Анна Чернышева - Звезда бессмертия

–Вы слишком медленно ходите, моя милая. В слугах я ценю стремительность, – рассмеялась она добродушно, – сегодня я вернусь поздно постарайтесь не опоздать с ужином.

Она стала уже спускаться, а я заметила брошенный на ее кресле, длинный шелковый шарф. Наверняка она примеряла его, перед тем как одеть на прогулку. Я влетела в комнату, подхватила шарф двумя пальцами, аккуратно сложила на ладони и бросилась к госпоже вслед.

–Мадам, мадам, вы забыли ваш шарф!

Она обернулась, так грациозно, что с нее надо было бы писать картину.

–Что?

–Ваш шарф, мадам.

Я на вытянутых руках подала ей струящуюся легкую материю.

–Спасибо, милочка, я совсем забыла. А без него, мой наряд, был бы явно не полным.

Она взяла свой шарф, обмотала вокруг шеи и элегантно перебросила через плечо, его длинный конец свисал до самого пола. Я проводила ее до двери. Приятный молодой человек, помог сесть ей в автомобиль. Размотавшийся шарф, длинным краем почти задевал пыльную дорогу за несшимся автомобилем…

Мне страшно не хватает воздуха! Я открываю глаза – все плывет! Хочу кричать, не могу! Меня кто-то душит! Горло сжимают цепкие пальцы. Я пытаюсь отбиваться! Хочу отцепить от себя душителя…

–Ты меня убила! Ты меня убила! – визжит кто-то.

Меня спасают, разжимают смертельную хватку. Я хватаю ртом воздух, дышу как собака. Вокруг меня толпятся подружки по палате. А напротив двое дюжих санитарок с трудом удерживают кричащую и вырывающуюся Пусю.

Пусю сразу уводят, я стараюсь придти в себя, трясу головой. Шея болит и противно хочется все время покашливать.

–Чего это она? Вы что знакомы? – пристает с расспросами Маша.

Я только отрицательно мотаю головой. Она разглядывает мою шею, констатирует уверенно:

–Синяки останутся. Интересно, кого к нам теперь подселят? Бедная Пуся надолго переселится к буйным.

–Так, она сюда больше не вернется? – хриплю я.

–Не, не бойся, за такое ей точно сменят прописку.

–А почему же, Ирку в тот раз не забрали? – недоумеваю я.

–Я слышала, санитары определяют степень безумия по силе сопротивления. Чем сильнее псих, значит, тем меньше он собой владеет. Ирка Верку лупила-лупила, да все обошлось даже без синяков. А маленькая Пуся чуть не угробила тебя, и санитары с ней еле справились. Пену изо рта у нее ты видела?!

Я только киваю, и очень радуюсь про себя, что сегодня можно будет заснуть не боясь не проснуться. И все-таки так странно и так жалко её.

Вечер сменяет скучный длинный день, за решетками окон опускаются сумерки, крохотная полоска неба стремительно темнеет. Кирпичная стена какого-то строения, закрывающая всякую видимость из окон нашей палаты, становится непроглядно черной. Пора спать. Мы расходимся по кроватям, гаснет свет. Я ворочаюсь, кровать громко жалобно скрипит. Уснуть не могу, закрываю и снова открываю глаза. Наконец, я не выдерживаю, сажусь на кровати и тихонько зову:

–Маша, ты спишь?

К моему немалому удивлению, с соседней кровати доносится скрип, тяжелый вздох и решительный голос:

–Нет, не сплю. Черт знает что! Со мной такого с роду не было. Все из-за полнолуния.

–Сегодня полнолуние?! – удивляюсь я.

–Еще бы, смотри какая дура на небе висит!

Я поднимаю глаза, и действительно вижу, круглую, яркую луну, зависшую прямо напротив. Даже в палате стало светлее.

–Вот, из-за нее-то, наши психи и бесятся. Еще классики писали, что в полнолуние у всяких чудиков обострение.

–Но Пуся, напала на меня днем, – пожимаю плечами я.

–Какая-то логика у тебя, прямо из анекдота! Можно подумать, луна реально исчезает, если ты ее не видишь!

–И все таки, я не никак не могу понять, почему она на меня набросилась. Пуся совсем не похожа на Айседору Дункан.

–Причем здесь Дункан? – удивленно спрашивает Мария, и тоже садится на кровати.

Деваться мне некуда, приходится подробно рассказать ей свой сон. Маша восторженно слушает, не перебивает.

–… а что было дальше ты и сама знаешь.

–Ну и ну! – выдыхает Маша, – вот это история. Или вы смотрели один и тот же сон, но тогда…. Или все это просто совпадение. Не верю я в такие совпадения! Слушай, это же готовый рассказ!

–Только слишком короткий, – замечаю я.

–А можно я твою историю напишу? Я еще дополню, такого напридумаю.

–Валяй! – охотно соглашаюсь я.

–Такая история не должна пропасть, – воодушевляется Маша. – Я из нее конфетку сделаю!

–Так и назовешь «случай в дурдоме»? – усмехаюсь я. – Кстати, я все не могу поверить, что ты могла добровольно сюда придти.

–Конечно, не добровольно, – морщится Маша. – Я тоже здесь не по собственному желанию. Я собиралась совсем в другое место.

–Куда?

–На кладбище… сюда свозят всех, кого откачали после суицида. Я пыталась решить все проблемы разом. Теперь понимаю, насколько была не права. А ты тоже вроде не похожа на психа, так чего здесь торчишь?

Я уже собираюсь начистоту выложить все свои тайны, но в палату заглядывает разъяренная врачиха, и страшно шипит, что все должны спать. Приходится соблюдать тишину. Мы ложимся, темнота и тишина делают свое дело, и я, наконец-то, засыпаю.

Главным событием следующего дня становится прогулка. Мне и в голову не могло придти, что в подобных заведениях бывают прогулки. Но Маша заверяет меня, что очень редко, но такое все же случается.

–И когда вы гуляли последний раз? – на всякий случай спрашиваю я.

–Честно говоря, давным-давно, – признается Маша, – я так и не поняла по какому принципу здесь назначают дни прогулки. Буйных, я думаю, гулять не пускают.

Мы ожидаем редкого события с радостью и опаской, я и вовсе не могу предположить, на что это похоже. Первая половина дня пролетает незаметно. Обычные, уже хорошо знакомые процедуры обходятся без приключений. И вот, нас строго предупреждают, что сейчас мы идем одеваться, и если что, прогулку вообще отменят. Мы клянемся вести себя образцово, нам приносят наши вещи. И вот он великий миг!

Обшарпанная дверь открывается, здравствуй воздух, осень, свобода! Не тут-то было. Нас выпускают на небольшой кусочек земли, с четырех сторон затянутый металлической сеткой, словно загон для диких животных. Чахлая трава, пара убогих кустов, скамейка из гнилых досок – вот и все. Из кустов рванула какая-то рыжая дворняга, шмыгнула в угол ограды, и нырнула в незаметную ямку под сеткой. Свободная псина с громким лаем, весело размахивая драным хвостом, бросилась бежать прочь. Я с завистью смотрю ей в след. Поднимаю глаза вверх, надо мной бескрайнее небо. Не голубое, уныло серое, в мрачных рванных облаках, но такое огромное и прекрасное, после низких беленных потолков. Холодный, пронизывающий ветер, кажется мне подарком судьбы.

Лена с Ирой усаживаются на скамейке, мы с Машей мечтательно смотрим в даль, где за ровным рядом облетевших тополей видна дорога, шмыгают туда сюда автомобили. Там свобода, там люди! А здесь за нами неусыпно следит грузная недовольная врачиха. Спрятав руки в рукава своей куртки, она стоит у нас за спиной, у двери в больницу. Погодка ей явно не нравится. Врачиха хмурится и поеживается.