Станислав Далецкий - Обретение чувств

Таня, открыто и доброжелательно глядя Ивану прямо в глаза, рассказала, что вскоре уедет тоже в Могилев к сродному брату отца и надеется устроиться в учительскую семинарию, если выдержит испытания.

– Должно пригодиться мне ваше, Иван Петрович, обучение, а если не поступлю, то вернусь сюда обратно и придется вам меня доучивать дальше, – лукаво улыбнулась девушка и зарделась румянцем, видимо вспомнив свой пасхальный визит к учителю. Иван, поняв её смущение, почти пожалел, что не овладел этой прелестницей в тот раз, расстроился от известия об отъезде Татьяны, но напутствовал девушку пожеланиями успехов в учебе: – Может вам, Таня, и не придется работать учительницей, но обретёте знания, поживёте в большом городе и тогда сами сможете выбрать себе судьбу и суженого по сердцу, а здесь вам пару, под стать вашей красоте и характеру вовек не сыскать, даже с фонарём средь бела дня. – Пошутил Иван, ощущая легкую грусть от полученного известия о скором отъезде Татьяны в город.

Дочери старосты вышли во двор, а Иван ещё посидел с Тимофеем Ильичем, попил чаю, попросил присматривать за школой, чтобы кто лихой не учинил зла селу и не спалил школу. Такое было в прошлом году в соседней волости: забулдыга устроился ночевать в пустой школе, когда учитель с семьей тоже уехали отдыхать, закурил цигарку, уснул и спалил школу дотла и себя сжег заживо, оставив село без школы. Староста обещал присмотреть и за школой, и за Ариной, чтобы не допускала запустения в доме при отсутствии учителя.

– Как вам Арина, впору пришлась, Иван Петрович? – вдруг спросил староста.– Если чем недовольны, то скажите, и я пришлю другую женщину: здесь много желающих найдется прислуживать учителю, кормиться при нем, да еще и деньгу получать хорошую за легкую работу. Арина-то вон расцвела вся за зиму спокойной жизни – прямо невестой выглядит: жаль у нас на вдовых женщинах жениться не принято, а то враз-бы такую кобылицу какой-нибудь добрый молодец охомутал и увел на свой двор.

Арину-то я спрашивал не раз о службе на вас, так она не нахвалится: учитель, мол, скромен, тих, без выкрутасов, не злобится понапрасну, ученики довольны и она довольна услужить вам и впредь. Иная жена о своем муже столько похвалы не скажет, как Арина говорит о вас, Иван Петрович. Повезло шибко этой женщине, коль так расхваливает своего хозяина, – закончил Тимофей Ильич разговор о служанке.

Иван вспомнил разом, как Арина стонет и бьётся под ним в женском удовольствии, кусает его в плечи, царапает грудь, заходясь в страсти и ответил старосте:

– Ариной я вполне доволен. Ведет хозяйство моё аккуратно, сама чистенькая и опрятная, претензий у меня к ней нет, пусть и далее служит мне экономкой по совести, а я её сыночка грамоте уже выучил и ещё подучу: на добро надо отвечать добром. На этом, простившись со старостой, Иван вышел из дома, столкнувшись в сумраке сеней с Татьяной, возвращавшейся со двора.

Неожиданно для себя, он обнял девушку и поцеловал в нежный изгиб шеи, где билась пульсом синенькая жилка. Таня вздрогнула от неожиданности, но тотчас прижалась всем телом к учителю и стала целовать его в губы и щеки, ощущая, как мужская плоть уперлась ей в бедро и вздрагивает, словно ищет путь к её лону. На крыльце послышались шаги, и Иван едва успел отстраниться от Татьяны, как в сени вошла её сестра Ольга. Иван торопливо простился с девушками и вышел со двора, намереваясь уехать сегодня же – иначе, чего доброго Таня придет к нему ночью и тогда не устоять учителю перед девичьими прелестями ученицы.

Время было три часа пополудни, и Иван вернулся в школу продолжать сборы в дорогу. Он собирал вещи, когда служанка вошла в спальню, смело подошла, сунула свою руку учителю в пах и нащупав возбужденную мужскую плоть, хрипловатым от желания голосом, выговорила:

– На посошок, Иван Петрович, не удовлетворите бедную женщину? Мне теперь без сладкого вашего колышка придется всё лето обходиться, так вбейте его в меня так, чтобы воспоминания услаждали одинокие дни бедной вдовы, – и Арина потянула учителя к заветному дивану. Желание к Татьяне перекинулось у него на Арину и добрый час Иван терзал служанку, которая несколько раз заходилась то стонами, то счастливым смехом, пока учитель, совершенно изнурившись, опустошенно не скатился с неё, замерев в неподвижности сладкой дремы.

Арина прикрыла наготу Ивана простыней, привела себя в порядок, придала лицу строгость и скорбь, присущие вдове и ушла домой, зная, что завтра с утра хозяин уедет в уезд, попутчиком к лавочнику, собравшемуся в город за товаром. К отъезду она намеревалась сготовить завтрак и собрать припасы в дорогу: кое-какую снедь она уже приготовила и оставила в леднике погреба. Тело женщины ныло сладостной истомой после мужских ласканий.

– Прямо как с цепи сорвался, Иван Петрович, – думала Арина, выходя их школы. – Хотел, наверное, насытиться, на всё лето, но так не бывает: такой сладостью не насытишься даже на пару дней и про запас не оставишь.

Хороший мне барин попался – жаль в мужья не может быть как простой крестьянин. Но и так ладно получается: и деньги платит за работу, и свою и мою страсть греховную удовлетворяет, – думала служанка, покидая школу, где в своей половине мирно спал учитель в изнеможении чувств после страстного соития со служанкой, которая в сонном забытьи представлялась ему юной и нагой девушкой Татьяной.

В это самое время Татьяна у себя дома, уединившись в светлицу размышляла: – Пойти ли ей навестить учителя перед отъездом или нет? Если пойдёт, то случиться ей потеря девичьей чести: она не сомневалась, что в этот раз Иван уже не откажется от неё как тогда – тому порукой его поцелуй в сенях, но что потом? Утром учитель уедет на всё лето, потом она уедет и эта близость с любимым может оказаться единственной за всю жизнь и она, по бабьим словам, подслушанным летними вечерами, даже и не поймет всей женской радости в объятиях мужчины, как придется расстаться надолго, а быть может и навсегда.

– Нет, не пойду сегодня за девичьим грехом к учителю, – решила девушка: в конце лета он вернется сюда и я, наверное, определюсь со своими чувствами – вот тогда пусть всё и случится – если мы оба этого пожелаем. Таня была решительная, но разумная девица и даже согрешить надеялась с пользой для себя и для услады Ванюши: чтобы он распробовал её всю и прикипел к ней душой и телом – тогда ему будет хорошо с ней и он отведет её под венец, если она не передумает: бабы, обсуждая свои дела с мужьями, летними вечерами на лавочках у дома, часто сетовали, что парень-то вроде нравился, но стал мужем и в постели супружеской нет от него ни тепла, ни радости женской: никакого удовольствия, окромя детей нет от таких мужей.