Колин Фальконер - Изабелла. Королевское сердце

Хор заводит грегорианский хорал, и они преклоняют колени на скамеечки для молитвы; курильницы так чадят ладаном, что у нее перехватывает дыхание. Архиепископ соединяет их руки. Она пожимает Эдуарду пальцы, надеясь получить хоть какой-то отклик. А он лишь вздыхает и снова смотрит на сводчатый потолок.

Отныне они супруги перед богом и людьми. Ей кажется, или с последним словом священника отец действительно с облегчением вздыхает? Неужели он опасался, что Эдуард в последний момент сбежит из храма, сядет на корабль и уплывет? Архиепископ Нарбоннский нараспев произносит: Ite, missa est [1] Идите, собрание распущено ( лат. ); формула, которой в старой христианской церкви заканчивалось богослужение. ( Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное. ) , и они, держась за руки, идут к выходу под вежливые аплодисменты представителей всех аристократических семейств христианского мира.

Пока они в церкви, никто не улыбается. Никто, кроме Эдуарда. Уже на улице он придвигается ближе и впервые с ней заговаривает.

– Думал, будет хуже, – шепчет он. – А вы, надо признать, держались молодцом!

Пока они идут по проходу в церкви, одно лицо обращает на себя ее внимание. Он из свиты Эдуарда – сурового вида мужчина, кареглазый, чернобородый. Даже такое юное, неискушенное создание, как Изабелла, понимает, что смотреть на нее так, как он сейчас, непозволительно. Ей становится страшно. Секунды хватило, чтобы прочесть на этом лице то, что не спутаешь ни с чем даже в переполненной, залитой светом церкви.

И все же было в его взгляде нечто, заставившее ее оглянуться через плечо. Что-то завораживающее, волнующее кровь. По спине девушки пробежал холодок.

Позже, на пиру, она спрашивает у своей фрейлины, кто он такой. Но никто не знает. За разъяснениями обращаются к англичанам. И наконец ей шепотом докладывают, что его зовут Роджер Мортимер и он из баронов [2] Здесь «барон» означает «непосредственный вассал короля, крупный землевладелец». Эдуарда. В ходе трапезы Изабелла замечает, что он пристально разглядывает ее через зал. Она быстро отводит глаза и в ту сторону больше не смотрит.

Придворные дамы готовят ее ко сну. Волосы расчесывают, наверное, раз сто, прежде чем уложить под чепец. На кожу наносят масло, пахнущее розами. Пожарче разводят огонь в камине.

Она обращается за советом к Маргарите. Та замужем за братом Изабеллы, Людовиком, и у нее это страшное испытание позади.

– Что мне следует делать?

– Все, о чем он попросит, ваше высочество.

– Но о чем он попросит?

Престарелая нянюшка Теофания гладит ее по голове.

– Вот уж нечего бояться!

– Я не боюсь.

– Любая на твоем месте чуточку боялась бы, будь она хоть богиня, – говорит Маргарита. – Но муж не придет к тебе ни сегодня, ни завтра.

– Как не придет?

– Ma chérie [3] Милая моя ( фр .). , тебе всего двенадцать.

– И у тебя еще не было кровей, – говорит Теофания. – Он англичанин, но не зверь же!

– Сколько тебе было, когда ты выходила замуж? – спрашивает она у Маргариты.

– Пятнадцать. Я была достаточно взрослой.

– Я хочу сделать его счастливым.

Маргарита находит это забавным.

– Нетрудно сделать мужчину счастливым. Будь доброжелательной. Не расстраивай его. Рожай ему детей. Делай, как он скажет.

– И он будет меня любить?

– Любить?

Улыбка исчезла с лица Маргариты так же быстро, как появилась. И этот взгляд… Прежде никто и никогда так на Изабеллу не смотрел – с жалостью.

– Положись на волю Всевышнего, Изабелла.

Когда фрейлины удаляются, она находит подарок, присланный мачехой Эдуарда, – серебряную шкатулку с гербами Плантагенетов и Капетингов [4] Плантагенеты и Капетинги – английская и французская королевские династии, к которым принадлежат молодожены. ( Примеч. ред. ) , оформленными в виде квадрифолия [5] Квадрифолий – мотив декоративного обрамления в виде комбинации квадрата и цветка с четырьмя симметричными лепестками. ( Примеч. ред. ) . Изнутри она обита красным бархатом. Изабелла задумывается: что бы такое сюда положить?

Скрип открывающейся двери… Она откладывает шкатулку и быстро ложится, вытягивает руки вдоль тела. Шкатулка со стуком падает.

Эдуард подбирает ее с пола и кладет обратно на кровать. Упершись руками в бока, некоторое время он разглядывает девочку.

– Какая худенькая! Хотя с возрастом, смею предположить, появятся и округлости. И хорошенькая… А меня уверяли, что красавица.

Изабелла буравит взглядом одеяло с вышитым на нем гербом Франции.

Эдуард присаживается на краешек кровати. Чуть наклоняется, чтобы погладить ее по руке.

– Вы меня боитесь?

Она яростно мотает головой.

– Все-таки боитесь. А, кажется, я понял! На этот счет можете не тревожиться. Я не чудовище, Изабелла. Мы могли бы лечь, как муж с женой, церковь это позволяет, но, по моему мнению, прежде всего – доброта и здравомыслие, что бы там папа ни вещал!

Она лежит, затаив дыхание.

– А это у нас что? Моя мачеха, добрая душа, подарила? Гм, могла бы придумать что-нибудь поинтереснее. Ничего, будете хранить в этой шкатулке украшения. У вас никогда не будет недостатка в драгоценностях, Изабелла!

Он кладет шкатулку ей на колени.

Из камина выпадает поленце. Эдуард встает и заталкивает его обратно.

– Ваше величество, я вам нравлюсь?

Широкая улыбка.

– Заговорила? Ну наконец-то! Я слышал, как вы повторяли слова клятвы в церкви, тогда и понял, что вы умеете говорить.

– Нравлюсь ли я вам?

– Я вас почти не знаю, Изабелла. Да и должны ли вы мне нравиться? Так или иначе, я буду относиться к вам хорошо.

– Вы рады, что я стала вашей женой?

– Конечно. Гиень нужно было вернуть.

– Я имела в виду, по нраву ли вам я ?

Эдуард хмурится, снова садится на кровать.

– Вы – королева Англии, Изабелла. Чего еще вы хотите?

Она не может ему ответить. Она хочет того, что было у матери: бесконечные слезы отца на ее похоронах, многолетний траур. Сердечная привязанность. Все то, о чем поют трубадуры, – любовь, поклонение женщине. Хочет быть королевой, любимой своим королем, и король этот должен быть очень похож на ее отца.

Но она неспособна сказать это вслух, поэтому молчит.

– Прошу, сообщайте, если вам что-нибудь понадобится. После празднеств мы отбываем в Англию. Что бы то ни было, только скажите своим придворным дамам, и я обо всем позабочусь. – Эдуард встает, качает головой. – Вот уж не думал, что вы окажетесь так молоды.

– А я – что вы так красивы.

Она все-таки сказала это! Он изумлен. Улыбается, подходит, чтобы подтянуть ее одеяло повыше, до самого подбородка.

– Спать пора, Изабелла!

Он наклоняется, чтобы задуть свечу, но она его останавливает, говорит, что боится темноты. Тогда он целует ее в лоб и уходит, осторожно прикрыв за собой дверь. Изабелла успевает увидеть, как он хлопает стоящего в коридоре стражника по плечу и что-то ему говорит. Ее отец не заговорил бы так приветливо ни с кем, кто рангом ниже герцога, поэтому она изумлена.