Тия Дивайн - Река блаженства

– Что это, черт возьми?..

– Ш-ш-ш… – Она прошла по грязному полу и опустилась на колени рядом с клеткой. – Попытаюсь перепилить эту перекладину.

– Это займет чертову уйму времени, – проворчал он, но она с решимостью, стиснув зубы, принялась за дело. Ничто, казалось, не могло ее остановить. Хорошо, что удалось раздобыть прочный нож. Нет, она не глупа.

– Я приготовила лошадей, собрала все необходимое и оставила возле конюшен, но не смогла совладать с пони.

– Вы хоть умеете ездить верхом?

– Да-а-а… вот! – Ей удалось перепилить перекладину. Она бросила на него торжествующий взгляд и принялась за вторую. – Еще пять минут…

Они показались ему пятью часами, но по крайней мере все необходимое для побега было на месте. И она не обманула, пришла. Только бы оказаться на свободе, и тогда ищи ветра в поле.

Маленькая невинная сучка.

Она была необычайно красива. Настоящая королева с блестящими волосами и роскошным телом. Но она – распутница. Он должен помнить об этом. Она – условие сделки, и не более того. Он мог бы и завтра перехитрить петлю, но предпочел бежать нынче ночью.

Судя по звуку, она перепиливала последний дюйм перекладины.

– А теперь… – Она обеими руками взялась за оба ее конца и потянула их вверх. – Нет, не здесь и не так, – пробормотала она и принялась пилить сначала одну, потом другую из перекладин. На этот раз вид у нее был бесшабашный и крайне решительный, потому что время поджимало.

Время шло, он просто ощущал это. Он не знал, который теперь час, но чувствовал, что ночь длится чертовски долго, а ему приходилось ждать и ждать. А теперь от свободы его отделяли какие-то жалкие дюймы.

Она уронила нож, схватилась за перекладины и потянула. Крак! Он взял нож, оказавшийся в его клетке и принялся перепиливать свои путы. Ему потребовалось четыре минуты, чтобы освободиться от них, четыре долгих мучительных минуты, чтобы вернуться к жизни. Он схватил нож и прополз сквозь перепиленные перегородки. Выбирался с трудом, потому что руки и ноги онемели. И вот они, взявшись за руки, несутся к загону для пони. Бегут что есть силы. Бегут, бегут, бегут навстречу судьбе… навстречу неизвестности…

– Джорджи? Джорджи! – звала Оливия, стуча в дверь спальни дочери.

Близилось время казни. Слышны были глухие удары – это сооружали виселицу.

Оставалось только удостовериться, что Джорджи вернулась домой.

– Джорджи!

Дочь не отозвалась, и Оливия распахнула дверь. Спальня была пуста. Отлично. Джорджи сдержала слово.

– Ну? – послышался за ее спиной голос Мортона.

– Ее здесь нет.

– Отлично. Я рад, что до нее наконец дошло.

– Уже пора.

– Да. Я лично возьму на себя высокую честь сопроводить Чарлза Эллиота до места казни.

– На какое время она назначена?

– На семь. Им не следует при этом присутствовать.

– Не следует. Лидия не хотела бы этого.

– Ты мыслишь точь-в-точь как я, моя дорогая.

Они вышли из дома рука об руку и двинулись по главной улице.

– Вероятно, все они еще спят, – пробормотала Оливия.

– У них нет нашей энергии, и стиль совсем другой.

Они приблизились к Фози-Хаус. Виселицу строили довольно далеко, за кладбищем, но стук молотков был отчетливо слышен. Волновались пони в ближайшем загоне.

– Лошадей на тысячи фунтов, – бормотал Мортон. – Греет сердце мысль о том, сколько денег это нам принесет. Можешь распорядиться, чтобы Смит приготовил одну.

Оливия вышла, а Мортон отправился к сараю, где содержали пленника. Никакой жалости он к приговоренному не испытывал.

Этот человек должен умереть. Лидии уже нет. Он увезет Оливию в Англию, поправит дела, и им откроется лучезарное будущее, потому что деньги польются рекой. Поселятся они в Элинге. Ему не терпелось поскорее покинуть Вэлли.

Потирая руки, он открыл дверь сарая.

– Оливия!

Джорджи тоже исчезла. У Оливии почему-то возникло ощущение, что ее предали. Ведь Джорджи обещала ей измениться и стать послушной, сознавая, что лжет. К тому же она связалась с человеком, способным ее погубить.

Оливия никогда ее не простит.

– Неужели ты не понимаешь, дорогая, что нам это на руку? – пытался утешить ее Мортон. – Мы сможем ускорить наш отъезд в Англию.

– Почему ты вообразил, что они отправились в Англию, а не в Аргентину?

– Оливия, мы не знаем всего. Возможно, он ее похитил и будет держать в качестве заложницы.

– Ну, я не заплатила бы за нее и полпенса, – огрызнулась Оливия. – Нет. Она вела себя подозрительно. Старалась не участвовать в наших развлечениях, была своенравна, а теперь вошла в сговор с этим убийцей. Я умываю руки, мне все равно, что с ней будет.

– Допустим, они отправились в Англию. Для нас это отличный предлог покинуть колонию.

– Пожалуй, – после паузы ответила Оливия. – Отправиться на поиски моей заблудшей дочери, которую похитил этот коварный Эллиот. А кого ты оставишь здесь вместо себя? Вряд ли найдется достойная замена.

– А на это мне в высшей степени наплевать. Лошади принесут нам достаточно денег, чтобы добраться до Лондона, а сейчас это главное. Найдем Джорджи – тем лучше. Если удастся договориться с Генри, начнем новую жизнь.

Договориться… Этот Генри – зануда и праведник. Презирает их. Однако не стоит сейчас огорчать Мортона. Он и без нее это знает. Но не существует препятствий, которые бы Мортон не мог устранить со своего пути. Чего бы это ему ни стоило.

И именно это ей нравилось в Мортоне больше всего.

В конце концов все получилось не так, как рассчитывал Чарлз. Во-первых, с лошадьми оказалось управляться труднее, чем он думал, потому что двенадцатичасовое пребывание в заточении ослабило его, а животные были капризными, раздражительными и пугливыми. Шарахались от каждой тени.

Согласно плану Джорджианы они пробирались тылами и узкими тропками, что было нелегко при скудном свете затянутой облаками луны.

Таким образом, он не смог обвести ее вокруг пальца и ускользнуть, как намеревался, поскольку один не выбрался бы из Вэлли.

Джорджи убедила его, что на этом пути их никто не станет преследовать, не говоря уже о том, что там попадались рощицы и лощины, где можно было укрыться.

Они обогнули Вэлли, с риском для жизни взбираясь на горы и двигаясь на запад, к побережью. Наверняка Мортон не станет их здесь искать. Он уверен, что они отправились на юг, к ближайшему морскому порту.

Заподозрит ли Мортон, что они держат путь в Англию, неизвестно, зато им удастся оторваться от преследователей.

До рассвета они продвигались медленно, лишь изредка обмениваясь несколькими фразами, чтобы уточнить маршрут. Чарлз чувствовал слабость и головокружение, давал себя знать и голод. Надо было дать отдых животным, определить, где они находятся и куда двигаться дальше.