Станислав Далецкий - Обретение чувств

Дожди начала лить с перерывами, а потом и вовсе прекратились и Иван решил воспользоваться даром ясной погоды и вернуться к себе в село, тем более, что наступало время поиска и записи учеников в школу. От того, скольких родителей ему удастся уговорить на обучение их детей в школе зависело и его учительское жалование: при недоборе жалованье сокращалось на треть, но если учеников было более 50-ти, то увеличивалось на четверть.

Деньги были нужны Ивану про запас, для обучения в институте, куда он намеревался поступить на следующий год. Ему, как дворянину, обучение будет бесплатным, но на студенческую жизнь он должен обеспечивать себя самостоятельно.

Иван сказал о своем решении уезжать за ужином. Фрося всплакнула, что время идет быстро и вот уже отъезд, а она не успела наварить варенье Ивану в дорогу из-за постоянных дождей. Отец известие об отъезде сына воспринял спокойно, лишь предупредил снова, чтобы Иван был осторожнее в общении со служанкой: пойдут по селу слухи, и жди неприятностей.

– Лучше бы жениться тебе, Иван, там на селе: говорил, что и девушка есть хорошая и ну её к чёрту твою учебу, хватит, двадцать два года скоро наступит, а ты еще хочешь учиться. Живут же люди на селе без всякой учебы: женятся, работают, растят детей и счастливы, по своему, без учебы и без городской жизни. Ничего-то в городе хорошего нет – одна маета. На селе ты всех знаешь и тебе все знают и уважают, если заслужил, а в городе люди прикрываются богатством, знатностью рода и чинами, но копнешь такого человечка поглубже и, оказывается, что он полное ничтожество. На селе даже бедняк – умелец людьми ценится за свое умение – не то что в городе.

Женись, Иван, по душе и будешь счастлив без всякой учебы, – закончил отец свое напутствие сыну и пошел договариваться с соседом, чтобы тот отвез Ивана в уезд: там попутной лошадью или поездом до Орши, от которой, с оказией, сын доберется и до своего села, готовиться к школе.

Всё так и сложилось, и через два дня Иван после полудня уже въезжал в село, где учительствовал. Крестьянин, что довез учителя до села, видимо, рассказал о его возвращении, поскольку не прошло и часа, как объявилась Арина, чтобы хозяйничать по дому и, если угодно Ивану, исполнить его мужское желание.

Иван, изголодавшись по женскому телу за два месяца проживания у отца, вцепился в Арину, как клещ, уложил женщину на диван и целый час ублажал себя и её плотскими удовольствиями, пока женщина, получив свое, не взмолилась отпустить её для хозяйственных дел – иначе она не сможет ходить от безудержного напора Ивана на её женское достоинство.

Так состоялось возвращение учителя к своей школе и своим ученикам, которыми ему еще предстояло обзавестись. Остаток дня Иван отсыпался и отъедался с дороги, ночью спал как убитый, но поутру, когда Арина загремела чугунками на кухне, встал, вновь утащил служанку на диван, чему она не противилась и, забыв свои вчерашние опасения, предалась женской страсти, вскрикивая от приступов желания, которое как и накануне случилось с нею дважды и такой силы, что ноги женщины онемели и не сгибались ещё и час спустя, как учитель выпустил её из своих объятий.

Облегчивши плоть, Иван позавтракал и пошел к старосте, доложить о своем приезде, узнать новости и приступить к рекрутированию учеников в школу. Арина, когда собирала завтрак на стол, печально обмолвилась, что на селе стало худо жить: грядёт неурожай и ждет крестьян голодная зимовка, но Иван не придал словам служанки значения: известное дело, что бабы в любой малой трудности видят вселенскую беду, а сама Арина пышет здоровьем и так живо вела себя на диване, как с голодухи не сможется. Если Арина и изголодалась, то лишь по мужской плоти Ивана.

На дворе начал моросить мелкий дождь, когда Иван вышел из дома, накинув на голову и плечу холстину, чтобы не промокнуть насквозь. Сапоги учителя скользили по размокшей дороге, все рытвины и канавы были доверху заполнены водою: чувствовалось, что дожди здесь идут долго и постоянно, потому что большие лужи уже затянуло болотной ряской и кое-где в канавах высились стрелки молодого камыша, чего Иван не видел ни прошлой осенью, ни весной до отъезда к отцу.

Староста Тимофей Ильич был дома: в дождь на полях и в огородах делать нечего – в пропитанной влагой почве ноги утопают по икры, лапти, в которых крестьяне работают на полях, размокают и разлазятся на лыковые полоски, оставляя ноги босыми в холодной грязи.

– Иван Петрович, прибыл для дальнейшего прохождения учительской службы, как говорили, на воинской службе, – усмехнулся староста. Трудный год будет у вас господин учитель – многих учеников не досчитаетесь нынче в школе. Дай бог, чтобы дети живы остались – если будет им не до учебы.

– Неужели так плохо, Тимофей Ильич? – спросил Иван, присаживаясь рядом со старостою, который сидел на лавке в веранде и печально смотрел, как струйки воды стекают с крыши, объединяются в ручейки, которые вытекают на улицу, где и без них воды по колено.

– Видишь ли, Иван, – молвил староста, – позволь я так буду называть тебя и впредь без посторонних, как отец Татьяны, которая уехала к моему брату в Могилев учиться на учительницу, а перед отъездом поведала мне, что любит тебя, но ты отказался принять её любовь, сославшись на то, что будешь учиться дальше и не можешь сейчас содержать семью.

– Да, это так, – ответил Иван, – но в будущем я видел Татьяну своею женою, правда, лишь во сне, а наяву частенько хотел отказаться от учебы, чтобы быть вместе с вашей дочерью, если вы, конечно, не против.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.