Тереза Ромейн - Страсть выбирает отважных

– Спасибо за совет. Полагаю, сэр Джозеф может купить столько лимонов, сколько пожелает, – отозвался Хьюго, смерил девушку взглядом и продолжил: – Кстати… сэр Джозеф, это не такое уж глупое предложение. Попробуйте, если хотите.

– Говорите, подагра? Знаете, моя ма очень ею мучилась, и я воровал для нее лимоны с тех пор, как научился ходить, – поведала Джорджетта с пугающей доверительностью. – Или не надо было про это болтать? Ладно, хорошо… лимоны воровал мой братец.

Хьюго деликатно откашлялся и проговорил:

– Сейчас речь не о лимонах. Так вот, сэр Джозеф, эти чертежи были выполнены весьма квалифицированными архитекторами и инженерами с учетом всех моих требований. А затем я внес кое-какие поправки и изменения для достижения максимальной эффективности.

– С помощью полного кошеля десятифунтовых слов, – вставила Джорджетта.

Хьюго смерил ее таким взглядом, от которого любая молодая женщина хлопнулась бы в обморок, но Джорджетта в ответ лишь захлопала ресницами – сама невинность!

– Гм… – Бэнкс же, не замечая их «общения», принялся тщательно изучать лежавшие перед ним бумаги. – Да-да… – пробормотал баронет себе под нос. Взяв лупу, он стал рассматривать все мельчайшие детали плана, время от времени брал из стопки очередной листок, затем откладывал его в сторону. Иногда возвращался к тому, что уже успел просмотреть.

А Хьюго, глядя на него, едва сдерживал желание топнуть ногой – ох как же долго!

Наконец почтенный джентльмен выпрямился в своем кресле и проговорил:

– У вас далекоидущие планы…

– Благодарю вас, сэр, – ответил Хьюго.

Баронет вздохнул и произнес:

– И слишком амбициозные. Видите ли, я по образованию естествоиспытатель, а не медик, но с уверенностью могу утверждать, что люди предпочитают лечиться дома.

– Но это приводит к потере времени, – заметил Хьюго. – Подумайте, сколько больных доктор мог бы вылечить, окажись все его пациенты под рукой.

– Люди не отрезы ткани, которые ткутся на одном станке и выпускаются в продажу неотличимыми друг от друга.

– А я и не говорю, что всех будут лечить одинаково. Просто станут лечить гораздо лучше.

Пожилой джентльмен снова вздохнул.

– Многие считают, что самое лучшее лечение – это то, что недоступно для людей из низов. Медицина, лорд Хьюго, – это область особенная, и далеко не всем доступна наилучшая медицинская помощь.

– Ох, правда! – снова вмешалась Джорджетта. – Но знаете, ничего в том нет хорошего, если люди не могут себе позволить…

– Да-да, конечно, – закивал Бэнкс. – Но ведь лорд Хьюго говорит, что желает учредить частную больницу!

– Вы не совсем правильно меня поняли, – проговорил Хьюго. – Я называю ее «частной», потому что она будет финансироваться…

– Что хорошего в больнице, – перебила Джоржетта, – если она не годится для таких, как я.

Бэнкс откинулся на спинку кресла, сложил перед собой руки – точно судья, готовый огласить приговор, и произнес:

– Я все понимаю, но не забывайте, лорд Хьюго, что в последнее время у нас развелось частных больниц даже больше, чем нужно. Не только для тех, кто страдает телесными заболеваниями, но также и для умалишенных. А для таких больных, которые не могут позволить себе лечение в частной больнице, существуют работные дома и тюрьмы.

– Да уж, райские местечки: есть из чего выбрать, – пробурчала Джорджетта, и баронет в раздражении поморщился.

– Но еще ни один человек не вернул себе здоровье в работном доме, тем более – в тюрьме, – возразил Хьюго. – Больница же, которую я хочу открыть, обеспечит лучшее лечение, чем любая другая. Удобство и покой – как дома, но при этом больные будут находиться под постоянным присмотром опытных медиков.

Бэнкс явно собирался спорить, однако не успел заговорить – Джорджетта проворно уселась на краешек его стола и заявила:

– А ведь сюда поместился бы мой дом целиком! Хотя у меня и не дом вовсе, а всего лишь комнатка. И была бы уютная комнатка, если бы нашелся кусок жести, чтобы положить поверх дыры и прикрыть нашу берлогу…

– Слезай с моего стола! Сейчас же слезай! – Бэнкс отпрянул, вжавшись спиной в кресло. – А ты что, живешь в берлоге?..

– Нет, конечно! – оскорбилась Джорджетта. – Просто в крыше дыра, вот и все. – Она соскочила со стола и принялась расхаживать по кабинету, трогая все, что попадалось на ее пути. – Ох, сколько книг! Ими можно отлично разжечь ваш камин. Вы ведь иногда бросаете туда книжку-другую, чтобы полюбоваться, как они горят?

– Лорд Хьюго, у этого парня наверняка вши! – в отчаянии завопил пожилой баронет.

– У кого, у меня? – откликнулась Джорджетта, схватив с полки переплетенный в кожу том, тут же поставила его обратно и закричала: – Наверное, это у вас под париком полно вшей!

– У меня вовсе не парик! – воскликнул Бэнкс.

Девушка весело рассмеялась:

– А выглядит точь-в-точь как парик!

Баронет побагровел и, задыхаясь, пролепетал:

– Это… это… нет, я бы…

Джорджетта снова рассмеялась, а вот лорду Хьюго было не до смеха. Строго глядя на девушку, он рявкнул:

– Невоспитанный мальчишка, извинись перед баронетом – и вон из кабинета! Немедленно!

Потрясающая находчивость! И потрясающий спектакль! Мисс Фрост отвлекла сэра Джозефа, прежде чем он успел отказать, а потом разыграла отвратительную сцену. В результате же они оба объединились в праведном гневе.

Джорджетта, выполняя приказ, как бы нехотя покинула кабинет, а лорд Хьюго, повернувшись к столу, со вздохом проговорил:

– Прошу прощения, сэр… Какой отвратительный юнец… Некоторые люди понятия не имеют, как вести себя в приличном обществе.

Баронет закивал и проворчал что-то в знак согласия.

– Однако, – продолжал Хьюго, – все должны получать лечение, если заболеют: и сын герцога, и баронет с подагрой, и даже…

– Да-да, я понимаю вашу точку зрения. – Хозяин кабинета снова закивал. – Но я не могу вложить деньги Королевского общества в рискованное предприятие, так что… Вот если бы ваш план поддержал какой-нибудь влиятельный джентльмен – ваш отец, например, – тогда в глазах общества это стало бы гарантией, необходимой для того, чтобы привлечь финансовое обеспечение.

«Будь у меня поддержка отца, не пришлось бы клянчить деньги», – подумал Хьюго.

– Что ж, спасибо, что уделили мне время. – Он начал собирать свои чертежи и сворачивать в трубку. – К сожалению, мы с герцогом Уиллингем почти не общаемся, так что заручиться его поддержкой я никак не смогу.

Баронет положил свою широкую ладонь с узловатыми пальцами поверх стопки бумаг, еще остававшейся на столе, и тихо произнес:

– Это хороший план, лорд Хьюго, но в данный момент не имеет практического значения.

А что в его, Хьюго, жизни имело практическое значение? Было бы очень практично запереть себя в Лондоне, никогда не приезжать в Эдинбург и не изучать медицину. Но он не хотел быть практичным, не желал…