Наталья Зимняя - Сюрприз

– Мое имя Келли. Мейсон Келли, – уточнил мужчина, точно расценив ее молчание. – Я уполномочен вашим отцом, встретить вас в любое время, когда это понадобится. Моя контора все эти годы занималась вложениями и всеми делами вашего отца.

Николь обратила внимание, как осторожно говорил встречающий о ее отце, и прониклась внезапной благодарностью за то, что этот человек видимо прекрасно понимал, как может ранить ее упоминание об умершем.

– Конечно, мистер Келли, отец в своем письме упоминал о Вас. Спасибо за то, что встретили меня. После долгого отсутствия я чувствую себя здесь, как в первый раз. И Вам спасибо, Марко, – она, повернувшись к расплывшемуся в улыбке матросу, совершенно неожиданно для него, пожала ему руку. Тот растерянно затряс ее ладонь в ответ и, вряд ли остановился бы, если бы спокойный голос капитана с палубы не окликнул его.

– Марко, ты оторвешь руку мисс Астлей, возвращайся на борт, – и, насмешливым взглядом проводив раскрасневшегося матроса, Кроули спустился по трапу сам. – Было очень приятно проводить такой груз к родным берегам, мисс, – капитан усмехнулся в недоуменное лицо Николь. – Простите, если что-то не так, но мне нужно возвращаться на корабль, мне и без того еще долго придется приводить свою команду в чувство, – он многозначительно посмотрел на мистера Келли, в понимающей улыбке, склонившего голову. – Вот Марко, например, я боюсь теперь еще долго не будет мыть руку, которую вы так неосмотрительно пожали. Желаю удачи, мисс Астлей! – он отсалютовал ей и ее новому спутнику. Через секунду она уже слышала команды, раздаваемые матросам в густом портовом тумане.

Дорога до Розберри занимала несколько часов. Неловкое молчание, естественно повисшее в компании с совершенно незнакомым ей человеком, заставило Николь с особым усердием рассматривать пейзаж, мелькавший за окошком экипажа. Природа еще не проснулась от зимнего сна. Во Франции было немного теплее, многие весенние цветы и кустарники уже распустились. Англия же, покрытая сонной испариной туманов, строго напоминала проезжающим, что весна капризна и что с теплом вполне еще можно подождать.

Воспользовавшись тем, что девушка, по крайней мере, делает вид, что занята живописным серым пейзажем, спутник спокойно изучал ее. Он видел Николь в последний раз совсем ребенком. Уже тогда было понятно, что ее мать передала девочке свои черты. Но то, что он видел перед собой сейчас, поражало. Довольно высокая для особы женского пола, она все же производила впечатление хрупкой фарфоровой куклы, со своей белоснежной кожей, кажущейся еще белее в контрасте с черными волосами. Перед ним сидела леди Ингрид Астлей, только намного моложе. И еще, в ее взгляде не было неисправимой надменности баронессы, настораживающей черты, которая за ослепительной красотой Ингрид, замечалась слишком поздно.

– Родина не балует вас красотой? – Келли решил оторвать спутницу от малозрелищной картины.

– Меня не было здесь всего несколько лет, мистер Келли, поэтому меня вряд ли может разочаровать то, что сейчас я вижу перед собой. Тем более что скоро все здесь запестрит новыми красками.

– Да вы настоящая патриотка своей суровой страны! – мужчина, конечно, иронизировал, но про себя отметил, что от особы ее положения и внешности, скорее можно было бы услышать жалобы на надоевшую зимнюю погоду и вечные мглистые туманы, от которых бедным изнеженным аристократкам становилось трудно дышать.

– В детстве я много времени проводила на похожих склонах, – Николь искоса посмотрела на собеседника, дав понять, что оценила его иронию, – В имении было скучновато, особенно, когда уезжал отец. А тут такой простор…

Мейсон приподнял брови в ответ на кивок девушки, указывающий на серо-белесые холмы, покрытые редким терновником, мимо которых они проезжали.

– Ну и что же, по-вашему, здесь интересного?

– Да все! Это издалека все это кажется скучным и однообразным, а если подойти поближе и присмотреться – Николь снова обратила взгляд за окно, – вон в том терновнике наверняка прячутся «озерки», – она обернулась, чтобы удостовериться, что ее понимают, – это такие маленькие птички, сейчас самое время для начала гнездовья. Знаете, как интересно наблюдать, как эти крохи по малюсенькой травинке таскают материал для гнезда.

Мейсон прекрасно знал, кто такие «озерки», которые в науке имели какое-то настолько мудреное название, что большинство жителей Англии даже не знали его. Более того, в своем, уже кажется забытом детстве, тоже мотался по очень похожим местам, только в своей родной Ирландии. Правда, они с мальчишками не просто наблюдали за птицами. Когда птенцы вырастали и вылетали из гнезда, их отлавливали, чтобы потом продать детям из более состоятельных семей, или местному торговцу, вывозящему птах поближе к большим городам. «Озерки» очень красиво щебетали и пользовались спросом.

– А еще нужно ходить очень аккуратно, чтобы не наступить на гнездо ящериц, правда это уже позже, где-то в мае… Вы меня не слушаете, мистер Келли? – девушка посмотрела на него и, решив, что это должно быть ему совсем неинтересно, пригладила руками юбку. – Так что, для заинтересованного человека здесь есть чем заняться.

– Могу вам признаться, милая леди, что когда то был очень даже заинтересован, – Мейсон специально сделал акцент на так сильно выделенном ею слове и, увидев, что девушка, ожидая продолжения, подняла голову, добавил. – Сейчас я, признаться, уже не в том возрасте, да и финансы мои не настолько скудны, чтобы обращаться за помощью к бедным птичкам.

Пока мистер Келли рассказывал ей о своем детском опыте получения денег, Николь с интересом рассматривала его. Темные, почти черные, начинающие седеть на висках волосы. Спокойное, лишенное нервной кричащей мимики лицо, лучистые морщинки, чуть заметно тронувшие уголки губ и зелено-голубых глаз. Ничего выдающегося. Но перед ней сидел, как она уже знала, хозяин управляющей конторы. Обычно такие фирмы имели люди из обедневшей аристократии или ее низших слоев. Некоторые видели в этом единственный способ заработка, кому-то нравилось управлять чужими состояниями за неимением своего. Слушая то, что он рассказывал, Николь поняла, что это не тот случай. Отец Мейсона Келли, в поисках заработка, уехал в столицу, оставив жену с пятью ребятишками, из которых Мейсон был самым старшим. И десятилетний мальчик вместе с такими же, как он голодранцами изыскал способ помочь матери накормить семью в периоды, когда от отца не приходило никаких денег. Честно говоря, сейчас ей было ужасно стыдно. Она бродила по окрестностям Розберри, потому что ей было скучно, из праздного любопытства. Что такое нуждаться в деньгах или тем более быть голодной, она не знала никогда. А перед ней сидел респектабельный мужчина, который к своим зрелым годам, из ирландского мальчишки-оборвыша превратился в человека, способного давать советы и выгодно распоряжаться состояниями людей, стоящих несоизмеримо выше в глазах общества.