Кэтрин Андерсон - Нечаянный брак

— Ты довольно нахальный тип, если явился сюда, Клинт Рафферти, — изрекла она, когда тот устроился рядом с ней.

— Почему же? — спросил он и дал, знак бармену. — Виски, то, что у вас припасено для банкиров и политиков. И два бокала.

— Один, — поправила Дора. — Я тщательно выбираю тех, с кем пью.

Клинт сдвинул шляпу на затылок:

— Хочешь сказать, что не желаешь пить со мной?

Дора облокотилась на лакированную стойку. В другое время Клинта, наверное, очаровала бы женская грудь, которой было тесно под довольно безвкусными кружевами дешевого зеленого платья. Но сегодня вечером ему хотелось только одного: залить в себя столько виски, чтобы исчезла пустота в желудке.

Теперь он понимал, как, должно быть, чувствовал себя отец после смерти их мамы. Ощущение абсолютной пустоты внутри. И не так уж важно, жив ты или умер.

Речел ушла месяц назад, с тех пор каждая очередная секунда добавляла ему страданий.

— Устраивайся поудобнее, — сказал он Доре Фэй.

Налив виски, Клинт залпом проглотил его. После четвертого стакана настроение у него улучшилось, но не совсем. — Хоть моя компания тебе не подходит, ты почему-то за меня цепляешься.

— Чтобы сказать, каким ослом я тебя считаю. Ты разбил сердце Речел, ублюдок.

— Черта с два!

Когда он наполнял стакан, его рука была менее твердой, чем ему бы хотелось, а виски неожиданно приобрело дурной привкус. Может, дело не в виски, а в одиночестве?

— Она сильно похудела с тех пор, как вернулась.

Большой Джим просто не знает, что делать.

— Ты правда не хочешь выпить? — предложил Клинт, словно не обратив внимания на ее слова. — Еще много осталось.

— Последний раз, когда я видела ее в магазине, глаза у нее совсем покраснели от слез.

Клинт быстро налил себе очередную порцию, расплескав виски по стойке. Он пожал плечами, вытер лужу локтем и опорожнил стакан. Никакой радости. В памяти возникло лицо Речел, густые каштановые волосы, разметавшиеся по подушке, казались темным нимбом на фоне наволочки, слегка подпаленной утюгом.

— Никто не заставлял ее уходить, — хрипло выговорил он.

— Может, никто не говорил этого вслух, — громким шепотом ответила Дора. — Но чуткая женщина вроде Речел понимает и без слов.

— О чем ты, черт побери, толкуешь? — спросил Клинт. В голове у него все начало куда-то плыть.

— Безмозглый осел! Я говорю о самодовольной тетушке, которую ты вызвал.

Клинт немного отодвинулся, прищурил глаза и взглянул на гневную рыжеволосую девицу, обвиняющую его во всех грехах. Наконец ее лицо стало почетче. Наверное, Речел так же видела без очков? Как будто весь мир находится за туманным стеклом.

— Самодовольная? Тетя Эс… Эстер? — Будь он проклят, но виски, кажется, подействовало не на голову, а на язык. — Так сказала Ре… Речел?

— Конечно, не теми словами, но она страшно переживала именно поэтому. — Дора обвиняюще ткнула его пальцем в грудь. — Речел отдала все силы вашей неблагодарной семейке, а что получила взамен? В лучшем случае «спасибо, мэм» или «смотри, чтобы дверь не хлопнула по тому месту, где Бог тебя раздвоил».

— По месту, где Бог что? Подожди-ка минуточку…

Теперь Дора нацелилась ему пальцем в нос:

— Значит, она не умеет готовить так же хорошо, как женщина, которая делает это уже лет тридцать? Но она старалась, разве нет? Может, она и спалила несколько подштанников, но разве у вас не было чистых вещей, когда вы хотели переодеться, разве вас не встречали улыбкой и добрым словом, когда вы приходили домой уставшие и голодные?

— Я никогда не говорил…

— В том-то и дело, глупый ковбой. Ты никогда не говорил то, что ей хотелось бы услышать. Например, как ты ценишь ее нечеловеческие усилия вам угодить. Или как ты рад, что она тебя встречает с работы, как она замечательно выглядит, как приятно ночью обнять ее и прижать к себе. — Дора перевела дух. — Вместо этого ты вытер об нее ноги, когда она перестала быть тебе нужна. Даже в спальне, за закрытой дверью, никчемный ты человек.

Вспомнив ночи после приезда тетушки, когда он боялся по-настоящему заниматься любовью с женой, Клинт даже вспотел от стыда.

— То, что происходит между женщиной и мужчиной в спальне, тебя не касается, — пробормотал он, уставившись на остатки виски в стакане.

— А происходило-то до смешного мало, насколько я знаю! Только хруст кукурузных листьев, мой сладкий.

Клинт ошеломленно воззрился на Дору.

— Она ушла из-за этого? Я же старался не шуметь, поэтому не слишком… ну, ты понимаешь.

— Из-за этого тоже. Но главное, ты никогда не говорил, что любишь ее. Не пытайся отрицать. Если бы ты сказал хоть раз, она ни за что бы не уехала, даже через миллион лет.

— Я говорил! — рассвирепел Клинт. — Причем несколько раз прямо так и сказал.

— Речел так не считает.

Отрицать не имело смысла. Конечно, он все время ходил вокруг да около, говоря Речел, что вроде бы любит ее, но никогда этого не утверждал.

— И все же у нее не было причин уезжать.

Дора Фэй, не сводящая с него глаз, сразу ухватилась за его слова.

— Неужели? А что бы заставило ее остаться? Ты женился, думая, что она прекрасная хозяйка, и не скрывал этого. Речел чувствует себя так, словно обманула твои ожидания. — Клинт попытался возразить, но Дора жестом приказала ему молчать. — Это ее слова, а не мои.

После приезда доброй тетушки Эстер она посчитала себя ненужной. Честно говоря, она даже решила, что вы жутко обрадуетесь, когда она уедет.

— Это совсем не так.

— Более того. Она думает, что ты вообще жалеешь о своей женитьбе.

— Какая глупость!

— Разве? Я не уверена. Обдумай мои слова, и ты согласишься с ними. — Дора Фей уставилась на него бешеными зелеными глазами, потом сказала:

— В понедельник она уезжает. На Восток, к родственникам, и собирается поступить в какую-нибудь школу. А почему бы и нет? После того как ты ее бросил, у нее не осталось шансов устроить свою жизнь в Шэйди-Корнерсе.

В церкви, видимо, было слишком много народу для утренней службы, и Речел с отцом и сестрой никак не удавалось войти. Их оттеснила толпа, буквально рвущаяся внутрь.

— Интересно, что там происходит? — в очередной раз спросила Молли.

— Понятия не имею, — ответила Речел.

— Ладно, пора все выяснить, — решительно заявил Большой Джим.

Он начал прокладывать себе дорогу сквозь толпу, расчищая место для дочерей, которые следовали за ним, как фермеры за плугом. Очутившись в церкви, Речел поразилась странной тишине, хотя обычно все оживленно болтали, пока священник не взойдет на кафедру. Она с любопытством огляделась по сторонам, недоумевая, почему люди столпились у дверей и не проходят вперед.

Когда отец расчистил проход, Речел облегченно вздохнула, уверенная, что наконец-то выяснит, почему собравшиеся не торопятся занимать свои места, однако не заметила ничего особенного.