Сильвия Дэй - Любовь джентльмена

С небрежной легкостью Маркус отправился за ширму и вернулся через мгновение с влажным полотенцем. Откинув ее на подушки, он потянулся к коленям, и Элизабет откатилась назад.

– Для стыдливости несколько поздновато. Ты не находишь, дорогая?

– О чем это ты?

– Если вернешься, я покажу тебе.

Элизабет молчала.

– Мое тело только что было внутри твоего. – Его голос был низким и соблазнительным. – Теперь ты не хочешь позволить мне выкупать тебя?

Намек на вызов решил все – Элизабет повернулась на спину и вытянула ноги с явным пренебрежением.

Маркус нежно провел полотенцем по завиткам, потом раздвинул их благоговейным движением и протер складки. Чувствительная кожа испытала замечательные ощущения от прохладной влаги, и Элизабет издала тихий звук, свидетельствовавший об удовольствии. Она заставила себя расслабиться, закрыть глаза и освободиться от напряжения, привнесенного близостью Маркуса. Готовая заснуть, она удивленно вскрикнула, когда клитора коснулось нечто влажное и горячее.

Оглянувшись, она увидела улыбку Маркуса.

– Кажется, ты только что… лизнул меня?

– О да! – Небрежно отбросив полотенце на ковер, Маркус навис над ней с мощной грацией. – Неужели я тебя шокировал? Поскольку сегодня ты уже достаточно пострадала, я дам тебе небольшую отсрочку, а ты будь готова принимать мои будущие знаки внимания в том виде, какой я изберу. – Его грудь, поросшая волосами, коснулась ее сосков, и Элизабет сильнее вжалась в подушки, пораженная силой его присутствия.

Это ей уже знакомо – ощущение мужского тела сверху; однако чувства, бушевавшие внутри, были в новинку. Она с удовольствием принимала Хоторна, как и следовало, с пониманием относилась к его торопливости и жадности. Если не принимать в расчет первые болезненные ощущения, остальное было довольно-таки приятно. Хоторн был тихим, аккуратным, заботливым, он не делал с ней ничего грубого и примитивного, как это было с Маркусом, зато у нее никогда не возникало такого всепоглощающего, томительного, опьяняющего желания и никогда дело не кончалось слепящей вспышкой удовольствия.

– Спокойно, – пробормотал Маркус, когда Элизабет нетерпеливо потерлась об него.

Тело мужа было загадкой, известной ей лишь как неясная форма, осмеливавшаяся появляться в ее комнате лишь под покровом темноты. Маркус просил взглянуть на него, хотел, чтобы она знала его, видела таким, какой он есть во всем своем великолепии. Он был восхитительно нагим; одного его вида было достаточно, чтобы ее клитор увлажнился.

– Маркус, расскажи, что нравится тебе.

– Дотронься до меня. Я хочу чувствовать твои руки на моей коже.

Ее руки скользнули по спине, рукам, нащупывая шрамы и мускулы, твердые, словно каменные. Маркус постанывал, когда она находила особенно чувствительные места. Закрыв глаза, он позволял ей изучать себя сколько угодно, тогда как твердый член пульсировал у ее ребра, и теплая жидкость, сочившаяся из него, свидетельствовала о том, как сильно его наслаждение.

Наконец Маркус застонал и опустил голову. Жесткие волосы коснулись ее груди, наполняя воздух его запахом.

– Дотронься до члена, – потребовал он.

Вдохнув для смелости, Элизабет потянулась и погладила шелковистую плоть, поражаясь ее твердости и тому, как она дрогнула от прикосновения.

Скулы Маркуса покрылись румянцем, губы разжались. Ободренная, Элизабет решила поэкспериментировать: прикасаясь то грубо, то нежно, дразня, она попыталась найти ритм, который довел бы его до сумасшествия.

– Ты хочешь меня? – хрипло спросил Маркус и накрыл ее руку своей рукой.

Элизабет смутилась, но тут его рука скользнула ниже, нащупала колено и раздвинула ее ноги.

– Странно, что такому распутнику, как ты, нужно непременно спросить, – заметила она, отказываясь сдаваться. Тогда, более не предупреждая, Маркус вошел в нее, скользя сквозь распухшие ткани, пока не заполнил ее всю.

Элизабет удивленно всхлипнула. Она не знала, сможет ли научиться соглашаться на занятия любовью при свете дня, и взглянула на Маркуса.

Прижимая ее бедрами, Маркус схватил завязки сорочки и разорвал ее до талии.

– Думаешь, между нами можно воздвигать преграды с помощью слов и одежды? Каждый раз, когда ты попытаешься это сделать, я буду брать тебя таким образом, становиться частью тебя, так что все твои усилия пропадут даром.

Спрятаться было негде, бежать некуда, но и сдаваться Элизабет не хотелось.

– Это будет последний раз, – поклялась она, удивляясь, что позволила такую близость мужчине, чьи красота и шарм всегда делали ее безвольной. Поразительно, но он полностью заполнял ее, и чувство соединения было столь сильно, что не давало дышать.

– Элизабет! – Маркус обнял ее и крепко прижал к себе. – Ты избавишься от меня только тогда, когда я буду удовлетворен.

Он задвигался, скользя по ней и внутри ее, после чего Элизабет попыталась увеличить темп, обняв его ногами, впившись пальцами в ягодицы и толкая в себя. Но Маркус был слишком силен и полон решимости сделать все по-своему.

– Быстрее, – выдохнула она, пытаясь вернуть ощущение контроля, и Маркус застонал, когда она сжала влагалище. В ответ Элизабет впилась ему ногтями в спину. Ей нравилось прикосновение влажной кожи, ее окружал его теплый аромат. Вскоре по ее венам потекло жидкое пламя, наполнило центр и окончилось оргазмом. Она сжалась вокруг члена, выкрикивая имя Маркуса, держась за его тело как за единственный якорь в водовороте чувственных ощущений, и Маркус тоже замер, весь в поту, а затем излился в нее, заставив Элизабет громко вскрикнуть.

Элизабет с трудом повернула голову и взглянула на Маркуса, спавшего рядом; у нее было такое ощущение, будто все тело налито свинцом. Ей с трудом удалось перекатиться на бок, что было совсем не просто, так как поперек ее тела лежала его тяжелая рука.

Опершись на локоть, Элизабет стала внимательно рассматривать Маркуса: во сне он казался по-мальчишески наивным и был так великолепен, что у нее перехватило дыхание.

Медленно чертя пальцем по линии его рта, бровей, челюсти, Элизабет задумалась и вдруг взвизгнула, когда его рука напряглась и притянула ее.

– Чем это вы заняты, мадам? – лениво поинтересовался Маркус.

Соскользнув с него, Элизабет присела на край кровати, стараясь продемонстрировать безразличие, что в данных условиях казалось ей совершенно необходимым.

– Разве не так расстаются любовники?

– Расстаются? Но зачем тебе уходить? – Откинувшись на подушку, Маркус похлопал по простыне рядом с собой. – Вернись, прошу.

– Нет. – Элизабет поднялась и стала собирать вещи. – Я устала.

Маркус обнял ее одной рукой и притянул к себе.

– Мы можем немного поспать, потом выпьем чаю и ты уйдешь.