Николь Джордан - Воин

Ариана резко села в кровати, прижимая к груди одеяло.

– Ты хочешь, чтобы все считали меня твоей наложницей?

– Нет, не наложницей. Ты просто снова будешь моей политической заложницей.

– Но ты хочешь, чтобы я делила с тобой постель?

Ранульф вскинул бровь.

– Я полагал, что ты будешь только рада тому, что тебе больше не придется трудиться как рабыне.

– Пока ты не признаешь меня своей женой-леди, мое место не в твоей постели!

– Именно в ней, Ариана, – скупо бросил он. – Мы теперь любовники, и ты не можешь этого отрицать.

Увидев ужас в ее глазах, Ранульф смягчился.

– Роль любовницы не так уж обременительна, сама увидишь. Полагаю, скоро она тебе даже понравится.

– Да я лучше буду мыть свинарники!

Он улыбнулся – той убедительной, но редкой, плутоватой мужской улыбкой.

– Возможно, но я больше не гневаюсь на тебя настолько, чтобы принуждать к такой работе. Кроме того, это значит попусту растрачивать твою красоту и таланты.

Ариана стиснула одеяло в кулачках.

– Но почему? – сердито воскликнула она. – Выбираешь в любовницы меня, хотя здесь наверняка множество женщин, которые будут счастливы делить с тобой постель?

Удивившись ее гневу, Ранульф с любопытством посмотрел на нее. Он не понимал, почему она так возмутилась.

– Ты желанная женщина, и я тебя хочу. Других причин мне не требуется.

Сжав зубы, Ранульф отвернулся и стал натягивать нижнюю тунику. Ее реакция сильно раздосадовала его. Ариана одержала над ним победу, хотя и не догадывается об этом. Вчера ночью он проиграл битву со своей железной волей, сдался своему навязчивому желанию. Из-за Арианы он даже изменил своим старым правилам. До сих пор Ранульф очень редко позволял женщинам спать рядом с собой, но для Арианы охотно сделал исключение.

Если уж говорить всю правду, ему нравилась мысль о том, что Ариана будет каждое утро просыпаться в его постели, нагая, порозовевшая, с горящими после сна щеками, а ее шелковистая кожа будет пахнуть им, Ранульфом. Ему нравится, когда она рядом с ним, уже просто ради того, чтобы прикасаться к ней, хотя никогда раньше он не прикасался ни к кому просто так, беспричинно. Ему действительно нравится целовать ее. Он редко целовал женщин в губы, но жар этих нежно изогнутых губ околдовывает.

Ранульф понимал, что должен злиться на себя за то, что так легко сдался ей. Он сам скрепил их контракт о помолвке, но это ничего не значит. Он не собирался отзывать из Рима свое ходатайство. Пусть расторжение брака идет своим чередом, он уж как-нибудь справится с чувством вины. Ариана знает, что за последствия обмана должна винить только себя, даже если и не желает это признавать. А пока они будут наслаждаться друг другом. По крайней мере, до тех пор, пока Ранульф не насытится и не утолит свое отчаянное желание. До тех пор, пока она ему полностью не покорится. Он собирался добиться того, чтобы от их занятий любовью Ариана становилась теплой, слабой и податливой. Она упряма, и у нее сильная воля, а это вызов любому воину, тем более ему, и поэтому он готов воспользоваться любым преимуществом, чтобы заставить ее смириться..

Стараясь не обращать внимания на ее молчаливую ярость, Ранульф надел тунику из бархата цвета лесной зелени. Потом накинул на плечи плащ и повернулся к Ариане:

– Тебе придется примириться с моими желаниями, дорогая. Впредь ты будешь делить со мной постель. И я хочу, чтобы ты ждала меня в моих покоях, когда я вернусь.

Сказав это, Ранульф быстро вышел из комнаты, резко оборвав спор, как делал это много раз раньше.

Собственное бессилие злило Ариану даже сильнее, чем высокомерные распоряжения Ранульфа.

Он завоевал ее тело с такой же легкостью, что и замок отца, а теперь собирается продолжать их греховные отношения, заставив ее делить с ним постель без благословения церкви. За какие-то несколько недель она прошла путь от обрученной невесты до политической заложницы, потом оруженосца, рабыни, а теперь любовницы.

Ариана совершенно не хотела становиться любовницей Ранульфа. Не говоря уже об унижении считаться его наложницей, черная работа, к которой Ариану принуждали всю последнюю неделю, имела хотя бы то преимущество, что она чересчур уставала и уже не могла ни о чем думать, в изнеможении падая вечером в постель; чувствовала себя слишком измученной, чтобы размышлять о своих неисчислимых бедах.

Конечно, она заслуживает наказания за свою непокорность и даже за вчерашний взрыв в зале, но эта новая роль была совершенно отталкивающей, а он этого даже не понимает. Ранульф – бесчувственный, бессердечный тиран…

Нет, в том-то и беда. Ранульф вовсе не тиран. Он ни разу не причинил ей физического вреда, даже руку на нее, ни разу не поднял, хотя безжалостно растоптал ее сердце. Несмотря на свою ужасную репутацию, Черный Дракон Верней с женщинами был сдержан и нежен – даже с ней, хотя она не раз давала ему повод для гнева. Даже наказывая ее, он вел себя сдержанно. А уж то, как он занимался с ней любовью…

Ариана закрыла глаза, вспомнив, как нежно Ранульф повел атаку на ее чувства. Уж лучше бы он кричал и ругался, потому что от его гнева она могла защищаться. Но как можно сопротивляться ему, когда он так нежен и внимателен?

Ариана вздохнула. Она солгала Ранульфу. Она его боялась… Она боялась холодного, безжалостного воина по имени Черный Дракон, но еще сильнее она боялась нежного, обольстительного любовника, которым он обернулся прошлой ночью. Окончательно придя в уныние, Ариана потрогала золотой воротник на шее – эти драконы пометили ее, как собственность Ранульфа. Ей хотелось сорвать его, но она все же сняла с шеи драгоценное ожерелье очень аккуратно. Избавиться от него она не сможет. Когда-то Ранульф думал о ней достаточно много, чтобы привезти дорогой подарок для своей благородной невесты. Она сохранит его, но спрячет подальше и никогда не наденет. Если только – когда – Ранульф скажет, что она его невеста.

К тому времени как Ариана спустилась вниз, чтобы утолить голод, Ранульф уже ушел из зала. К ее удивлению, стражей, которые обычно не спускали с нее глаз, нигде не было видно.

Она увидела за столом лорда сидевшего там, в одиночестве Пейна Фицосберна. Он окликнул ее, едва она вошла, словно специально дожидался ее появления.

– Не желаете присоединиться ко мне, чтобы позавтракать, леди?

Ариана настороженно взглянула на него, боясь, что он собирается отругать ее за вчерашний скандал в зале.

Рыцарь улыбнулся дружелюбной, поощрительной улыбкой, и Ариана удивительным образом почувствовала себя комфортно.

– Я сочту за честь, если ты присоединишься ко мне. Иди сюда, я не кусаюсь, – добавил он смеющимся голосом и встал, чтобы выдвинуть стул рядом с собой – стул лорда. – И я уверен, что стоит мне попытаться, – фыркнул Пейн, – ты обязательно укусишь меня в ответ.