Каролина Дэвидсон - Невеста по заказу

Лотти по-прежнему не сводила с него пристального взгляда. Молчаливая, похожая на совенка, только что выпавшего из гнезда, она сжимала руками одеяло, натянутое до подбородка, точно щит, заслоняющий ее от хищного взгляда… «Ну, это ей не поможет», – решил он. Джон поднял одеяло и скользнул в постель.

«Она может лежать там, на своей стороне постели, если это все, что ей нужно, но она не будет лежать одна», – думал Джон.

«Он опять хочет это сделать», – подумала Лотти. В ее сознании интимная близость еще никак не называлась, ее мозг отказывался назвать это каким-либо определенным словом. «То, что делают в постели все семейные пары» – по словам Джона, это называлось так. Интересно, откуда он знает такое?» – этот вопрос назойливо вертелся у нее в голове.

Выходило, что он когда-то это делал, но, насколько Лотти знала, он никогда не был женат. Может быть, он делал то, чем увлекались состоятельные мужчины в городе… находили женщину, сильно нуждающуюся, снимали ей жилье и пользовались ею для удовлетворения своей похоти. Примерно так объясняла ей ее наставница, предупреждая об опасностях, подстерегающих женщину без дома и семьи на улицах Бостона.

Но Лотти не могла поверить, что Джон так поступал. Должно быть, он узнал обо всем этом как-нибудь по-другому, решила она. И сейчас, судя по его взгляду, в общем-то, однозначному, он собирался применить на практике свой обширный запас знаний.

Широко раскрыв глаза, Лотти наблюдала, как он опускается, чтобы лечь рядом с ней; чувствовала, как его рука, скользнув по телу, обхватила ее плечо и стала медленно, но настойчиво переворачивать ее так, чтобы она оказалась лицом к нему.

Она глубоко вдохнула, молча, ожидая прикосновения его приоткрытых губ.

Глаза ее закрылись, и она отдалась неизбежному. Должно быть, в последний раз перед отъездом, который избавит его от обузы. Но даже эта грустная мысль не должна развеять сладковато-горького привкуса того удовольствия, которое ожидало их этой ночью, подумала она, и их уста сомкнулись…

С изумлением Лотти ощущала, как по телу ее разливается приятное тепло. Она смутно догадывалась: все, что должно было произойти, вновь доставит ей неизъяснимое удовольствие.

На этот раз он был более настойчив, более тороплив, словно что-то заставляло его спешить. Она почувствовала на своей шее его прерывистое дыхание, когда он опустил голову, чтобы вдохнуть ее аромат. И пальцы его касались ее грудей.

Ее охватило чувство ликования, когда она ощутила силу его желания, трепетную торопливость его прикосновений. С чувственностью, которой она в себе и не подозревала, она извивалась под ним, и ее плоть устремлялась навстречу теплу его рук. Лотти чуть прикрыла глаза, ее веки отяжелели, и она улыбнулась, погружая пальцы в золото его волос. То, что ее пальцы, ее руки могли быть так чувствительны, когда прикасались к его телу… что она так легко поддалась его чарам, – это было невероятно.

Теплота его губ оставляла легкий холодок на ее теле, и Лотти чувствовала, как его губы и язык пробуждают к жизни соски ее грудей. Огонь желания ее сжигал; она приоткрыла рот, слабо застонав от наслаждения.

Никогда еще она не ощущала себя такой испорченной, так вольно распоряжающейся своим телом. Краска стыда заливала ее щеки. Что он подумает о ней, если она может лежать перед ним бесстыдно обнаженной? И вдруг он оторвался от нее и проговорил с болью в голосе:

– Этой ночью я не стану спрашивать разрешения, Лотти.

– Разрешения на что? – выдохнула она с трудом.

Он коснулся губами облюбованного места на ее груди, и его глаза потемнели, когда он почувствовал немой отклик на это прикосновение.

– Я буду делать с тобой все, что захочу.

Окна были чуть приоткрыты, но Лотти задрожала не столько от холода, сколько от мрачного взгляда, которым Джон смотрел на нее. Он не улыбался, его глаза казались темными и печальными, и это о многом говорило ее сердцу.

– Я не знала, что ты должен спрашивать моего согласия, Джон. Я думала, что, как мой муж, ты имеешь полную власть надо мной. – Ее голос, как ей показалось, звучал как-то слишком спокойно, в то время как сердце билось все быстрее.

Он молча кивнул, пристально глядя на нее, и снова она почувствовала в нем что-то незнакомое, и это было странно для человека, проведшего с ней в постели не одну ночь.

– Я должен спрашивать твоего согласия, Лотти, – сказал он.

Затем его уста снова приблизились к ней, и она уже не видела его глаз, как будто он закрыл их, чтобы скрыть боль во взгляде.

Его руки были жесткими и сильными, его шершавые ладони едва касались ее кожи, как будто он старался сохранить в памяти все изгибы ее тела. И она позволяла ему поднимать и опускать себя так, как ему было удобно. Чувства переполняли Лотти, она задыхалась, и с губ ее срывались сладострастные стоны и вскрики, звучавшие в его ушах как симфония.

Губы Джона следовали за его ласкающими руками, даря ей жгучее удовольствие. И даря ей это наслаждение, он получал ответный дар.

С искусством, которого и не предполагал в себе, он доводил ее до экстаза, его ласкающие руки увлекали Лотти на все новые высоты блаженства, уничтожая все приютские представления о скромности. Своей лаской и словами ободрения он добивался какого-то удивительного состояния, возвышающего их над физической близостью и объединяющего в единое существо.

Их тела напряглись в предвкушении высшего дара, который их ожидал. В душе Лотти ощущала это как дар более значительный, более важный, чем плотское удовлетворение… То было соединение душ, наполнявшее ее небесным блаженством.

На этот раз все происходит по-другому, подумал Джон. Все было не так, как в тех случаях, когда он просто наваливался на нее, чтобы доставить ей удовольствие и получить в ответ то же. Сейчас Джон понял: он достиг с Лотти большего, чем физическое удовлетворение, большего, чем радостный всплеск примитивного обладания, – он достиг глубоких чувств переживаний, о возможности которых даже не догадывался. Его случайные и редкие встречи с другими женщинами поблекли, и память о них потускнела в сравнении с той неожиданной радостью, которую он нашел со своей законной женой.

Так вот что значит быть единой плотью, думал он, лежа рядом с Лотти. В этом вся суть брачного союза – отдавать и брать.

Лотти чувствовала на своей коже его дыхание. Постепенно оба стали дышать более размеренно, но она продолжала крепко обнимать его мускулистое тело с непонятной ей силой, рожденной страстью.

«Я запомню это навсегда», – поклялась она себе, изумляясь своим мыслям. И ее сердце на миг остановилось, когда она задумалась о своем будущем. «Сегодня я была ему нужна, – с грустью размышляла Лотти. – Почему-то ему понадобилось мое тело, возможно, ему было удобно со мной. И благодаря этой его потребности и я получила свою долю наслаждения. Может быть, в последний раз…» И она с горечью вспомнила о тех обещаниях, которые они дали друг другу во время свадебного обряда.