Гейл Линк - Песнь надежды

В таком случае, придется, засучив рукава, самой заняться непослушным ребенком, решила леди Агата.

– Джиллиан, – позвала она, войдя в кабинет и положив на стол пачку нераспечатанных писем и уже отобранных пригласительных билетов.

– Мама, – удивилась девушка, – что это?

– Твоя корреспонденция за неделю. Почему ты перестала следить за ней?

Джилли устало вздохнула.

– Я была очень занята.

– Неужели? И чем же? – спросила леди Агата, отметив про себя: «Можно подумать, я этого не знаю».

– Благотворительностью, мама.

– Но не следует забывать и о светских обязанностях, моя дорогая, – заметила та мягко, но настойчиво.

– Я не забываю о них.

Леди Роутерсби кивнула в сторону писем.

– А я полагаю, забываешь. Девушка улыбнулась.

– Хорошо, возможно, я действительно несколько запоздала с разбором почты.

– Запоздала? Джиллиан, надо подумать о приславших тебе эти пригласительные билеты. Пренебрегая приглашениями, ты пренебрегаешь этими людьми. – Агата присела на маленький диванчик в голубую и бежевую полоску, стоящий напротив стола дочери.

– Я занята куда более важными делами, чем балы и званые вечера.

– Вынуждена потребовать, чтобы ты вернулась к обычной жизни, а не то о тебе поползут слухи, как о затворнице, дорогая.

Джилли вздохнула.

– Меня трудно назвать затворницей, мама. – Она встала и принялась растирать затекшую спину. – Сегодня первый день, когда я осталась дома.

Агата смерила дочь суровым взглядом.

– Я имею в виду не это, – раздраженно произнесла женщина.

– Тогда что же?

– Ты стала избегать людей.

– Я встречаюсь с ними ежедневно.

– Не с теми, с которыми следовало бы, моя дорогая. Ты даже не обратила внимания на приглашение графа де Вандамма. Он заходил дважды за неделю. Все матери Лондона, имеющие дочерей на выданье, буквально забрасывают его приглашениями. Уж этот человек может себе позволить выбирать. И то, что он предпочел тебя другим, говорит о многом. – Помолчав немного, леди Роутерсби добавила: – И твой отчим о нем прекрасного мнения. Граф де Вандамм – человек состоятельный, владелец богатого поместья в Нормандии и потомок очень древнего и благородного рода. Представь, что значит стать графиней.

Но Джилли хотела носить фамилию, звучащую гораздо проще: Джиллиан Рейборн, жена Рейфа Рейборна, уроженца Техаса.

– Мне вовсе не хочется становиться графиней, мама.

– Мы просто не можем согласиться на что-то меньшее, дорогая. Дочь и сестра графа должна выйти замуж за человека, равного по происхождению.

Присев на диванчик к матери, девушка сжала ее руки в своих ладонях.

– Мама, выбирать мужа я буду сама. Рис обещал мне это, ты прекрасно знаешь.

Женщина картинно закатила глаза.

– Твоему брату не стоило давать столь опрометчивого обещания.

– Рис любит свою жену, мама, и не заставит меня выходить за человека, которого я не люблю.

– При чем здесь любовь? – раздраженно воскликнула леди Агата.

– А ты разве не любила моего отца?

Голос матери зазвучал тихо, она мысленно вернулась в то время, когда была еще девушкой.

– Думаю, поначалу любила, моя дорогая. Твой отец был человеком приятным, но увлекался азартными играми, которые заменяли ему все: меня, твоего брата и даже тебя, – призналась она со вздохом. – И я не смогла простить эту слабость, желая быть его единственным увлечением. Да, я любила твоего отца, Джиллиан, но не сходила от этого с ума, и сейчас благодарю Бога за это.

– Почему?

– Потому что в противном случае его смерть разбила бы мне сердце.

– Рис и Тори очень любят друг друга, – тихо сказала Джилли.

– Знаю, – согласилась мать. – Но чего стоила твоему брату эта любовь! Родины, дома, жизни, которой он достоин.

– Рис знал, на что идет. Он сам сделал свой выбор, подобно некоторым из наших предков.

– Это так, – ответила леди Агата. – Поэтому и остается надеяться, что твой брак окажется достойным тебя, дочь. Может быть, одного брака по чистой любви для нашей семьи вполне достаточно? – Графиня решила сменить тему. – Впрочем, пока оставим это. Ты по-прежнему отказываешься от поездки в Париж? Мы могли бы прекрасно провести время, окунувшись в блистательную жизнь французского общества. Мне так хочется, чтобы ты согласилась, моя дорогая.

– Я не могу, мама. Слишком много работы. – Джилли понимала, что это всего лишь отговорка. Предложи нечто подобное Рейф, она, не задумываясь, покинула бы Англию. Но, поскольку это невозможно, девушка решила все силы отдать благотворительности. Джиллиан гордилась способностью помогать людям и старалась делать все, от нее зависящее.

– Если хочешь, можно нанять человека для помощи. Необязательно заниматься этим лично.

Джилли встала и вернулась к своему месту за столом.

– Все дело в том, мама, что я хочу заниматься этим.

Леди Роутерсби со вздохом поднялась с диванчика.

– Сдаюсь. – Она направилась к двери и, улыбнувшись, добавила: – Но только в этом. Надеюсь сегодня увидеть тебя на обеде, Джиллиан. Ты не появлялась всю эту неделю, так что удели мне и отчиму пару часов твоего драгоценного времени.

Девушка решила, что должна немного успокоить мать.

– Хорошо, мы пообедаем вместе.

С радостной улыбкой на лице, графиня закрыла дверь кабинета. Она пригласила на этот обед гостя, и граф с радостью принял приглашение, получив благословение леди Роутерсби на ухаживание за ее дочерью.

Джилли обратила внимание на пачку писем, принесенных матерью и, немного подумав, решила просмотреть их и отложить те, которые требуют безотлагательного ответа. Почерк, которым был надписан один из конвертов, сразу привлек ее внимание. Сделав глубокий вздох, чтобы немного успокоиться, девушка схватила нож для бумаги, выполненный в виде старинного меча шотландских горцев, и, вскрыв конверт, дрожащими руками вытащила лист плотной кремовой бумаги. «Дорогая Джилли!

Через несколько дней я уезжаю домой. Если ты хочешь что-нибудь передать Рису, Тори или детям, пришли это в дом Тони, чтобы я смог доставить все по назначению. Желаю всего самого хорошего. Прощай. Рейф».

Какая сухая записка, подумала Джилли. Словно между ними ничего не произошло, будто в загородном доме леди Алленвуд ничего не случилось.

Расстроенная, Джилли скомкала письмо, задевшее ее за живое небрежностью стиля. Рейф успел забыть се признание и думал только о предстоящей женитьбе.

Опустив голову, девушка уставилась на скомканный лист бумаги. Разжав кулак, она тщательно разгладила письмо. Левая рука задержалась на бумаге, на пальце мягко светилось кольцо с гранатом. Его подарок.

Она вытащила из деревянной шкатулки лист личной почтовой бумаги, взяла ручку с серебряным пером и, обмакнув перо в чернильницу, быстро написала ответ. Запечатав конверт своей печатью, Джилли решила послать с ним одного из лакеев, но так, чтобы мать ни о чем не догадалась. Девушка встала из-за стола и позвонила, вызывая служанку.