Карин Монк - Ведьма и воин

– Мне не нужна помощь, – упрямо возразила Гвендолин.

– Либо ты позволишь Неду проводить тебя, либо мне самому придется взвалить тебя на плечо и отнести в твою комнату. Выбор за тобой.

Гвендолин бросила на него сердитый взгляд. Осознав, что спорить бесполезно, она повернулась к Дэвиду и слабо улыбнулась:

– Днем я еще загляну к тебе. А пока попрошу Кларинду прийти и посидеть с тобой.

Дэвид со страхом смотрел на нее:

– С тобой все будет хорошо?

– Конечно, со мной все будет в порядке, – заверила его Гвендолин и погладила по щеке. – Просто я немного устала.

– Когда ты вернешься, я расскажу тебе сказку про великана, который вырывал глаза у воинов, чтобы намазывать себе на овсяные лепешки, – предложил Дэвид. – От нее мне всегда становится лучше.

– Что за страшные истории ты рассказываешь парню? – спросил Алекс.

Гвендолин с усилием поднялась с кровати и оперлась на руку Неда.

– Просто глупые сказки, – невинно ответила она. – Как тебе должно быть известно, Дэвид любит истории, где кровь льется рекой.

Алекс нахмурился. Он понятия не имел, какие сказки любит его сын.

– Может, ты посидишь с ним, пока не придет Кларинда, и он расскажет тебе одну из них, – предложила Гвендолин.

– Я расскажу тебе о Могучем Торвальде, – с воодушевлением сказал Дэвид. – Это такой же сильный воин, как ты. Он живет далеко отсюда, в стране, которая называется…

– У меня нет времени на сказки, – нетерпеливо прервал его Алекс. – Мне нужно проследить за обучением воинов.

– Разумеется, – согласилась Гвендолин. – Может, в другой раз. Когда ты улучишь минутку на менее важные дела.

Ее голос звучал сухо и неодобрительно.

Убедившись, что на данный момент и Гвендолин, и сын в безопасности, Алекс вышел из комнаты, и мысли его переключились на необходимость отразить неминуемое нападение Максуинов.

Тем не менее все утро он не мог отделаться от странного чувства, что разочаровал девушку, хотя никак не мог понять, как или почему это должно касаться его.

– Кто мог додуматься до такой глупости?

Собравшиеся в домике Эвана и Летти тревожно переглянулись, обеспокоенные вопросом Оуэна.

– Одно дело – сжечь платье, – заявил Реджинальд, – поскольку никто не пострадал. Но если кто-то намеренно решил причинить вред девушке, то это совершенно меняет дело.

– Мы не знаем, может, это несчастный случай, – возразил Лахлан. – Ведьма могла в это время творить какое-нибудь злое заклинание, сосредоточив все свои дьявольские способности на том, чтобы умертвить нас во время сна, и сама споткнуться.

– Зачем такой милой девушке желать нашей смерти? – спросил Оуэн.

– Она вовсе не милая, – не согласился Лахлан. – И не красивая, и не молодая. Мунро же сказал нам, что она выглядит, как сморщенный старый башмак.

Оуэн в задумчивости поскреб седую голову.

– Как это Мунро способен видеть то, что недоступно остальным?

– Я обладаю особым даром, – хвастливо заявил Мунро.

– Это больше похоже на проклятие, – заметил Гаррик. – Если у нее действительно такой ужасный вид!

Все рассмеялись.

– Возможно, она упала, потому что была пьяна, – высказал предположение Фаркар. Он сделал большой глоток эля и вытер рот рукавом. – Знаете, она пьет.

– Я провела в ее обществе гораздо больше времени, чем ты, но никогда не видела, чтобы она выпила хотя бы бокал вина, – раздраженно возразила Кларинда.

– Лестница в подвал очень скользкая, – заметила Ровена. – Нет ничего удивительного, что кто-то упал со ступенек, особенно если учесть, что факел не горел.

– Он не мог просто погаснуть, – запротестовал Квентин. – Я как раз вчера проверял их все и убедился, что масла везде хватает, а фитили достаточно длинные. Тот факел мог гореть еще много часов.

– Может, виноват внезапный порыв ветра, – предположила Ровена.

– Откуда? – удивился Эван. – В том коридоре нет окон.

– Ведьма могла сама по пути вызвать ветер, – решила Летти. – Разве вы не заметили, какая странная погода установилась с тех пор, как она здесь появилась?

– Когда она в плохом настроении, всегда идет дождь, – проворчал Лахлан.

– А откуда ты знаешь, какое у нее настроение? – удивился Оуэн.

– Одно дело небольшой дождь, но я никогда не видел, чтобы факел гас только оттого, что она прошла мимо, – заявил Реджинальд.

– Вы видели, как расстроился Макдан, когда нашел ее? – спросила Марджори. – Он сидел рядом с ней, как влюбленный, и никому не разрешал приближаться к ней.

– Возможно, он действительно влюбился, – сказал Лахлан. – Вне всякого сомнения, это часть ее дьявольского плана.

– Это приступ безумия. – Кларинда вздохнула и покачала головой. – Бедняга. Вероятно, вид неподвижно лежащей беспомощной девушки напомнил ему Флору.

– Эта ведьма совсем не похожа на Флору, – резко возразила Ровена.

– Но разве Макдан не видит этого? – удивился Гаррик. – Или разум опять сыграл с ним злую шутку?

– Макдан прекрасно понимает разницу между ведьмой и своей умершей женой, – вступила с ним в спор Марджори. – Он расстроился только потому, что ведьма – его последняя надежда вылечить бедняжку Дэвида.

– Но если он в здравом уме, то должен понимать, что она убивает мальчика, – сказала Элспет. – Окунает слабого ребенка в ледяную ванну, выставляет его на сквозняки и позволяет ядам заполнять его тело. Вы видели ужасные красные прыщи, которыми он покрылся позавчера?

– Так с ним бывало и раньше, – напомнила ей Марджори, – когда он был на твоем попечении.

– В этом случае ему надо было немедленно пустить кровь, – отрывисто бросила Элспет. – Ему не делали кровопускания с тех пор, как она приехала. Страшно подумать, насколько сильно отравлен его организм.

– Временами он выглядит гораздо здоровее, чем раньше, – заметила Кларинда. – Мне кажется, что уход Гвендолин приносит ему пользу.

– Если она и укрепляет его тело, то только для того, чтобы принести его в жертву дьяволу, – ответила Элспет. – Это тоже часть плана.

– А что насчет парня, который прибыл сегодня от Максуинов? – спросил Оуэн. – Кто-нибудь знает, какое сообщение он привез?

– Когда я видел его в последний раз, он все еще сидел в зале и пил с Бродиком, – сообщил Квентин. – Понятия не имею, куда он делся после этого.

– Максуины, несомненно, послали его, чтобы объявить нам войну, – разволновался Лахлан. – А завтра утром мы проснемся и обнаружим, что нас изрубили на куски во время сна!

– Прошу прощения, Лахлан, но если нас разрубят на куски, как мы тогда сможем проснуться? – спросил Оуэн.

– Я разыщу подлого мошенника и подам ему к завтраку его собственные кишки! – горячо воскликнул Реджинальд. – Посмотрим, что на это скажут Максуины!

Он потянулся за мечом, затем нахмурился и посмотрел вниз, на свои тощие ноги, как будто оружие могло затеряться где-нибудь там.