Елена Лев - Роковая наследственность

Ну а Коля, так звали этого молодого рабочего, оказался деревенским парнем, влюблённым в паровоз.

Историю единственной бабулиной любви Волжанов знал наизусть, однако напоминать ей об этом не стал. Сейчас эта история звучала немного по-другому, нежели раньше, и как-то по-особенному проникновенно.

– Да, да, представляешь, он так и сказал, люблю мол паровозы. Впервые увидев эту армаду железа будучи ещё юнцом, у него появилась мечта стать тем, кто делает эти самые паровозы. Было необычно слышать, что он хотел их именно делать, а не водить, о чём мечтало большинство мальчишек. Попав на завод, из простого рабочего он за короткий срок стал помощником мастера.

– Толковый ты парень, учиться тебе надо, а там глядишь, и инженером бы стал, – слышал он неоднократно в свой адрес. Поверив в то, что это действительно возможно, Коля решил обязательно пойти учиться, чтобы стать инженером.

Семья у него оказалась не маленькой, мать с отцом, два старших брата, и ещё множество родственников. Все они так и проживали в деревне, только братья где-то воевали.

При всём своём богатырском телосложении он был добр, покладист и очень внимателен ко мне. По его просьбе я приносила ему книги, которые он просто «глотал», а затем нисколько не стесняясь спрашивал о том, что ему было не понятно. Занимаясь самообразованием, этот полуграмотный деревенский парень настойчиво шёл к своей цели. В отличии от него, я не могла себе позволить ни мечтать, ни даже думать о чём-либо другом, кроме как о выздоровлении отца.

Спустя три месяца Коля признался, что я ему очень нравлюсь и даже больше… Он говорил, стараясь описать свои чувства самыми красивыми словами. Его признание стало для меня полной неожиданностью. Я ответила, что испытываю к нему большую симпатию, но пока кроме дружбы обещать ничего не могу, поскольку сейчас не то время, когда бы я могла дать волю своим чувствам.

Он не обиделся, он всё понял и заверил, что в любой момент я могу рассчитывать на его помощь.

После разговора с Колей я бежала вверх по лестнице, не чувствуя под собой ног. Я была счастлива! Сегодня первый раз в жизни мне признались в любви! И пусть это случилось не на великосветском балу, как мечталось, а на улице у грязного подъезда, но всё равно это было прекрасно!

В следующее мгновение с лица бабули сошла умилённая улыбка, её взгляд поник и сильно сосредоточившись глядя куда-то в сторону, она продолжила.

– В коридоре нашей квартиры я столкнулась с тётей Полей. Крепко обняв меня, она сказала сквозь слёзы.

– Иди девочка, иди скорей к нему, плох он. Всё одно талдычит, боится не успеть тебе что-то рассказать. Ты держись милая, – и вытирая заплаканное лицо подолом фартука, она зашла в свою комнату.

Я не могла сдвинуться с места. Ноги окаменели, руки задрожали, в горле встал ком. С трудом дойдя до двери я не решалась войти, так и простояла какое-то время держась за ручку. Голова кружилась, мысли путались, мне было страшно. Наконец совладав с собой, я открыла дверь и вошла. Отец лежал на диване c закрытыми глазами. Я присела рядом и услышав его дыхание немного успокоилась, он спал. Не сводя с него глаз, я вдруг заметила, как он сильно помолодел, но от чего, поняла не сразу. Оказалось, он сбрил бороду, и теперь, на чисто выбритом лице стал виден огромный шрам. Бордовой широкой лентой он шёл от подбородка к правому виску, теряясь в гуще поседевших волос. Стало понятно, почему отец отказывался сбривать бороду.

– Но почему он сделал это именно сегодня? – подумала я, как вдруг, почувствовав моё присутствие он открыл глаза и сразу заговорил. Очень волнуясь, отец неожиданно признался, что всё это время, выдавал себя не за того человека, которым является на самом деле. Но поклялся, что пошёл на обман лишь с одной целью – спасти меня, спасти дочь той, которую безумно любил и любит до сих пор. Взяв с меня обещание, никогда никому не рассказывать то, что я сейчас услышу, он начал свою исповедь.

– Помнишь, ты говорила, что я похож на офицера? Так вот, ты не обманулась.

Я, Лавров Александр Владимирович, потомственный дворянин, офицер русской царской армии и сын генерала Лаврова.

Далее я услышала, что двадцать лет тому назад, будучи молодым офицером, любимцем женщин и наследником огромного состояния он встретил Катеньку Вострякову, мою мать, а тогда, шестнадцатилетнюю служанку Петербургского купца первой гильдии. Покорённый её красотой и неподдельной скромностью он влюбился в неё. Это не было очередным увлечением – это была настоящая любовь, овладевшая им всецело, без остатка. Оказалось, не он один был влюблён в эту девушку. Чувство ревности и соперничества не давало ему покоя до тех пор, пока он не узнал, что всем остальным Катя предпочла именно его, их чувства были взаимны.

Но судьбе было не угодно соединить их законным браком, и моя мать вышла замуж за другого человека, который и стал моим отцом. Закончив это повествование, отец сказал.

– Машенька, прости! Прости меня, милая девочка, я тебе не отец.

Глядя на моё изумлённое лицо виноватыми глазами, теряя силы он продолжил говорить, он торопился. Понимая это, я не смела его перебивать, я только слушала.

После расставания с моей матерью, для него оказалось не возможным связать свою жизнь с какой-либо другой женщиной, потому что ни одну из них он не смог полюбить так, как любил её.

Шли годы. К власти пришли большевики, ненавидящие всех, кто служил прежней власти и оставался ей предан. Отречение царя от престола ввергло армию в хаос. Некоторые из офицерства, ради сохранения жизни перешли на сторону большевиков, другие бежали за границу, а он решил продолжить борьбу, вступив в армию генерала Деникина. Вернувшись в своё имение, чтобы забрать дорогие ему вещи, он был застигнут врасплох и схвачен бандой отщепенцев. Избив до полусмерти, они бросили его в канаву. Но Лаврову повезло, его случайно обнаружил сын управляющего. Поняв, что барин ещё жив, он переодел его в крестьянскую одежду, и на телеге отвёз в госпиталь, где работал профессор Гольданский, большой друг семьи Лавровых. Именно он спас отца от смерти, и он же, в целях конспирации, уговорил его притвориться человеком потерявшем память, что после перенесённой им травмы головы было вполне правдоподобно и не могло вызвать подозрения. После выписки, профессор достал ему документы на фамилию Арсеньев и устроил на работу в архив госпиталя. Целыми днями находясь в подвале, отец приводил в порядок больничный архив, переписывая своим красивым почерком, истории болезней, оставшихся в живых пациентов. Ну а дабы не быть узнанным, ему пришлось носить бороду и длинные волосы.

Затем, он напомнил историю его встречи в госпитале с парализованным стариком на коляске, который рассказал обо мне. На самом деле всё было по-другому.