Диана Уайтсайд - Дьявол-южанин

– Да, Морган, конечно, я стану твоей женой. – Теперь она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

– О, моя дорогая Джессамин. – Он прижался губами к ее губам, а она, обвивая руками шею Моргана, запустила пальцы в его волосы. – Джессамин, у меня есть земля в Калифорнии, прекрасное место для коневодческой фермы. Мы можем перевезти туда твоих лошадей, золото Сомерсет-Холла, – прошептал он, целуя ее в шею. – Мы там сможем…

Она внезапно отстранилась.

– В Калифорнии?

– Да, конечно. Там нам не будет угрожать желтая лихорадка.

Ей вспомнились истории, которые она слышала от военных врачей и речных капитанов. Калифорния, где ее друзьям не будет угрожать желтая лихорадка? К тому же лошади там будут пастись на широких полях с зеленой травой у подножия высоких гор Сьерра-Невады. Она представила, как вместе с Морганом они скачут, смеясь, по своей земле к своему дому. К дому с чудесными колоннами, как в Лонгейкре.

– О да, Морган, согласна!

Его серые глаза заволокло туманом страсти.

– И мы сохраним Сомерсет-Холл для наших детей, – продолжала она. – Ведь когда-нибудь, наверное, придумают лекарство от желтой лихорадки.

Он еще крепче прижал ее к себе, но она, осторожно отстранив его, спросила:

– А где сейчас твой дом?

Он пожал плечами, раздвигая ее ноги своей.

– У меня нет постоянного дома. Иногда я живу в Денвере, иногда – в Сан-Франциско.

– А можно я построю еще один дом? Еще один, кроме загородного…

Морган посмотрел на нее вопросительно:

– Ты и в самом деле хочешь этим заняться?

– Да, конечно, – проворковала Джессамин, предвкушая удовольствие. Наконец-то она построит собственный дом после девяти лет жизни в армейских фортах.

– Что ж, ты можешь построить любой дом. Такой, какой пожелаешь и где пожелаешь. – Он поцеловал ее в ушко, и Джессамин почувствовала, что все больше возбуждается.

– Да, в Сан-Франциско… Думаю, что именно там, – сказала она, сжимая колени, чтобы устоять от искушения увлечь его за собой на траву, залитую лунным светом.

Морган тихо рассмеялся, затем, глядя ей прямо в глаза, проговорил:

– Господи, Джессамин, как был бы счастлив мой отец, если бы услышал эти твои слова! Он всегда хотел, чтобы у меня была жена, которая предпочитает жить к западу от Миссисипи.

Денвер

Октябрь 1872 года

Это был один из лучших осенних дней. Погода для конца октября выдалась чудесная, ясная и солнечная. В церкви играл орган, и под сводами ее звучали прелюдии, походившие на журчание горных водопадов. Последние гости занимали свои места.

Свадебная церемония обещала стать именно такой, о какой мечтали отец Джессамин и родители Моргана. Об этом позаботились кузина Софонисба и бабушка Эулалия. Самая большая церковь в Денвере едва могла вместить всех армейских друзей Джессамин, компаньонов Моргана и их родственников из Теннесси и Миссисипи. После венчания ожидался грандиозный ужин с танцами до рассвета в лучшем из отелей Денвера.

Джессамин терпеливо ожидала у дверей церкви, и ее душа, казалось, парила в небесах. Вокруг длинного шлейфа ее подвенечного платья суетилась ее лучшая подруга Элизабет Энн Спенсер со своими двумя дочерьми. Майкл Спенсер настороженно наблюдал за женщинами, отодвинувшись подальше, но в то же время оставаясь достаточно близко, чтобы проводить Джессамин до алтаря, как только понадобится. Она просила его исполнить роль отца. Рядом со Спенсером стоял викарий, одобрительно поглядывавший на всю компанию.

Дерево у церкви зашелестело ветками от порыва ветра, и сквозь цветное стекло витража внутрь прорвался золотистый лучик. Джессамин внезапно ощутила присутствие Сайруса – словно он коснулся ее щеки… солнечным лучом. Она улыбнулась и послала ветвям дерева воздушный поцелуй. Сайрус же, казалось, улыбнулся ей в ответ и исчез.

Вернувшись в настоящее, Джессамин осмотрелась.

– Ты еще не закончила? – спросила она.

– Нет, если будете вертеться! – закричала Наоми, младшая дочь Спенсеров. – Стойте ровно и не шевелитесь.

Джессамин закатила глаза и перехватила сочувственный взгляд Майкла. Элизабет Энн быстро привела прическу Джессамин в порядок, затем вместе с дочерьми отступила на шаг для окончательного осмотра.

Подвенечное платье Джессамин было шедевром французских белошвеек. Окончание его пошива и определило дату свадьбы. Туника из зеленого шелка – самого модного цвета сезона – была собрана сзади в крохотные оборки, переходящие в шлейф. Юбка из такого же зеленого шелка была отделана аналогичными оборками, а изящную шляпку украшали ленты зеленого цвета.

Джессамин невольно улыбнулась, представив, как отреагирует Морган на ее белье. Элизабет Энн и две ее дочери по-прежнему кружили вокруг нее – так индейские воины кружат вокруг обоза, разглядывая его со всех сторон. Не в силах скрыть радость, Джессамин улыбнулась своей старой подруге.

– Ну, как я выгляжу?

– Замечательно! – Женщины обнялись. – Поверь, дорогая, ты самая красивая невеста на свете.

– Вторая по красоте из всех, кого я видел, – галантно заметил Майкл.

Его жена покраснела и улыбнулась мужу:

– Спасибо, дорогой. Девочки, быстро займите свои места.

Девушки мгновенно исчезли в церкви. Майкл провел невесту следом за дочерьми и с улыбкой проговорил:

– Они, наверное, будут танцевать до утра с новыми кавалерами. – Взглянув на викария, он спросил: – Не пора ли начинать?

Викарий окинул взглядом церковь и утвердительно кивнул. Орган тотчас же заиграл «Празднование» из «Музыки для королевских фейерверков» Генделя. Элизабет Энн прошла по длинному коридору с букетом роз, а Джессамин в последний раз вдохнула аромат своего собственного букета – для храбрости. Если бы это зависело от нее, она бы полетела по проходу на крыльях радости.

Рука об руку с Майклом они прошли по проходу и остановились. Она обвела глазами церковь в поисках Моргана. В безукоризненном черном фраке и темно-серых брюках, он стоял впереди рядом с Уильямом Донованом. Джессамин улыбнулась своему будущему мужу и чуть приподняла букет, составленный из белых роз с одной красной посередине с любимого розового куста его матери в Лонгейкре.

Морган склонил голову и коснулся своей бутоньерки из таких же белых и алой розы. В его глазах блестели слезы.

Майкл легонько похлопал ее по руке, и они снова зашагали по проходу мимо Грейнджера, Малыша, Лоуэлла, Митчела, Ратледжа, Колхауна и других. Тут были также Кассиопея, Аристотель и Сократ со своими семьями. В какой-то момент ей снова показалось, что она видит Сайруса, а также своего отца и родителей Моргана. Но все они – и живые, и мертвые – служили лишь фоном для серых глаз Моргана, притягивавших ее все ближе и ближе.