Виктория Холт - Храм любви при дворе короля

– Ласка убежала! – взволнованно воскликнул Джайлс. – Обезьянка прогнала ее.

– Мармот! – воскликнула девушка. – Ты смелое существо!

Обезьянка подбежала к ней и взобралась на плечо. Собака прыгала вокруг нее, неистово лая.

– А ты, мастер Платон, только поднимал шум. Ты был герольдом, а Мармот – героиней. Она победительница. Нравится вам Мармот, мастер Херон? Ее привез матери один наш друг из другой страны. Летом она очень счастлива здесь, но зимой о ней приходится очень заботиться.

– Существо действительно смелое, – ответил Джайлс. – Но я пока не знаю, как вас зовут.

– Не знаете? Я Сесили Мор.

– О! – воскликнул Джайлс с радостью. – Вы… это правда?

Лицо девушки приняло удивленное выражение.

– Не понимаю. Он улыбнулся.

– Я думал, вы очень маленькая, бледная и сутулая от сидения за книгами.

Сесили рассмеялась.

– И, – продолжал Джайлс, тоже смеясь от громадного облегчения, – засыплете меня вопросами по-латыни.

– У нас в семье самая умная Маргарет. И Мерси. Возможно, вы слышали о них. Маргарет настоящая ученая, но вместе с тем и веселая. Она очень любит писать по-латыни и по-гречески, а Мерси увлекается математикой и медициной. Элизабет, она постарше меня, тоже умная. Бедняга Джек и я не столь уж умны. Правда, Джек?

– Я неуч в семье, – ответил мальчик. – С трудом умею писать по-латыни и понимать их разговоры.

– В сравнении со мной ты покажешься настоящим ученым, – сказал Джайлс.

– Тогда добро пожаловать! – воскликнул мальчик. – Мне будет очень приятно наконец-то ощутить себя образованным.

– Джек, – сказала Сесили, – правда, хорошо принимать в доме человека, не считающего знание латыни и греческого самым важным на свете?

– А что вы, мистресс Сесили, считаете самым важным?

– В настоящую минуту – убедиться, что кролики в безопасности и ласка больше не вернется.

– Не вернется, – заверил Джайлс. – Обезьянка хорошо задала ей жару. Надолго запомнится. У животных иногда бывает долгая память.

– Правда? – сказала Сесили. – Очень рада.

– Значит, вы любите животных? – спросил Джайлс.

– Да. А вы?

– Своих собак и лошадей.

– Я тоже люблю лошадей, собак и маленьких беспомощных существ вроде птиц и кроликов. У нас есть домашняя птица и хорошенькие поросята.

– Так у вас здесь ферма?

– Ну, есть земля и животные. Мы многое выращиваем для себя. Нам очень хотелось этого, пока мы жили в Баклерсбери. Сейчас у нас косят траву. Мне надо бы пойти помочь. И Джеку тоже. Но я увидела, что происходит здесь…

– Не думал, что у вас хватает времени содержать столько животных.

– Семья большая. Животные у всех свои. Отец разрешает заводить каких угодно. Единственное требование – мы должны заботиться о них, кормить и ухаживать. Этот павлин принадлежит Элизабет. Красивый, правда? И очень высокомерный, не берет еды ни у кого, кроме Бесс… разве что очень проголодается. Любит, чтобы им восхищались.

– Тщеславен, как придворный щеголь.

– Придворные щеголи так же тщеславны?

– Некоторые гораздо больше.

– И вы один из них?

– Да, но без своих нарядов. Здесь, среди ученых, я чувствую себя робко. Видели б вы меня при дворе! Там я распускаю свои красивые перья и жду восхищения.

– Хотелось бы видеть вас за этим занятием.

– Как знать, может, и увидите. Однако если я немного поживу здесь, как условились наши отцы, то, вне всякого сомнения, разгляжу себя очень ясно и пойму, что мне нечем хвастаться.

– Я не верю, что вы хвастун, – сказала Сесили, – поскольку суть тщеславия в том, что тщеславные люди его не сознают. Им кажется, их напыщенный вид и есть естественный.

– Вижу, вы очень умны, – сказал Джайлс.

– Чепуха. Смотрите, как Мармот глядит на вас. Вы ей нравитесь.

– Правда? Мне кажется, она смотрит на меня с подозрением.

– С любопытством. Если бы вы ей не нравились, она выражала бы это раздраженными звуками.

– Я рад, что я понравился хоть одному члену семьи.

– Не только ей, – ответила Сесили с обезоруживающей откровенностью. – Но и кое-кому еще.

Она непринужденно сделала легкий реверанс – Джайлс не ожидал такого от маленькой ученой.

– И еще кое-кому, – сказал Джек. – Пойдемте на сенокос. Там надо помочь.

К удивлению Джайлса, сам Томас Мор сидел на лугу у забора, пил из кувшина какой-то напиток, вокруг него расположились дочери.

Неужели это заместитель казначея, друг короля и кардинала?

– Вот и вы! Добро пожаловать! – воскликнул Томас. – Рад, что приехали, когда мы все дома. Сейчас самое время косить, и мне повезло оказаться здесь. Вам, конечно, хочется пить. Подходите к нам. Маргарет, есть у тебя кружка для мастера Херона? И отрежь ему ломоть хлеба.

Джайлса представили членам семьи. Хозяйка дома приняла его очень радушно, и даже мистресс Ропер, старшая дочь, легенды о ее славе ученой дошли до ушей юного Херона, не вызывала у него беспокойства.

Сесили и Джек сели рядом с ним. Рассказали, как обезьянка прогнала ласку.

Очень приятно было лежать в тени забора, подкрепляться, разговаривать и смеяться вместе со всеми.

Потом Джек показал Джайлсу поля, конюшни, плодовый сад, сараи, службы и наконец молочную.

Ужин за длинным столом на возвышении в зале прошел весело. Еда была простой, вместе со всеми сидел новый человек, которого, судя по всему, никто не знал, он появился, когда стали подавать еду, и его усадили за стол.

Разговор велся, пожалуй, слишком умный, звучали фразы по-латыни, классические ссылки, которых Джайлс не понимал, но в таких случаях ему не было необходимости высказываться, а леди Мор всегда была готова подколоть своих ученых и улыбнуться ему, словно говоря: «Самые умные здесь мы».

После ужина сидели на лужайке, потому что жара еще не спала, кое-кто принес лютни, и все пели.

В тот вечер Джайлс Херон был счастлив. Он чувствовал, что оказался не в чуждой или даже враждебной обстановке, а в своей среде.

Джайлс сидел рядом с Сесили, слушая ее приятное пение. Он уже понимал, что, влюбясь в нее и женившись на ней, угодит не только своему отцу, но и себе.

Когда сэр Джон Херон, казначей королевских покоев, сказал своему другу, сэру Джону Донси, что его сын Джайлс женится на одной из дочерей сэра Томаса Мора, сэр Джон Донси задумался.

Он подумал о своем сыне Уильяме и немедля отыскал его.

С Уильямом можно было говорить откровенно, этот очень честолюбивый юноша хватался за любую благоприятную возможность.

– Я слышал, Джайлс Херон женится на одной из дочерей Мора, – сказал сэр Донси сыну. – Быстро сориентировался. Однако есть еще одна незанятая мистресс Мор.

Уильям кивнул. К чему это сказано, объяснять ему не было нужды. Как не было нужды указывать на выгоды брака с дочерью столь близкого к королю человека.