Констанс О`Бэньон - Обещание экстаза

– Понятия не имею. Месяцы без нее – такие бесконечные и никчемные… Каждый прожитый день похож на предыдущий. А ночи – и того хуже. Я даже не замечаю смены времен года. Живу словно во сне. Да, ты права, я постоянно о ней думаю. И мне кажется, что она ушла только вчера. Знаешь ли ты, что я не могу больше спать в той постели, где мы спали вдвоем? Я даже переселился в другую комнату.

Эллис молча слушала. На глаза ее навернулись слезы. Лишь сейчас она заглянула в душу Эдварда и ощутила всю глубину его страданий.

– Что ж, мне пора. – Он поднялся.

Матушка тоже поднялась.

– Как бы то ни было, все образуется, Эдвард, я уверена. Когда вы с Викторией встретились, я сразу поняла: вы предназначены друг для друга. Ты с того дня перестал замечать других женщин, не так ли?

– Да, так, – кивнул Эдвард. – Другие женщины меня уже не волновали. Я даже испугался, подумал – уж не заболел ли?

Эллис улыбнулась и сказала:

– Что ж, Эдвард, отправляйся домой. Непременно приезжай, когда снова захочешь поговорить.

Эдвард въехал в ворота Рио-дель-Лобо уже на закате. Спешившись и передав поводья Эстансио, он прошел в конюшню.

Приблизившись к Бунтарю, потрепал его по шелковистой холке и вполголоса проговорил:

– Я знаю, ты тоже по ней скучаешь. – Бунтарь вскинул голову, словно понял обращенные к нему слова. Эдвард же усмехнулся и пробормотал: – Я теперь… как старый Нед – разговариваю с животными.

В последнее время он часто заглядывал к черногривому красавцу. Возможно, рядом с ним он чувствовал себя ближе к Виктории. Вероятно, те же чувства испытывал и Бунтарь – во всяком случае, он уже позволял Эдварду поглаживать себя.

Еще раз потрепав жеребца по холке, Эдвард вышел из конюшни и направился к дому. В холле на столе лежали непрочитанные письма. Остановившись у стола, Эдвард посмотрел на конверты, и один из них привлек его внимание своими штампами: «Саванна, Джорджия, ведомство по земельному налогообложению». Он взял письмо и прошел к себе в кабинет. Усевшись за стол, распечатал конверт и, вытащив листок, прочитал:

«Мистер Ганновер, общая сумма налогов за плантацию Фарради увеличена в связи со строительством нового дома на указанном участке».

Эдвард прочитал письмо дважды, и лишь после этого смысл прочитанного дошел до него. Отбросив листок, он громко рассмеялся. Каким же глупцом он оказался! Ведь строительство нового дома могло означать только одно: Виктория жила на плантации Фарради. Значит, Пол О’Брайен солгал, сказав Прайсу, что не видел Викторию. Сомнений быть не могло: Пол лгал ради нее, Виктории.

Эдвард снова рассмеялся и пробормотал:

– Ты забыла, что извещения об уплате налогов присылают мне, не так ли, Виктория?

Поднявшись из-за стола, Эдвард принялся расхаживать по комнате. Наконец снова сел и написал Эллис записку:

«Я нашел ее. Она в Джорджии. Уезжаю немедленно.

Эдвард».

Потянув за шнур, он вызвал Хуаниту.

– Позаботься о том, чтобы это письмо доставили миссис Андерсон. И побыстрее собери мои вещи.

– Сейчас? Поздно вечером? – удивилась мексиканка.

– Да, сейчас. Немедленно.

Неделю спустя Эдвард уже сходил на берег в порту Саванны. Он без труда нашел налоговую контору и, заплатив налоги, выяснил, как добраться до плантации Фарради. Арендовав в городских конюшнях подходящую лошадь, Эдвард тотчас же отправился в путь и на следующий день, около полудня, подъехал к новенькому особняку.

У крыльца его встретил пожилой темнокожий слуга и взял под уздцы лошадь. Молча кивнув старику, Эдвард взбежал по ступенькам, постучал в дверь и стал осматриваться. За спиной его рос роскошный куст сирени, наполнявший воздух густым ароматом. Неподалеку раскачивались на ветру качели. Живая изгородь была аккуратно подстрижена.

Наконец дверь отворилась. Перед ним стояла высокая негритянка в белом тюрбане.

– Могу я видеть миссис Ганновер? – осведомился Эдвард.

– Нет, сэр, ее нет дома, – ответила служанка.

Эдвард нахмурился. А вдруг ее и здесь нет? Неужели он напрасно проделал такой путь?

– Но ведь она здесь живет, не так ли? – Эдвард пристально взглянул на служанку.

– Да, сэр. Но сейчас ее нет дома.

Он вздохнул с облегчением.

– Я Эдвард Ганновер. Могу я подождать ее?

Чернокожая женщина посмотрела на него с подозрением.

– Мисс Виктория о вашем приезде ничего не знает.

– Но вы знаете, кто я?

– Да, сэр. Вы муж мисс Виктории.

– Совершенно верно. Я бы хотел пройти и дождаться ее возвращения, если мне будет позволено.

Служанка медлила с ответом. Наконец сказала:

– Видите ли, сэр, мисс Виктория ничего мне про вас не говорила.

– Не имеет значения, – заявил Эдвард. – Я подожду на веранде.

– Полагаю, вы все-таки можете пройти в дом, – проговорила негритянка.

Эдвард улыбнулся:

– Спасибо. А вас зовут не Бекки?

– Верно, Бекки. – Служанка тоже улыбнулась и отступила в сторону, пропуская гостя.

Эдвард вошел в холл и вопросительно посмотрел на Бекки.

– Я скажу Моссу, чтобы отвел вашу лошадь в стойло, мистер Ганновер.

– Буду весьма признателен. А где мой сын?

– Наверху, мистер Ганновер.

– Можно на него взглянуть?

Служанка покачала головой:

– Не знаю, мистер Ганновер. Мисс Виктории это может не понравиться.

– Я проделал такой долгий путь, чтобы его увидеть, Бекки. Ты же не хочешь меня разочаровать, правда?

Бекки не смогла устоять против обаяния Эдварда. Она снова улыбнулась и сказала:

– Ладно, полагаю, не будет ничего страшного, если вы его увидите. Вы ведь приехали издалека.

Служанка повела гостя на второй этаж. Открыв одну из дверей, прошептала:

– Вот, проходите… О, наш малыш уже проснулся, – проворковала негритянка, переступая порог.

Эдвард остановился посреди комнаты. Он видел пухленькую ножку, высунувшуюся из-за прутьев колыбели. Немного помедлив, он подошел к Бекки, взявшей малыша на руки.

– Это твой папа, Фарради. Какой он прелестный, мистер Ганновер, правда?

Эдвард молча разглядывал младенца. У мальчика были такие же, как у него, черные волосы и темно-карие глаза, обрамленные длинными черными ресницами.

Эдвард не мог понять охвативших его чувств, но он вдруг ощутил стеснение в груди – ведь перед ним был его сын, его плоть и кровь.

– Можно мне подержать его, Бекки? – проговорил он дрогнувшим голосом.

Негритянка улыбнулась и протянула ему ребенка. Осторожно прижав его к груди, Эдвард спросил:

– Как зовут моего сына?

– Майкл Фарради Ганновер, – ответила Бекки.

– Фарради?

– Да, так его зовет мисс Виктория.

– Мне хотелось бы побыть с ним немного наедине, – пробормотал Эдвард.

– Что ж, полагаю, это можно устроить, мистер Ганновер. А я пока пойду приготовлю что-нибудь на обед вам и маленькому Фарради. Когда захотите пообедать, спускайтесь с ним вниз.