Наталья Зимняя - Сюрприз

Роскошный, но безобразно измятый пеньюар, был единственным ярким пятном в комнате, в которую уже несколько дней не допускался даже самый тусклый лучик света. Если кто-нибудь из прежних многочисленных знакомых попал бы сейчас сюда, вряд ли смог узнать ту, еще пару лет назад, блистательную баронессу. Леди Ингрид Астлей снова была пьяна.

Старый барон отомстил ей со всей изощренностью, даже сам не понимая этого. Конечно, для начала он потребовал удовлетворения у маркиза. Глупец… Тягаться с Лимериком Но Лимерик повел себя совсем не так, как ожидала Ингрид. А барон, просидев в своем кабинете в течение долгих последних часов своей угасающей жизни, продумал все до мелочей, позаботился обо всех, кроме собственной нерадивой жены. Да, он установил для нее достаточное содержание, даже при всем желании Ингрид не смогла бы этого отрицать. Деньги на содержание поместья тоже поступали регулярно. Но в кругу ее общения новость о положении баронессы, в котором оставил ее усопший супруг, разнеслась быстрей, чем пепел по ветру. Сначала она стала предметом насмешек и острых шуток. Подробности истории, произошедшей в Уотерфорде, попали в умелые уста светских сплетниц немного позднее.

И, может быть, если бы Ингрид хватило выдержки все это перетерпеть, со временем все бы утряслось. Но вскоре, на одном из приемов, отчаявшаяся баронесса сделала самую серьезную, ставшую роковой для ее, и без того шаткой репутации, ошибку. Она, чуть ли не открыто, решила показать Грегори, что неравнодушна к нему. Решила поставить в этот вечер на кон все, но проиграла. И все эти годы у нее в ушах, отравляюще, звенели слова Грега, которые он произнес со сдержанной улыбкой, склонившись к ней во время танца, на который она его практически пригласила. «Леди Астлей, к сожалению, я не могу внятно объяснить, как произошло то, что произошло. Именно поэтому я не стрелял в вашего мужа, но, с полной ответственностью, могу заявить, что сейчас, уже не находясь под действием наркотика, не испытываю к вам ни малейшего влечения». После этого, прямо посреди танца, он проводил натянутую, как струна, Ингрид к диванам и покинул зал. А далее, произошел известный в столице парадокс. Если бы тогда Ингрид все удалось и она, наконец, смогла бы назвать себя любовницей Хокстоуна, поохав, для порядка, общество приняло бы ее в свой гостеприимный лицемерный круг. Но, неудачников здесь забивали камнями, и Ингрид стала парией. Парией среди людей, которые еще несколько недель назад не отходили от нее, считая иконой стиля, на которых сама она еще очень недавно обращала внимание только в личных интересах.

Ингрид решила удалиться в Розберри, переждать, но этот период затянулся. Николь, уехав, лишила ее возможности отыграться на ней. Даже тогда Ингрид не позволила себе попросить ее вернуться. Леди Ингрид Астлей никогда не опускалась до унижения. Она и так изрядно потрепала свое самолюбие в погоне за Хокстоуном. Но, в поместье ее все раздражало. Привыкшая к столичным развлечениям, Ингрид сходила с ума от скуки, более того, в собственном доме она чувствовала себя приживалкой. Она не могла даже рассчитать никого из прислуги. Хитрый лис, прекрасно понимая, что, если его задуманная дуэль с маркизом закончится плачевно для него, то вскоре его жена пустит поместье по миру, и в первую очередь на улице окажутся люди, которые верой служили Астлей поколениями. Поэтому, в завещании черным по белому было написано, что всеми, связанными с прислугой делами, занимается управляющая контора Келли. И до тех пор, пока в управление делами не вступит, по исполнении совершеннолетия, Николь, никто другой, кроме Мейсона Келли, не мог управлять состоянием Астлей или любыми другими делами поместья.

Ингрид тяжело повернулась на подушках. Глаза не открывались. Очнувшись от болезненного забытья, мысли снова вернулись. Мейсон Келли заносчивый выскочка. Ингрид так и не смогла понять, по какой такой болезненной прихоти судьбы, ее муж сподобился передать дела именно ему. Хотя нет, здесь все понятно, Келли ведь управляли некоторыми делами барона давно, но если бы он только знал. Недаром вокруг говорили, что ее муж не в себе. Сначала Ингрид думала, что этим он решил все ее проблемы, но первый же визит к Мейсону показал, что ирландцы не забывают обид. Никакие ее уловки, которые обычно безотказно действовали на мужской пол, не считая ее громкого фиаско с маркизом, не помогали. Ну ладно искушенный, избалованный женским вниманием Хокстоун, но жалкий управляющий Тем более Ингрид прекрасно знала, что он к ней более чем небезразличен. Но Келли выгнал ее, колеблясь, но выгнал. Потом она пробовала угрозы, в последний раз, на прошлой неделе, пустила в ход слезы, но все бесполезно.

Ингрид потихоньку встала. Когда комната в ее глазах перестала вращаться, так же потихоньку дошла до кресла возле туалетного столика. Зеркало было завешено платком. Она сама сделала это вчера или позавчера. Ее собеседница в зеркале стала раздражать ее уже давно. Она ужасно выглядела и смотрела на нее с выразительным презрением или жалостью. И то и другое было для нее отвратительно.

В дверь тихонько постучали и открыли. Немолодая горничная осторожно заглянула в комнату. Увидев, что хозяйка проснулась, она зашла. В комнате стоял спертый, неприятный запах спиртного. Когда пил мужчина, к этому запаху всегда примешивался сигарный дым. Леди, видимо, пыталась залить этот запах духами. Флаконы из-под духов были разбросаны вокруг туалетного столика.

– Госпожа, доброе утро, – несмотря на то, что было уже далеко за полдень, Тесс начала с обычного утреннего приветствия. – Разрешите, я открою окно?

– Тесс, у тебя поразительная способность являться не вовремя. Я тебя не вызывала, – баронесса переместила тяжелый взгляд на горничную. – Ну, раз уж ты пришла, – она сделала снисходительный жест в сторону больших французских окон, которые выходили на балкон.

Никто в доме уже давно не реагировал на сварливый нрав баронессы. Тесс, и подавно, ее жалела. Если бы Ингрид знала об этом, бедняжку съели бы на один из завтраков, но баронесса, верная своим идеалам, была уверена, что все еще вызывает в слугах благоговейный страх. Тесс служила Ингрид практически с первого дня ее нахождения в Розберри. Будучи старше своей хозяйки на целых десять лет, она всегда сносила ее взбалмошный характер как терпеливая мать. После произошедших пять лет назад событий, она наблюдала стремительное падение баронессы с пьедестала, на который та сама себя воздвигла. Сейчас, как всегда молча, Тесс просто пошла открывать окна.

В комнату пахнуло свежим весенним воздухом. Ингрид, поежившись, сильнее запахнулась в халат.

– Ты хочешь моей смерти? – Ингрид не смотрела на служанку, каждое движение головой было болезненным испытанием. Вместо этого она рассматривала разнообразие валяющихся на полу у нее под ногами флаконов.