой шутливостью, — но это вполне может сделать дедушка.

— Думаю, сэр Чарльз не станет возражать против каких бы то ни было действий, возвеличивающих фамилию. Не захочет же он, например, чтобы наш дом хоть в чем-то уступал дому Роджера Келшелла.

— Согласна! — Теперь в голосе Антонии послышалась горечь. — Но с другой стороны, он может самым решительным образом возражать против чего угодно, что делает счастливой меня.

— А вы счастливы, Антония? — Джеррен коснулся узкого воланчика из кружев и лент, украшавшего вырез платья. — Неужели я постепенно искупаю ошибку, которую допустил, женившись на вас?

За всегдашней беспечностью тона неожиданно послышалась серьезность, насторожившая ее. Уже сменяя суету дома Маунтвортов на уединенность собственного, она ощущала некоторое смятение, а теперь неясный трепет вылился в настоящую тревогу. Быстро отодвинувшись, она произнесла, едва дыша.