Анна Грант - Огонь желания

Впервые он по-настоящему ощутил, в каком напряжении, в каком страхе жила эта женщина с момента рождения ее дочери. Он бы возненавидел Тэлбота Раули, если бы тот поступил так жестоко по отношению к любой матери, любому ребенку. Но Каролина, но Эмили!

Ее била нервная дрожь. Не выдержав напряжения, сковавшего все ее существо, она разрыдалась.

Каролина судорожно пыталась остановиться, сдержать свои слезы, взять себя в руки, но у нее ничего не получалось. Рыдания сотрясали ее озябшее, обессилевшее тело.

Адам обнял ее и прижал к себе.

Оказавшись в его объятиях, она разрыдалась с новой силой. Она уже не старалась сдерживать себя, осознавая всю тщетность своих усилий.

Он почувствовал, что его рубашка от ее слез промокла. Он гладил плачущую женщину по спине, по плечам, волосам, желая хоть немного успокоить ее.

Наконец, рыдания ее стали понемногу стихать. Она подняла голову и посмотрела на него заплаканными глазами.

– Я в ответе за нее, – сказала Каролина.

– Мы в ответе за нее, – поправил ее Адам. И замер, ожидая, что она начнет возражать.

Но, к его удивлению, возражений не последовало. Что-то похожее на улыбку на миг озарило ее лицо.

– Да, – произнесла она, касаясь его руки. – Мы. Адам и не мечтал услышать это. Слово «мы», произнесенное ею, явилось для него неожиданным подарком.

Они долго и внимательно смотрели друг другу в глаза.

Ее заплаканное лицо опухло и покраснело от слез, а недавняя безукоризненная прическа теперь растрепалась.

Он наклонился и поцеловал ее. Этот поцелуй был, как знак примирения, успокоения и понимания того, что они были родителями, а не просто любовниками.

И вдруг, к его величайшему изумлению, Каролина потянулась и тоже поцеловала его. Он сразу не понял, что произошло, ощутив вдруг на своих губах теплоту ее губ. И прежде чем что-то осознать, он почувствовал волнение в своей крови. Целых три недели они держались на отдалении друг от друга.

Если бы Адам не нашел в себе силы прервать этот поцелуи, то дороги назад уже не было бы.

Каролина затуманившимися глазами посмотрела на него. Ее лицо все еще выглядело измученным, но выражение отчаяния исчезло.

Она слабо улыбнулась.

– Эмили заснула внизу. Кровать в нашем распоряжении.

Его руки лежали у нее на плечах. Но он все еще не решался сделать последний шаг к их сближению.

Она здесь сейчас рядом с ним, потому что пережила огромное потрясение. Ей нужна была его помощь, как тогда, когда она упала в реку. И как тогда, он бросился ее спасать. Несмотря на то, что они причинили друг другу столько страданий, не было другого человека, к которому она могла бы прийти за помощью и успокоением. Что ж, если он не был в состоянии дать ничего большего, то хотя бы это мог сделать наверняка. Чувство горечи охватило его при этих мыслях. Каролина искала у него защиту и успокоение, а ему была нужна она сама.

Он молча взял ее левую руку и стянул с нее перчатку, которую, не глядя, бросил на пол – этот жест был одновременно и вызовом, и шагом к сближению.

Загар, покрывавший ее кожу в Аскуэре, исчез, и ее руки заметно побелели, стали нежными и мягкими. Как мало для этого времени потребовалось!

Пламя свечи уронило свой блик на ее ладонь, и золотом сверкнуло на пальце ее обручальное кольцо. Адам решительно снял с ее пальца этот последний символ, связывавший Каролину с Джередом, и бросил его вслед за перчаткой.

Женщина наблюдала за происходящим со спокойным интересом.

Освободив ее руки, он поднес их к своим губам, а затем сжал в своих ладонях. Казалось, она начала потихоньку оттаивать. И вот уже руки, совсем недавно холодные, словно ледышки, отогрелись, потеплели. Он поцеловал ее запястья, и сердце его бешено забилось, и голова пошла кругом. У нее была такая гладкая кожа, источавшая тонкий аромат гиацинтов и роз, и сама она была так податлива и нежна, как в ту ночь, когда была похищена Эмили.

От запаха ее духов у него еще сильнее закружилась голова. Он заглянул ей в глаза. В них затаилось выражение ожидания, печали и покорности. Несмотря на то, что прическа Каролины растрепалась, а лицо было заплаканным, она оставалась все той же необыкновенно красивой женщиной, которая пять часов назад отправилась в дом Гренби.

У Адама перехватило дыхание. Не отводя от нее взгляда, он медленно расстегнул ее плащ и, стянув его с ее плеч, бросил на стул. Затем так же неторопливо он вытащил из ее волос большой серебряный гребень, и ее густые мягкие волосы свободно рассыпались по спине и плечам.

За все это время Каролина не проронила ни слова и, оставаясь такою же безмолвной, как и он, наблюдала за его неспешными уверенными движениями.

На какое-то мгновение он замер, ожидая от нее какого-нибудь признака ответного желания. Вдруг она запрокинула голову и рассмеялась. Это и явилось знаком, подтолкнувшим его к дальнейшим действиям. Почувствовав душевный подъем и необыкновенный прилив сил, он поднял ее на руки.

Адам нес ее к кровати, неотрывно глядя на ее побледневшее лицо с полузакрытыми томными глазами. Казалось, она ослабела от страстного желания, захлестнувшего их обоих. Опустив ее на постель, он медленно начал расстегивать ее платье, стараясь, чтобы его прикосновения были как можно деликатнее.

– Погоди, – прошептала она. Выскользнув из его рук, села и, подняв руки, неторопливо сняла платье, которое с мягким шуршанием упало рядом с кроватью.

Танцующие языки зажженных свечей отбрасывали жаркие блики, которые трепетно блуждали по полуобнаженному телу женщины. Адам нетерпеливой рукой провел по ее груди, скрытой под тонким бельем. У него перехватило дыхание, язык задеревенел, а тело все загорелось, словно объятое пламенем.

Он неумело освободил ее от нижнего белья и торопливо принялся сбрасывать с себя одежду. Каролина помогала ему расстегнуть рубашку… И когда их распалившиеся тела прильнули друг к другу, их на мгновение охватило умиротворение, которое тут же переросло в неодолимую жажду близости.

Когда он коснулся губами ее груди, она тихо застонала, но Адаму показалось, что она не хотела, чтобы он торопился. Ее пальцы блуждали в его волосах, а тело выгибалось при каждом прикосновении его рук и губ.

Их тела сплелись. Они целовали друг друга сначала нежно, потом все более страстно.

Сквозь эйфорию и блаженство от физической близости в его сознание молнией пробилась мысль – сверкнула лишь на мгновение, но была сверхъестественно ясной: в этот раз между ними было все по-другому – Каролина отдавалась ему не только телом, но и душой. И от этой мысли Адам стал по-настоящему счастлив. Он был горд, что они, наконец, пришли друг к другу, что только он был под стать этой необыкновенной женщине, только он был способен понять и оценить ее так, как она того заслуживала.