Нэн Райан - Дарю тебе сердце

Она поцеловала дочь в щеку, в ее глазах заблестели слезы.

– Спасибо, мама, я уверена, что так и будет. А теперь идите.

Абигайль промокнула глаза платочком и вместе с другими дамами вышла из комнаты. Кэтлин осталась с нянькой и подругами.

– Мне нужно возвращаться к Бену, – сказала Бекки. – Я только зашла еще раз пожелать тебе счастья. Жаль, что я не смогла быть подружкой невесты, но сама понимаешь, вид у меня сейчас неподходящий. Ах, Кэтлин, свадьба – это так чудесно! Те девять месяцев, что я живу с Беном, были самыми счастливыми в моей жизни. Надеюсь, у тебя будет так же.

– Спасибо, Бекки, я тоже надеюсь. Ну иди, скоро увидимся.

Бекки вышла из комнаты и пошла обратно к мужу.

Джулия обратилась к Кэтлин:

– Господи, Кэтлин, как же я тебе завидую! Я очень люблю Калеба, но ты оказалась права: его отец настаивает, чтобы он непременно сначала окончил колледж, а уж потом женился.

– Не грусти, Джулия, может, он еще передумает.

Джулия понизила голос до шепота:

– Послушай, Кэтлин, доктор Александер, конечно, очень красивый и хороший, но… Как же Доусон Блейкли? Мне казалось, ты так его любила… И вдруг я узнаю, что ты выходишь замуж за Хантера Александера!

– Джулия, я люблю Хантера Александера, а Блейкли никогда не любила, и, пожалуйста, не упоминай больше при мне это имя.

– Прости, Кэтлин. Я так рада, что ты счастлива! – Джулия поцеловала подругу в щеку. – Но я слышу музыку, мне пора готовиться к церемонии.

Оставшись одна, Кэтлин всмотрелась в собственное отражение в большом зеркале. В это время сзади подошла Ханна и положила свои пухлые руки на плечи питомицы.

– Золотко, вы сегодня такая красивая!

Кэтлин, почувствовав прикосновение ласковых рук няньки, вдруг расплакалась.

– Ох, Ханна, как же я могу выйти замуж за Хантера? Я его не люблю, я люблю Доусона, только его одного!

– Ну-ну, мисс Кэтлин, не плачьте. Я знаю, что вы любите мистера Доусона, но он же уехал, а у вас будет ребеночек, значит, вам нужен муж. Жаль, что так получилось, золотко, но доктор Хантер – хороший человек, я знаю, он позаботится о моем ягненочке.

Ханна припудрила лицо своей любимицы.

– Ты права, Ханна. Я выйду замуж и когда-нибудь забуду Доусона. Как ты думаешь, у меня получится?

– Конечно, дорогая. Со временем вы научитесь любить доктора Хантера. Девушки часто выходят замуж за джентльменов, которых не любят, а потом прекрасно живут.

В церкви заиграл орган, и в дверь негромко постучали.

– Ну вот, детка, это, должно быть, мистер Борегар. Улыбнитесь, пусть никто не узнает, что мой ягненочек плакал.

– Кэтлин, ты прекрасна! – воскликнул сияющий Луи, входя в комнату. – Хантер – просто счастливчик. – Отец подошел к дочери и поцеловал в щеку. – Девочка моя, я тебя очень люблю и желаю тебе счастья. Ты ведь это знаешь, правда?

– Да, папа, знаю. Нам пора?

– Да, дорогая.

Кэтлин оперлась на руку отца, и они вышли из комнаты, оказавшись в самом начале церковного прохода.

Когда за ними закрылась дверь, Ханна заплакала.

– Бедная моя маленькая Кэтлин, это я во всем виновата, надо было все рассказать. Боже, прости меня, грешную.

Кэтлин Дайана Борегар в старинном атласном платье медленно шла по проходу церкви Святой Марии. Она была бледна и казалась хрупким цветком. Под белой вуалью рассыпались по плечам вьющиеся светлые волосы, лицо оставалось спокойным и безмятежным. Если большие голубые глаза и блестели от слез чуть сильнее, чем следовало, то никто не придал этому значения: Кэтлин – невинная семнадцатилетняя девушка, сегодня день ее свадьбы, вполне естественно, что столь торжественное событие глубоко на нее подействовало.

Стоя у алтаря со своим дядей Рембертом, Хантер Александер смотрел, как к нему приближается невеста, и его сердце переполняла гордость.

Кэтлин посмотрела на Хантера и вдруг почувствовала в его лице какую-то внутреннюю силу, вселившую в нее уверенность, что все будет хорошо. Она улыбнулась и в эту минуту поклялась себе, что станет ему хорошей женой и никогда не даст понять, что любит другого.

Вскоре после того, как они вошли в каюту, Хантер поцеловал жену в щеку и с улыбкой сказал:

– Дорогая, я на несколько минут тебя оставлю – спущусь в корабельный ресторан.

– Хорошо.

Кэтлин проводила мужа глазами. Они находились на борту парохода «Принцесса», направляясь в свадебное путешествие в Новый Орлеан. Хантер очень хотел отвезти молодую жену в этот замечательный город. Правда, Кэтлин не раз там бывала, но самого города практически не видела, так как считалось, что ей еще рано осматривать Новый Орлеан. Кэтлин было безразлично, куда ехать, но Хантеру она об этом, конечно, не сказала, и он заказал билеты на пароход и на неделю забронировал номер в отеле «Сент-Чарльз».

Дверь захлопнулась, и Кэтлин подошла к иллюминатору. Ей вспомнилась ночь на пароходе Доусона.

«Господи, я не могу через это пройти. Хантер хороший человек, но я его не люблю», – в панике подумала она.

Кэтлин со вздохом отвернулась от иллюминатора и взялась за воротник дорожного костюма. На кровати лежала наготове белая кружевная ночная рубашка. Глядя на нее, Кэтлин невольно поежилась. Двигаясь как сомнамбула, она медленно разделась, надела через голову ночную рубашку, сунула ноги в атласные шлепанцы и застегнула атласный пеньюар на три крошечные пуговки.

Присев перед небольшим туалетным столиком, Кэтлин стала расчесывать волосы, когда в дверь негромко постучали. Вздрогнув, она отложила гребень и попыталась улыбнуться.

– Входи, Хантер.

Хантер вошел и замер на месте, любуясь красотой Кэтлин. Ей хотелось закричать, чтобы он не стоял как истукан, а просто схватил ее и поскорее покончил со всем этим.

– Дорогая, ты так прекрасна! Как же я тебя люблю! – прошептал он, целуя жену.

– Я тоже тебя люблю.

Кэтлин обняла мужа за шею, а он продолжал покрывать ее лицо нежными поцелуями, шепча слова любви. Наконец он взялся за пуговки пеньюара и довольно быстро с ними управился. Кэтлин опустила руки, Хантер спустил пеньюар с ее плеч и бросил его на кровать. Он посмотрел на ее тело, едва прикрытое полупрозрачной кружевной рубашкой, и Кэтлин заметила, как в его карих глазах вспыхнул огонь желания. Хантер привлек ее к себе и снова стал целовать – на этот раз по-другому, более страстно, более требовательно.

– Любимая, – прошептал он, касаясь губами ее уха, – я знаю, ты устала и волнуешься. Я готов подождать.

– Нет! – Кэтлин крепче обняла его за шею и закрыла глаза. – Не надо ничего ждать.

– Спасибо, любимая. – Его губы опустились ниже, и он стал покрывать обжигающими поцелуями нежную кожу ее шеи.

– Любимая, – прошептал Хантер. Кэтлин снова открыла глаза и встретилась с ним взглядом. – Ты сделала меня счастливейшим из смертных.