Колин Фальконер - Изабелла. Королевское сердце

Остаюсь всем сердцем преданной Вам и Франции, хотя вынуждена признать, что нахожу настоящую ситуацию труднопереносимой.

Да пребудет с Вами неизменно Святой Дух!

Писано сего дня в Лондоне.

Изабелла .

Она пробуждается от звука, страшнее которого ей не доводилось слышать. Набрасывает плащ на меховой подкладке и выходит из опочивальни. Леди Мортимер уже в холле, спешит за ней следом.

– Что за зверь рычал? – спрашивает у нее Изабелла.

– Это лев, ваше величество. Король разместил свой личный зверинец в барбикане [11] Здесь – навесная башня для защиты замковых ворот. . Его покойный родитель привез зверей из Святой Земли. По крайней мере, так мне говорили.

Изабелла надевает крепкие кожаные сапожки и, сопровождаемая фрейлинами, отправляется гулять в сад. Над рекой стоит дымка, серые крыши королевской резиденции припорошены инеем. Тут и там из коричневой земли пробиваются первые крокусы.

Решетка замковых ворот поднята. От реки пахнет так неприятно, что Изабелла поворачивает назад. В тумане вспыхивают огоньки факелов. К причалу подплывает баржа. Солдаты выскакивают из ворот, обращенных в сторону реки, и, переговариваясь, бегут навстречу.

Она возвращается в свои покои в башне Сент-Томас, когда навстречу ей выходит Мортимер. Кажется, он не ожидал встретить ее так рано на лестнице и теперь смущен.

– Милорд Мортимер?

Он кланяется:

– К услугам вашего величества!

– Не ожидала вас здесь увидеть. Навещали леди Мортимер?

Он кивает. Ему неловко в ее присутствии.

– Слышали львиное рычание? Оно меня разбудило.

– Так это был лев? А я думал – Ланкастер.

Надо же, у него есть чувство юмора! Она тихонько смеется. Потом вспоминает о своем королевском достоинстве и снова становится серьезной.

– Вонь ужасная, особенно у самой стены.

– Тогда точно Ланкастер!

В церкви и на пиру он показался ей свирепым, а теперь он обаятелен, чуть ли не робок. Наверняка это от смущения, что его застали на пороге спальни жены. Но Изабелле приятен этот тет-а-тет.

– Что происходит там, на причале?

Он оглядывается, видит баржу и факелы.

– Выгружают оружие, ваше величество.

– Оружие?

– Луки, алебарды, щиты. Король готовится к войне.

– Против кого?

Он пожимает плечами с таким видом, словно это известно всем и каждому.

– Против своих баронов.

Изабелла пытается не показать своего изумления. Сказать больше нечего, поэтому она желает ему хорошего дня.

– Мое почтение! – бормочет Мортимер и торопливо уходит.

«Гражданская война? Известно ли об этом отцу? И если это правда, что будет со мной?»

Надолго на одном месте они не остаются: свита у короля большая, и даже самые комфортабельные замки она загаживает быстро, особенно зимой. Королю нужно посещать заседания парламента, разорять земли шотландцев, вешать валлийцев.

И каждый раз они снимаются с лагеря, как маленькая армия.

Особенно Эдуарду нравится бывать в королевском дворце Кингс-Лэнгли, в Хартфоршире. Он как-то обмолвился, что там они познакомились с Пирсом Гавестоном – или Перро, как он его называет. Наверное, поэтому место ему так дорого?

Уильям де Будон, казначей Изабеллы, просит у нее аудиенции.

– Ваше величество! – начинает он тоном воспитанного человека, которому претит говорить о таких вульгарных вещах, как финансы, в присутствии принцессы крови, хотя для этого его и наняли. – Я насчитал сто восемьдесят персон в вашей свите, и всех надо кормить, одевать и платить достойное жалование. Но у меня не хватает средств.

– У нас нет денег.

– Совершенно верно.

Она просит одну из своих недостаточно вознаграждаемых придворных дам позвать управляющего. Приказывает ему оседлать коня: королева желает прогуляться верхом.

– И спросите у леди Мортимер, будет ли она меня сопровождать.

Изабелла отправляется на поиски короля, который ответил на угрозы баронов взбунтоваться весьма своеобразно – предложил своему егерю помочь с починкой крыши. Когда Изабелла наконец его находит, Эдуард выглядит таким довольным, что она не сразу решается отвлечь его от работы.

Он ведет себя как мальчишка. Некоторое время она наблюдает за ним. Вместе с Эдуардом на крыше несколько местных парней, и все укладывают солому. Он ловко управляется со специальным серпом с зазубринами. Из одежды на нем только крестьянские шоссы. Тело сильное, с литыми мышцами. От этого зрелища у нее по спине бегут мурашки. Вот он смеется в ответ на грубую шутку кого-то из помощников… Гавестон, спящий на соломе внизу, выглядит вполне благопристойно.

Командир отряда стражников, ее сопровождающих, придерживает стремя, и королева спешивается. Тут же подхватывает юбки, спасаясь от росы. Эдуард замечает ее, машет.

Спускается до середины приставной лестницы, спрыгивает и мягко приземляется на носочки.

– Изабелла?

– Ваше величество!

Слуга подает ему кубок с вином. Значит, с крестьянами все-таки не на равных? Несколько пролившихся капель теперь поблескивают у него в бороде.

– Все хорошо?

– Разумеется.

– Надеюсь, вы обеспечены всем необходимым.

– Милорд, что вы делаете?

Он разводит руками, озадаченный вопросом.

– Король не работает бок о бок с простолюдинами. Боюсь, завтра я услышу, что вы копаете рвы!

– Если они нужны, почему нет?

– Но это не занятие для короля.

– Не для короля Франции – возможно. А мне так нравится. Развлекаюсь, как хочу.

– Не хотела вас задеть, ваше величество. Но я… очень удивлена.

– Уилл – мой егерь и служит с тех пор, как я был мальчишкой. И если крыша его дома требует починки, я могу на это потратить утро. Королевство потерпит.

Он ведет себя с ней так же авторитарно, как и отец. Она чувствует себя такой глупой тут, в Англии: все-то ей нужно объяснять.

– Я могу быть вам чем-то полезен? – спрашивает Эдуард.

Изабелла собирает все свое мужество. Это нужно сказать, никто не сделает этого за нее.

– Ваше величество, надеюсь, вы не сочтете это дерзостью, но я отчаянно нуждаюсь в деньгах. Мне не на что содержать свиту.

Эдуард смеется.

– Сударыня, деньги скоро будут.

Он поворачивается к лестнице. Он уже скучает по своей соломе.

– «Скоро», Эдуард, меня не устраивает. Деньги нужны мне сейчас .

Он смотрит на нее широко раскрытыми от изумления глазами. Он поражен.

– Я не привык, чтобы со мной в таком тоне разговаривали девчонки.

– Я – дочь короля Франции. Я никогда не была девчонкой.

Гавестон уже проснулся. Подперев голову рукой, он с интересом наблюдает за этой сценой. Парни на крыше – тоже. Эдуард бормочет сквозь зубы:

– Я с радостью бы вам помог, но казна, к сожалению, сейчас совершенно пуста.