Жаклин Мартен - Сорвать розу

Осознав комичность ситуации, он расхохотался тоже, а после этого уже не смог вернуться в сердитое состояние.

– Так-то лучше, – согласилась Лайза, правильно оценив перемену его настроения. – Было бы глупо начать снова бранить меня после того, как я вас рассмешила.

– Может быть, и глупо, но, смею заверить, необходимо, – возразил он непреклонно.

– А вот и нет, – послышался как никогда дерзкий ответ, – я улаживала дела для вашей же пользы.

– Моей?!

– Конечно. Встречалась с моим поверенным, чтобы договориться о передаче вам денег.

– Денег, – повторил он, как попугай, и Лайза нетерпеливо вздохнула. Что происходит с ним, если как эхо, повторяет все, что она бы ни сказала?

– Да, денег. – Она посмотрела на него с внезапно возникшим подозрением. – Вы потому и пришли так рано? Но вы же не думали, что я вручу их, поверив… вот просто так, – поправилась она.

– Поверив на слово, хотели сказать? – уточнил он обманчиво спокойным голосом, заставив ее занять странную оборонительную позицию.

– Ну а если бы и хотела, что вы имеете против? – спросила она довольно грубо. – Никогда не встречала вас до вчерашнего дня. Почему я должна верить?

– Я же поверил вам.

– Не мне, а шпаге.

– Не будьте глупым ребенком, – посоветовал он грубо. – Даже если я и сказал лишнее, поверил не из-за шпаги. Мне хотелось дать вам возможность сочинить более убедительную историю, чем та, которую вы рассказали, но все напрасно. Кто мешал утверждать, что Джеймс был обручен с вами и обещал жениться? Вместо этого, отвергнув все эти возможные варианты, вы высказали всю неприязнь. Конечно, не хотелось верить, что брат мог так поступить. И до того, как появилась шпага, мне пришлось бороться с собой, пытаясь заставить ничему не верить.

Лайза так же, как и он вчерашним вечером, слегка дотронулась до его плеча.

– Извините, капитан Холлоуэй.

– Дорогое дитя, с какой стати вам извиняться передо мной?

– Я не извиняюсь, а успокаиваю! – рассердилась она. – И, чтобы знали, сэр, я не ребенок. Мне уже больше восемнадцати.

– Очень солидный возраст для девушки, осмелюсь возразить, но не для мужчины тридцати лет.

– Вам действительно уже тридцать?

– Будет через шесть месяцев, – сухо подтвердил он. – Утешайте себя тем, что в день свадьбы мне все еще будет двадцать девять.

– Звучит лучше. – Лайза нахально улыбнулась. – Никогда не собиралась выходить замуж за такого старого мужчину, – обезоруживающе произнесла она и тут же вновь заставила его насторожиться. – Мистер Филдз, мой поверенный, настаивает, чтобы деньги были переданы в… в… ну, понимаете, в день бракосочетания, не раньше. Ему нужно подготовить документы, которые мы оба должны подписать. Извините, если хотели получить деньги сегодня, но это совет поверенного, а бабушка настоятельно рекомендовала мне слушаться его во всем.

– А при чем здесь, черт возьми, бабушка? – спросил он, и озабоченность снова отразилась на его лице.

– Она дает мне… вам… деньги.

– Так это не ваши родители? Лайза покачала головой.

– Они даже не знают ни о чем. Не могла… я… это разбило бы им сердце.

– Понимаю, – согласился капитан Холлоуэй, хотя было видно, что он ничего не понимает.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила Лайза и села сама. – Хочется кое о чем спросить вас. По какой причине вы женитесь на мне: потому что брат изнасиловал девственницу, из-за ребенка или из-за денег?

– По всем трем, – ответил он, моргнув от удивления и сев напротив нее.

Лайза глубоко вздохнула.

– Тогда можно не говорить, – будто про себя произнесла она, но не настолько тихо, чтобы нельзя было расслышать.

– Да, можно, но думаю, для нас обоих будет лучше, – сказал ее будущий муж, – если расскажете все, что собирались.

– Я немного покривила душой, когда рассказывала о Джеймсе и о себе, – призналась Лайза со слегка испуганным видом.

– Так это неправда?

– Нет, правда. Все произошло так, как вы слышали, кроме одного момента, о котором не хотелось упоминать, во всяком случае до тех пор, пока не услышала от вас, какая я честная и порядочная, и не почувствовала себя обманщицей.

– Был бы благодарен, если бы перешли поближе к делу, – прервал ее Торн Холлоуэй жестким голосом, его лицо побледнело.

– Когда ваш брат изнасиловал меня, – призналась она с несчастным видом, – я уже не была девственницей.

– Понимаю, – снова согласился он.

– Нет, вижу, совсем ничего не понимаете! – возмущенно воскликнула она. – Это произошло со мной всего один раз до этого, но как можно надеяться, что кто-нибудь, за исключением семьи, поверит этому?

– Да, это называлось бы злоупотреблением доверия, – холодно согласился капитан Холлоуэй. – Еще один солдат?

– Нет, это случилось, когда мне было шестнадцать, за два года до того, как пришли солдаты. Он… он был племянником священника.

– Племянник священника изнасиловал вас?!

– Что-то вроде этого.

– В случае изнасилования не может быть никаких «вроде», – зарычал капитан Холлоуэй. – Было или не было?

– Я была влюблена в него, – по-детски всхлипнула девушка. – Во всяком случае, так думала, потому что он был очень красивым; похожим на принца из сказки. Я разрешала ему целовать и дотрагиваться до себя, когда мы оставались одни. И когда он уверял, что хочет меня, мне показалось, что речь идет о женитьбе, и я попросила его поговорить с отцом. Но ему хотелось немедленно. Он был сильнее, чем я. – Она заметно вздрогнула. – Весь ужас закончился минуты через две, а ему вздумалось рассказать дяде и всем церковным старостам. Об этом в конце концов узнали все. Я потеряла репутацию, и так получилось, что ваш брат услышал об этом от кого-то, хотя и находился так далеко от моего дома, в Трентоне. Вот почему ему казалось, что он имеет право делать со мной то, что сделал.

Какое-то время капитан молчал, крепко сжав челюсти, а его лицо приобрело еще более мрачное выражение, чем прежде. Плечи Лайзы опустились.

– Пойму вас правильно, если вы передумали, – произнесла она тихо и вдруг увидела, как он переменился в лице.

– Дорогая девочка, – он вскочил со стула и подошел ближе. – Вы должны привыкнуть к моему не слишком приветливому виду: хмурое выражение лица ничего не означает, или, во всяком случае, не имеет отношения к вам. Попадись мне сейчас брат или племянник священника, с громадным удовольствием стукнул бы их лбами, прежде чем запорол бы до смерти.

Губы Лайзы задрожали, и она прикусила их зубами.

– Благодарю вас, – прошептала девушка.

– Не стоит благодарности, мадам.

– Хотела сказать: спасибо, что поверили.

– Знаю, что хотели сказать.

После минутного колебания она продолжила:

– Хочу, чтобы вы знали. Мне нравится ваше лицо, даже когда хмуритесь, а если улыбаетесь, становитесь красивым; предпочитаю видеть вас таким, пусть и непостоянно.