Omar RazZi - Ordo Novus. Labarum

Крисп, оставшийся наедине с четырьмя свирепыми варварами, продолжал обстреливать их стрелами, но его противники, прикрывшись своими щитами, неумолимо приближались к нему. После падения Марцелла, отчаяние охватило мальчика, несмотря на свое мужество и отвагу, он почувствовал, как страх постепенно овладевает им. От мысли, о бесславном конце в этой глуши, вдали от отца, не осуществив мечтаний, Криспа бросило в дрожь и охватило сильное волнение. Юноша, не силах совладать своими чувствами, стал нервно выхватывать стрелы и, не целясь, посылал их в сторону приближающихся врагов. Расстояние между сыном императора и его врагами быстро сокращалось и когда осталось менее 30 футов, Крисп, в полном отчаянии, выхватил последнюю стрелу из колчана и, не метясь, пустил ее. Стрела пронзила лошадь одноглазого, которая резко вздыбилась и, подскочив, замертво повалилась, приведя в замешательство и испугав других лошадей, что в итоге спасло юного сына Константина.

В голове юноши промелькнула мысль, если смерть неизбежна, ее нужно принять достойно, как подобает настоящему воину. Отбросив в сторону лук, в котором уже не было надобности, успокоившись и, взяв себя в руки, Крисп приняв гордую осанку и высоко подняв голову, без малейшего страха стал ожидать своей участи. Неистово крича, одноглазый поднялся и с высоко поднятым над головой мечом, с яростью собирался броситься на Криспа, как, в одно мгновение, поляна осветилась ярким светом факелов, брошенных, неожиданно появившимися из леса, вооруженными всадниками. Появление незнакомцев было столь ошеломляющим, которое ввергло и римлян, и варваров в глубокое изумление, не подозревавших о существовании других представителей рода человеческого, кроме них в этой мрачной лощине. Это привело к оцепенению и тех и других, которое, впрочем, длилось недолго, потому что незнакомцы поступили точно так же, как варвары. Но на этот раз, удары обрушились на германцев. Примерно двадцать пять всадников смерчем влетело на поле боя, бросившись на помощь остаткам отряда Марцелла. Ситуация очень быстро изменилась в пользу римлян. Стрелы, пущенные незнакомцами, быстро и точно настигли свои цели, несколько сраженных варваров замертво упали на месте, среди которых оказались и противники Криспа. Римляне, воодушевленные неожиданной помощью, быстро пришли в себя и с неистовой яростью бросились на своих губителей. Бой закончился довольно быстро, подвергшиеся неожиданному нападению, варвары, в панике, бросились врассыпную, но были ограничены со всех сторон для своего бегства и стали жертвами ярости остатков отряда римлян и вовремя подоспевших спасителей. В течение нескольких минут вся поляна была усеяна трупами людей и лошадей, а оставшиеся единицы варваров уже не оказывая должного сопротивления, становились легкой мишенью для стрел своих противников или падали, пораженные их мечами и копьями. Одноглазый, который являлся предводителем варваров, в одно мгновение, потеряв своих товарищей, павших на месте после обстрела, вскочил на лошадь убитого варвара, и с отчаянием бросился на Криспа. Но он не успел приблизиться к беззащитному юноше, так как длинное копье, брошенное одним из вновь прибывших, пронзило его насквозь. Издав предсмертный крик и захлебнувшись собственной кровью, варвар, с застывшим полной ярости и отчаяния взглядом своего единственного глаза, бездыханно упал с лошади. Несколько минут продолжалось избиение, пока последний из варваров не испустил дух. Пощады не получил ни один из них. Тридцать три германца, семнадцать римлян полегло в этой кровавой бойне. Всадник, спасший императорского отпрыска от неминуемой гибели, выглядел, как настоящий римский воин, в отличие от своих товарищей, одетых и выглядевших по-разному.

Марцелл, который, к этому времени, уже пришел в себя, шатаясь, бросился в сторону Криспа.

– Мой мальчик, с тобой все в порядке? Клянусь всеми богами Олимпа и Капитолия ты настоящий воин, ты спас меня, а я наоборот, подверг тебя опасности, я твой должник!

– Трибун Марцелл, забудь, я просто защищался и сделал то, что на моем месте совершил бы любой другой!

– Нет, ты не любой другой, ты мужественный и храбрый воин! Клянусь Аполлоном, я готов умереть ради тебя, мой мальчик!

С этими словами опытный воин нежно, по-отцовски обнял мальчика, спешившегося с лошади и подбежавшего к нему. В этот трогательный момент к ним приблизился человек, спасший Криспа. По его внешнему виду и осанке можно было с уверенностью предположить, что он является командиром отряда, так вовремя подоспевшего на помощь римлянам. Оказавшись рядом с ними, незнакомец быстро соскочил с лошади и, сняв шлем, обратился к трибуну и Криспу:

– Очень сожалею, что не успел прийти раньше. Горные тропы и темнота задержали наше передвижение. Но я все-таки рад, что хоть кого-то удалось спасти…

– Позволь узнать твое имя, благородный человек, которому мы обязаны спасением своих жизней! – также сняв то, что раньше служило шлемом, поклонившись, спросил трибун.

– Сильвий Сильван, командовал когортой доместиков протеркторов (личной гвардии охраны) императора Флавия Севера Августа. В данное время предоставленный самому себе, вольный солдат и любитель горной охоты, оказываю услуги торговцам по сохранности перевозимого товара и безопасности их жизней, если нахожу с ними взаимопонимание, – последние слова Сильван произнес с усмешкой. Затем добавил:

– Позвольте узнать, кто вы и как оказались в этой дыре. Вас вряд ли можно принять за заблудившихся путников, возможно, вы везете очень ценный товар, который стоит огромных денег?

Сильван сразу после окончания сражения обратил внимание на мальчика, который явно не вписывался в отряд вооруженных римлян и слова Марцелла, услышанные им, его нежное отношение навели его на мысль, что нападение на отряд было не случайным и, скорее всего, целью варваров был симпатичный мальчишка.

Наступила небольшая пауза, во время которой Марцелл обдумывал свой ответ. Из слов Сильвана, а также по внешнему облику его товарищей, трибун пришел к выводу, что их спасителями оказались разбойники. От этого открытия, он немного помрачнел, но понял, что, солгав, может усугубить положение и вызвать недоверие неожиданных союзников. Сказать правду было не менее рискованно, но внешний вид Сильвана внушал доверие и, Марцелл, трезво оценив сложившуюся ситуацию, пришел к выводу, что их спасение зависит от его ответа, он медленно и уверенно произнёс:

– Ты правильно все заметил, уважаемый Сильван, мы не обычные заблудившиеся путешественники. Я военный трибун, командующий тремя галльскими легионами императора Константина, а эти люди – мои воины. – Сделав короткую паузу, он, еще раз обдумав ответ, продолжил: – мы, действительно сопровождаем бесценный груз и, когда великий август узнает какую услугу ты и твои товарищи оказали ему, клянусь Аполлоном, его щедрость вознаградит все ваши усилия и риски! – Затем, указав на юношу, Марцелл торжественно произнес: – Уважаемый Сильван, сегодня ты спас Флавия Юлия Криспа, сына великого августа Константина, и ты вправе просить любую награду!