Кэндис Герн - Леди, будте плохой

– Благодарение небу, ты наконец-то поняла это, – воскликнула Марианна, беря Грейс за руку. – Это изменяющее всю жизнь прозрение, да? Я прошла через то же самое с памятью Дэвида, я так упорно связывала свою личность с образом его жены и вдовы, что не могла и представить, как откажусь от них. Из-за этого я почти потеряла Адама. Я так рада, что ты решила выйти за рамки памяти епископа.

– До такой степени, – ответила Грейс, – что решила не продолжать работу по редактированию его проповедей. Я неподходящий человек для этого дела. Мое сердце больше не лежит к этой работе, теперь я нахожу, что не могу согласиться со всем, что он написал, особенно о роли женщин и об их врожденной слабости.

Теперь она понимала, что ее муж видел женщин либо черными, либо белыми, мадоннами или шлюхами. В душе Грейс знала, что она ни то ни другое и никогда не была ни той, ни другой. Точно так же, как ни одна из ее подруг, которые предложили ей столько любви и поддержки. В общем, она не могла с чистой совестью поставить свое имя на книге проповедей, в которые больше не верила.

– Я аплодирую тебе, моя девочка, – сказала Вильгельмина. – Не хотела принижать твоего покойного мужа, но мне никогда не нравилась мысль, что ты похоронишь себя в его ограниченных взглядах, редактируя эти проповеди. Убери их в шкаф и займись чем-нибудь более интересным.

– Честно говоря, – сказала Грейс, – я решила связать их в пачку и отправить Маргарет. Она никогда не одобряла, что я взялась за их редактирование. Я передам ей весь этот проект.

– Прекрасная идея, – одобрила Беатрис. – Мне всегда казалось, что она больше привязана к памяти епископа, чем ты. Маргарет – больше дочь епископа, чем жена сэра Леонарда Бамфриза.

– Ее муж определенно самый забитый подкаблучник во всем Лондоне, – добавила Пенелопа.

– Мне кажется очень правильным, – сказала Вильгельмина, – что леди Бамфриз будет редактировать проповеди своего отца. С твоей стороны, Грейс, мудро позволить ей это. Возможно, за этим занятием она будет меньше раздражаться из-за тебя и Рочдейла.

Грейс надеялась, что Маргарет никогда не узнает, как далеко зашли ее отношения с Рочдейлом. «Веселые вдовы» не выдадут ее секрет. А Рочдейл, хотя и не обещал никому ничего не рассказывать, не станет распускать о ней сплетни. Она обнаружила в глубине его натуры честь, которая обяжет его защищать ее доброе имя.

Вечером того же дня, когда Грейс повезла коробки с бумагами епископа в дом Маргарет и сэра Леонарда на Генриетта-стрит, падчерица приняла ее с ледяным презрением. Маргарет сказала только, что рада отказу Грейс от редактирования проповедей, и провела ее в утреннюю гостиную на первом этаже, пока коробки с бумагами относила наверх в библиотеку.

Маргарет не села и не показала, что хочет задержать Грейс. Вместо этого она встала перед камином, прямая, как кочерга, сцепив перед собой руки.

– Если бы вы не привезли бумаги епископа, – заявила она, ощетинившись, как кошка, – я бы сама приехала забрать их. После посмешища, на которое вы выставили себя с этим… с этим негодяем, вы больше недостойны даже брать проповеди в руки, не то, что редактировать их.

Тревожная дрожь пробежала по спине Грейс. Маргарет никак не могла знать о Ньюмаркете. По крайней мере, Грейс молилась, что она не узнает.

– Я говорила вам, Маргарет, что лорд Рочдейл – крупный благотворитель, самый значительный попечитель Марлоу-Хауса и Благотворительного фонда вдов. Я не…

– Я с содроганием думаю, что вы отдали ему взамен.

– Маргарет! То, что вы говорите, отвратительно.

– Я только благодарна, что вы вернули бумаги отца добровольно и не вынудили меня публично сражаться с вами. Потому что я ни в коем случае не позволила бы запятнать вашим именем работу такого великого и благочестивого человека. Только не после того, что я слышала.

Грейс опять пришлось задуматься, знает ли Маргарет о Ньюмаркете. Нет, в это просто невозможно поверить. Даже ее собственные слуги не знали, где она была. Маловероятно, что ее там узнали. Вуаль была прекрасной маскировкой, а единственными людьми, кто видел ее без вуали, были портниха и модистка, которым ее представили как Мари.

Грейс, уставшей от самоуверенности Маргарет, ужасно хотелось просто повернуться и уйти. Но любопытство требовало выяснить, что знает Маргарет.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, что может быть таким неблагочестивым. Если только вы не считаете, что мое появление в ложе Рочдейла в опере каким-то образом переходит границы приличия.

Маргарет презрительно фыркнула.

– Быть увиденной под руку с этим человеком на публике уже достаточно плохо. Я не могу поверить, что вы так мало заботились о своем имени и положении. Но вы стали предметом пари между двумя распутными негодяями, а это уже просто слишком.

Пари? Господи, неужели на нее делаются ставки в «Уайтсе» и других джентльменских клубах? Как унизительно. Ее щеки вспыхнули от одной только мысли. Было общеизвестно, что в книгах ставок часто записываются пари относительно исхода различных ухаживаний: мистер Смит женится на мисс Джонс до Михайлова дня или мисс Джонс отвергнет предложение мистера Смита. Но ведь они же не спорили о том, женится ли на ней Рочдейл. Судя по тому, что она узнала о шансах на выигрыш, такое пари было бы слишком рискованным.

– Я ничего не знаю о пари, – сказала она, – но не могу быть ответственной за бездумную жестокость некоторых джентльменов, которые, без сомнения, навеселе насмехаются над уважаемыми женщинами, делая ставки на исход ухаживаний и свадеб.

– Судя по тому, что я слышала, это не имеет ничего общего с благопристойным ухаживанием. Напротив, это было нечто более… отвратительное.

Грейс почувствовала, как по коже побежали мурашки.

– Либо рассказывайте мне свою сплетню, либо умолкайте. У меня не хватает терпения на ваши намеки.

Лицо Маргарет исказилось злобой.

– Я не сплетничаю! Мне отнюдь не доставляет наслаждения распространять слухи о жене моего отца. Но я ничего не могу поделать, когда слышу гадости. А то, что я услышала, потрясло меня до глубины души.

Грейс смерила ее суровым взглядом, не желая доставлять ей удовольствие расспросами. Она знала, что Маргарет все равно расскажет. Она просто умирает от желания рассказать.

– Миссис Рэндал слышала от леди Хэндли, которая слышала от своего мужа, который слышал это от сэра Джайлса Клидеро, который был там, когда заключалось пари. По всей видимости, лорд Шин поспорил с лордом Рочдейлом, что он не сможет соблазнить определенную женщину. Предполагается, что эта женщина – вы.

Слова жалили Грейс, как шипы, которыми и должны были быть. Наступил момент почти физической боли, резкий спазм в груди и горле, а потом приток крови к ногам и рукам, как будто в лихорадке.