Евгения Кочетова - Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер

– Они для моей дочери, – ответила Агнес, взглянув на Джорджа. – Но видимо, ей еще рано, время не пришло.

– Значит, не новые, – сыронизировала Мирэя, чем вновь поразила даму.

Та снова не получила поддержки от молчаливого супруга и вдруг выдала:

– Тотальное падение нравов! Не так ли, дорогой? – громко и навязчиво обратилась гостья.

После толчка локтем в бок супруг наконец встрепенулся и сдержанно, воспитанно ответил:

– Неправильное распределение социальных ролей, дорогая.

Мирэя недоуменно подняла глаза. Агнес продолжила интеллигентный, но чудной диалог.

– Я сегодня смотрю на свое новое платье и думаю: вроде новое, можно сказать, молодое, а уже какое-то потрепанное, как прожженное. Будто вытащили из тесного сундука лет через двадцать и сдули пыль.

Тут Мирэя начала понимать, что Агнес интеллигентно пытается ее унизить, да и, похоже, не только ее…

– А я сегодня завтракаю и говорю служанке: а почему на столе несвежие фрукты? А она говорит: а где вам взять в такой глуши свежие, радуйтесь, что я пошла, собрала и принесла в ваш дом эти два, – вступил супруг, завуалированно, замысловато унижая, указав на два платья.

Джордж, пребывая вовсе в непонимании, бегал взором от гостя к гостье так, что даже вспотели бакенбарды.

– А мне сегодня кучер говорит: ну куда же вы едете, там ведь одна грязь, – выдала Агнес, при этом улыбаясь и плавно помогая речи рукой.

Если до Джорджа не доходило, то смышленая Мирэя все точно поняла, и как только дама вновь открыла рот, вставила свое:

– А к нам с женихом недавно подходит подруга и говорит: ну что же вы тут в гостиной сидите в этих старых, на жестких пружинах креслах? А я говорю: зато мягкая обивка постелена, внешний вид красивый. А она говорит: внешний вид часто обманчив, – жестикулировала девушка рукой так, словно невзначай показывала на пару.

Запутанные бредни не понял Джордж, зато уловила парочка, которую сравнили со старыми креслами из разряда мягко стелют, но жестко спать. Агнес тяжело задышала, пихая мужа в бок. Тот отклонялся от ее толчков и уже не знал, что бы сказануть этакого. Видя явное напряжение, Джордж указал на одно из платьев и сказал, что они берут его, чек будет выписан в ближайшее время. Тогда интеллигентная семья Эткинсон встала со своих мест, Агнес деловито направилась на выход, за ней – подкаблучник супруг. Уже у дверей дама внезапно выдала:

– Чтоб тебе эта пружина кое-куда воткнулась…

Джордж разинул рот, он пришел в шок от слов воспитанной дамы – подруги его матери.

– Это не подходит, миссис Эткинсон, слишком прямолинейно, нет изюминки и загадки, – ответила ей с ухмылкой Мирэя и рассмеялась.

Тут же ее одернул жених, лицо его пошло пятнами от стыда.

– Что это был за вздор? Немедленно прекрати! – заявил он и взвинченно затоптался на месте.

Мирэя недовольно опустила брови.

– Спроси у своих интеллигентных друзей! – не менее хлестко ответила она, обошла софу и вышла из зала.

– А платье… – успокоившись, вымолвил пожалевший о всплеске эмоций Джордж.

Амрит с изумлением проводил взглядом Мирэю и едва не выронил из рук веревку, иначе полотно бы упало.

Позже в комнате Мирэя взяла палантин и стала танцевать перед зеркалом у столика. Вспомнилась Амира и ее невероятный талант в танцах – как искусно она двигала телом, то грудью, то бедрами, шевелила животом. Напевы и шум услышал за стеной Роберт, отдыхающий на кровати. Его одолел дикий интерес увидеть, что там происходит. Юноша тихонько вышел и, присев у двери, заглянул в замочную скважину. Внутри мельком показывались летящие волосы Мирэи и палантин, доносилось пение, причем на неизвестном языке, не европейском. По лестнице поднимался Джордж с платьем. Роберт наконец ухватил взглядом кружащуюся Мирэю и издал радостный возглас. Обнаружив племянника на корточках у двери невесты, Джордж тут же задал вопрос, что происходит. Роберт от неожиданности упал на ягодицы и округлил глаза.

– Э… мне показалось, Мирэя звала кого-то… может, ей плохо… – отвертелся юноша. – Там какой-то шум…

Он встал и скорее отошел к своей двери. Джордж поспешил и оттого забыл постучать, открыв дверь комнаты девушки. Она в то время соблазнительно крутила бедрами, поднимая руками локоны вверх и роняя прядки. На шум Мирэя повернулась, а заметив Джорджа, резко остановилась.

– Почему не постучал? – недовольно спросила она.

– Извини, я подумал, что-то случилось, – ответил жених, но без радости, скорее его поразило поведение девушки наедине с собой.

Но с другой стороны, жесты были крайне соблазнительные, взор вновь упал на постель.

– Ничего не случилось, – ответила Мирэя.

Джордж положил платье на кровать и пошел на выход, но решил обернуться и спросить:

– Кто тебя научил такому?

Пришлось слукавить, ибо в данном обществе такие танцы были постыдны.

– Никто, я просто случайно увидела как-то давно.

Джордж с поджатыми губами покивал и вышел. Поверил ли он – неизвестно. В коридоре мелькал наглец Роберт, вроде как ненавязчиво заглядывая в спальню. Мирэя прищурилась и догадалась, что юноша заинтересовался, а коли он сын своего отца, то и методы достижения цели вполне могут быть бессовестные. Хитренькая девушка оторвала кусочек ткани от простыни и, скомкав его, засунула в замочную скважину. Она очень скучала по оставленной в Англии гитаре, хотелось музыки и песен. В музыкальной семье Лестер стояло лишь пианино, на нем она играла плохо. Когда матушка семейства узнала, что девица даже не владеет клавишными, то пришла в шок и вновь попыталась отговорить сына жениться на дикарке, как прозвала ее за глаза. Однако Джордж был слишком очарован, к тому же очень хотелось доказать всему миру, что именно он владеет непокорной красавицей. Да и утереть нос умершему полковнику хотя бы сейчас, после его ухода, ведь, оказывается, отец Мирэи передумал давать разрешение на свадьбу с капитаном, потому как у него с Полом произошла стычка. Семья Лестер, конечно, не рассказала девушке никаких неугодных подробностей.

Новым утром Мирэя пошла во двор и увидела сидящих там за столиком Пола и Азиза, рядом с братом стоял Джордж. Они играли в шахматы, состояние храбреца Пола было взвинченным и недовольным – он уже несколько раз проиграл Азизу, а вот младшего брата всегда обыгрывал. Джордж вообще плохо владел данной игрой.

– Шахматы придумали умные и развитые люди, а значит, белокожие! – спорил Пол с братом. – Я думаю, немцы, – уверен он.

Азиз мягко пытался сказать хозяину, что шахматы – это не первая игра в своем роде, у нее есть прародители. Еще в древности в Индии была очень похожая игра, которая называлась «чатуранга».

– Слово-то какое чудное… не выговоришь, – произнес, посмеиваясь, Джордж.