Наталья Бакулина - Шипы роз

– Спокойной ночи, мой повелитель.

– Не называй меня так, здесь вдруг кто услышит, только этого переполоха нам не хватает.

Легкое прикосновение к щеке, как теплое дуновение ветерка, прикосновение руки. Проложенная дорожка из теплого шелка и нежности, касание запястий, ух, как хорошо и чудесно во сне, это отца олененок, которого приручил отец, которого не убили во время охоты, по привычке тыкался своим влажным носом ко всем протянутым ладошкам в поисках вкусненького лакомства, принесенного людьми. Ну же, дурашек, не щекочи меня. Ой, что это боль в кисти, сковывающая движения руки и рывок.

– Доброе утро, миледи. Как ваш сон?

– Какого черта, что вы здесь делаете со мной рядом, верней, в моей постели?!

– Ну, как же, вот зашел пожелать вам доброго утра, думаю, дай зайду, узнаю как ваше здоровье утром ранним.

– Моя охрана – она на смене караула. Это вы ее подкупили и подлым обманом проникли в мои покои. Что же соизволите здесь нужно?

Холодный ветер ударил в окно, не щадя затворов, горсть листьев несомая им вперемешку с веткой ворвалась в комнату, задув рывком каминные угли, еще тлеющие к утру. От своего крика и бессилия вдруг стало дурно, противно и одиноко, но фарс продолжается, ни одному мужчине, будь то воин-дракон или сам король, не иметь власти над моим сердцем, может, телом. Утро тому пример, как слабо оно сдалось под ласками этого мужлана, но сердце и ум – мои козыри. Нет, подожди, ты еще получишь. Возымел себе бог знает что после вчерашней битвы. Может, он пришел за своей наградой. Ну что же, сейчас узнаем и зададим ему по чертову дюжину, милорд, держитесь, вы мне осточертели по самое горло. Вмешиваться в мою жизнь его никто не просил.

– Милорд, не хотите объяснить поточнее, а лучше по-хорошему и без шума? Извольте меня освободить от своего присутствия, и впредь о своем приходе договаривайтесь с моим поверенным, прежде изволив сообщить о цели своего визита. И хватит, я сыта вашим проживанием, моей благодарности нет предела за спасение жизни моих людей. Впредь мы будем разумней со своим вооружением, и приношу свои извинения за отказ перед вами от гостеприимства, но я не вижу веской причины для вашего присутствия и ваших людей в моем замке. Вы перешли все границы своим утренним поступком, но я великодушно предлагаю нам обоим забыть об этом, а теперь, сударь, я ясно выразилась в своих эпитетах, вы не дождались моей аудиенции, что ж, мы ее провели так сказать в узком кругу. Чему вы так глупо улыбаетесь?

– Миледи, вы что, спите в штанах?

– Что?

– В ваших волосах полно листьев, вы вся в осенних листьях, и потом, потух очаг, давайте я вам его разожгу, вы вся замерзли и дрожите, ветер по утрам уже холоден, хоть и несет свежестью.

– Я считаю, нам стоит обоим успокоиться и перенести разговор на другое время. Не пыхтите, как самовар, у вас даже пятна посинели по лицу.

– Я вам все объясню, но не сейчас камин разжегся и хорошо греет. Я думаю, нам не стоит сейчас находиться друг с другом в столь ранний час, вы меня простите, но я действительно зашел случайно к вам, увидев как ваш караул на пересмене, я хотел убедиться, что с вами всего лишь все нормально.

– Уйдите прочь.

– Ухожу и закажу вам горячий шоколад. Как мне к вам обращаться – милорд или миледи? А вот это вы мне объясните попозже. До встречи.

Закатное багряное солнце, наконец-то появившееся из-за гор, освещало фигуру Ирмы, лаская все ее очертания и придавая ей особые черты. Ирма стояла на обрыве скалы и сосредоточенно смотрела в даль. Мужской костюм, казалось, ничем не выдавал в ней ее природную принадлежность, но ее черты, как бы опаленные солнцем, были потрясающи, и постороннему наблюдателю даже в ум не пришло ее силуэт сравнить с мужским. Царская грация, прирожденная осанка, поступь и разворот плеч – все говорило о наследии породы, но Ирма как бы не замечала своей женской принадлежности, не разбужена в своем естестве и не помышляла о женских чарах и причудах, воспитанная с сестрой не в роскоши, а в строгости, хотя принадлежала к родовой фамилии. Удаленность замка дворца расположенного от царя и знати. После смерти их родной матери, живущие в уединенности и оторванности от мира, зачастую лишенные женского внимания, не считая старой ворчливой няньки, вечно недовольной детьми. Так и не прижившейся в этой глуши, мало не дюжей наемной учительницы, наставницы.

Ирму приводили в ужас эти два мощных знатных, как с другой планеты, господина. Наличие отличительных знаков на одежде говорило о принадлежности к рангу высокой знати и приближенности к королю. И они с сестрой по обычаю должны подчиняться указаниям в письменной или устной форме этих господ по обычаям страны. Законы царя для его подданных страны выполнялись без предупреждения. Учитывая возраст Ирмы, ее незамужнее положение, безвременная кончина отца, казалось, обрушится скалой на нее, и теперь уже по праву наследование вступало в силу по окончанию траура ей, как некстати появившихся к ним господ, хотя это как еще посмотреть. Самими богами, по-моему, посланы беречь их замок и хранить от шакалов и врагов, таких редких здесь, но лютых и не безопасных.

Ирма, думай, что же тебе делать, тебе никто не может посоветовать, как поступить. Только твое решение имеет силу и власть. Ответ со всех сторон, воин-дракон, как гром, буря и ураган с внешней безмятежностью, а внутри смерч. Ирма-Ирма, он знает, он знает. Стоп, знать мало. За неимением доказательств не выявление догадок, держимся своей точки зрения. В завещании сказано: наследует первенец ребенок и младенец отца. Ирма, ты – умница, пускай хоть изжарится на сковороде, а я – наследник, все права есть. Гостеприимство закончено, до свидания, а если задергается, напомним за неуместность фантазий. Ну, держись, Воин-дракон, поедешь ты к своим царским девкам и тешь, сколько твоей душеньке угодно иже павлин. Ирма, ты гений, не зря отец сокрушался, что девчонка не в маму. Прости, папа, меня за ложь, но мне больно доверяться чужим людям, и я не знаю как так много кругом силы без власти, сметающей все на своем пути, но я не отдам им наш дом, твою и мамину обитель, память о тебе, частичка, которая хранит твой дух. Прости меня, отец, если ты меня видишь на небесах, я так поступаю с ним, он пусть и не заслужил, он силен и опасен для всех нас, и что он несет, одному богу известно. Защити нас, Господи.

– Мили, как я люблю запах свечей и плавленого воска, и свет горящей лампы.

– Проходи, иди сюда, садись. Ты опять была целый день в горах, как будто без тебя некому сделать ту работу, что ты запланировала. Ты стала избегать людей, меня, опять хочешь остаться в одиночестве и что-то планируешь. Это по поводу воина-дракона, или я не права? Это после ночной бойни ты никак не отойдешь и не справишься с собой?