Лидия Будрик - Непокорное Эхо

Мужчина проспал до позднего вечера, потом нехотя встал и пошел побродил по дому, стараясь разогнать дрему. Ему отдельно подали ужин, он выпил парного молока, а барыня предложила сыну попариться в баньке, которую протопили специально для его приезда. Он тут же согласился и уже вскоре парился в жаркой парилке.

Старый слуга лихо нахлестывал его веником по бокам, стараясь угодить кормильцу.

– Еще! Еще! – просил его Григорий. – Прошка, хлестни еще!

А тот старался, нахлестывал его от души веником, затем поливал на него водой, вновь хлестал, а сам был рад, что он вернулся, и теперь его кормильцы будут спокойно доживать свою старость.

Из бани Громов вышел весь распаренный и разморенный, а утомленный долгим переездом, вновь закрылся в своих покоях, скинул с себя одежду, улегся на пышную кровать и уже вскоре уснул крепким сном…

Приближался Петров пост, в этом году он был коротким и поздним. А в доме решили собрать знатных гостей, по случаю возвращения Григория Владимировича. Все знали, что в посты никакого веселья организовывать нельзя, вот и торопились устроить прием по случаю приезда наследника. Заранее были приглашены богатые соседи, купцы и купчихи со своими красавицами дочками, сестрицы с мужьями, дальние и ближние родственники, кумовья и сватья. Ну и конечно же три знатные семьи, дочки которых были на выданье и уж больно приглянулись Анне Федоровне. Все девушки, как на подбор, хороши собой, умны, очаровательны и могли бы составить хорошую партию их сыну.

Барыня давно приглядывалась к знакомым ей красавицам, интересовалась их родословной, узнавала их нравы, привычки: чем увлекались, какое образование получили, и еще многое о них, что должна знать свекровь о своей будущей невестке. Из всех кандидаток в свои снохи, она выбрала самых лучших и теперь с нетерпением ждала момента, чтобы представить их своему наследнику.

Столы накрыли на летней веранде, покрыли красивыми скатертями, выставили столовые приборы из серебра, а прислуга суетилась тут же и подносила угощения и разносолы.

На кухне живо работали кухарки и повара, которые жарили, парили, пекли и варили. По всему дому стоял вкусный запах свежеиспеченного хлеба, пирогов и разных сладостей, а еще ароматный запах свежеприготовленного мяса, рыбы, а также копчений, солений, компотов и киселей.

Хозяева волновались, в ожидании приезда гостей. Григорий вместе с родителями встречал прибывающих у входа, а барин и барыня ему тихонько напоминали, кто именно входил к ним в дом, если он запамятовал и кого-то не признавал.

Тут же стоял лакей и громко объявлял очередных посетителей, четко выговаривая каждую знатную фамилию.

– Сазоновы: Николай Иванович с супругой Марией Семеновной и дочкой Софией, – сказал он и стал чуть в сторону, пропуская знатную чету вперед.

Сазоновы уверенно подошли к хозяевам и раскланялись перед ними. Все дружно поприветствовали друг друга, а женщины расцеловались, и Анна Федоровна с радостью представила молодую особу сыну.

– Григорий Владимирович, – тихо сказала она, – знакомьтесь, – это София.

Девушка слегка приподняла подол своего пышного платья, смущенно опустила реснички и сделала реверанс. Потом взглянула на него и мило улыбнулась.

– Очень приятно, – отозвался он и, склонившись, поцеловал её нежную ручку, которую она выставила вперед.

– Когда ты уезжал учиться, она была еще совсем маленькой, – мило расхваливала барыня свою юную гостью. – Но теперь она стала просто красавица! Умница! А как она на рояли играет! Тебе надо обязательно ее послушать.

– Непременно, матушка, непременно послушаю, – соглашался мужчина, а сам внимательно рассматривал симпатичное личико юной особы.

Сазоновы удалились, отходя в сторону, а лакей объявил о новых гостях. В залу вошли Горбуновы и тоже с красавицей дочкой, которой так же не терпелось выйти замуж за молодого барина.

Взглянув на девушку, Григорий улыбнулся, а в душе понимал, что эта юная особа мила, нежна, одета в самые пышные наряды, и эти белокурые кудряшки, что ложились на ее хрупкие и красивые плечики, придавали ей нежности и миловидности.

Он склонился и поцеловал ручку Анастасии, и знатное семейство отошло к столу.

А к ним уже спешили Мишины и тоже с прелестной раскрасавицей.

Барин легонько вздохнул, но ручку девчонке поцеловал, не хотел обидеть маменьку или папеньку, ведь они его так долго ждали. Он совсем не хотел участвовать в этом ужине, а наоборот, намеревался отдохнуть, уединиться, прогуляться по свежему воздуху, обойти все село, посмотреть, как живут люди, узнать, что нового в округе и вообще. Потом взять под уздцы ретивого коня, вскочить в седло и мчаться по этим просторам, сломя голову, навстречу ветру, и радоваться жизни. Какое же это счастье – скакать на коне по родным полям и лугам, по которым ты скучал, будучи на чужбине, и наслаждаться этой красотой. Но был вынужден присутствовать на званном ужине, который матушка организовала в честь его возвращения, и понимал, что обязан присмотреть себе невесту, из приглашенных ею гостей. Вон как она их всех расхваливает, а это значит, пришлись эти юные девицы ей к сердцу, и она готова любую из них взять себе в снохи.

Пожаловали сестрицы с мужьями и кумовьями. Все нарядно одетые, радостные и веселые, они обнимались с наследником, поздравляли его с приездом и желали ему и родителям – доброго здоровья и радостных дней.

Все гости были тут же приглашены к столу и первый тост прозвучал:

– За возвращение нашего многоуважаемого Григория Владимировича, нашего сына и теперь врача! – громко возгласил Владимир Петрович, глядя в его сторону. – Думал я, что продолжит он мое дело, но судьба распорядилась иначе. И теперь в нашем доме живет доктор и, думаю, люди оценят его труды и будут обращаться к нему за помощью. Выпьемте до дна за молодого доктора!

Гости дружно подняли бокалы, раздался звон фужеров, и все дружно выпили за прибытие Григория Владимировича.

Девицы не сводили с него своих счастливых глаз, кокетливо поглядывая на красавца мужчину, и каждая хотела понравиться ему больше чем другая.

Один за другим знатные дворяне поздравляли с приездом то самого Григория, то родителей, и вновь и вновь все поднимали свои бокалы за здоровье всей дружной семьи.

Громов был со всеми любезен и разговорчив, а самому не терпелось поскорее уйти из-за стола и побыть хоть немного одному. Он мечтал побродить по окрестностям, сходить на речку, искупаться в ее буйных водах, побросать с берега камушки, вспомнить молодость и насладиться этой удивительной тишиной.

Когда-то с деревенским мальчиком вдвоем, они частенько, без разрешения родителей, убегали на реку, и тот учил его бросать камни по воде, да так, что они еще долго прыгали над водой, булькая и подпрыгивая, а потом исчезали на середине водоема. Ему сильно попадало за такие побеги из барской усадьбы от папеньки, и не только ему, но и нянькам, которые не могли усмотреть за подрастающим наследником.