Элизабет Чедвик - Любовники поневоле

Откуда, черт побери, у Шона эта болезнь, если у Коннора ее не было? Может быть, дело в том, что когда умерла жена Коннора и он перевез детей в Брекенридж, ему пришлось прекратить самому заниматься рудничными разработками. Но Шон по-прежнему управляя рудником «Запоздалый» близ Монтесумы и тремя рудниками вверх по Десятимильному каньону, каждый день продолжая спускаться под землю. Коннору нравилось проводить волнующие изыскательские работы, нравилось извлекать финансовую прибыль из заявок, а Шон любил горняцкое дело как таковое. И все-таки совесть мучила Коннора. Предоставляя Шону сами рудники, он обрекал своего друга и компаньона на еще один год вдыхания пыли, которую поднимали пневматические отбойные молотки – поставщики адов, как называли их в народе.

Коннор бросил взгляд на девушку, с беспокойством смотревшую на него. Он не испытывал к ней никакого расположения, а уж она-то после его отповеди, наверняка, ненавидела Коннора. И все же Кэтлин – сестра Шона. Как же он может оставить ее здесь на произвол судьбы, беззащитную, в смешно сидевшей на ней одежде Чарли?

«А она просто красавица, – подумал Коннор, – настоящее искушение для любого мужчины, и тем более, для группы мужчин, изолированных от остального мира на вершине горы, которым непременно придут на ум мысли, будто они никогда отсюда не выберутся, будто им нечего терять, будто…»

– У меня получится, – прервала Кэт его размышления. – Я ведь поднялась на гору, разве нет?

«Эта девушка просто не представляет себе, что такое спуск вниз на лыжах: леденящий холод, безудержное скольжение на страшной скорости, ужасно тяжелые снегоходы, особенно когда сверху на них налипнет снег».

– Пожалуйста, – умоляла Кэт, – не оставляйте меня с ними.

Коннор огляделся. Мужчины уже прикладывались к бутылке. Некоторые захватили спиртное с собой, другие нашли запасы Чарли.

– А вам известно, как быстро мы помчимся? Быстрее, чем несется во весь опор лошадь. Если вы наткнетесь на дерево, то расшибетесь насмерть. – Кэт кивнула. Наверное, она вспомнила злоключения отца Дайера. – Вы должны в точности выполнять все, что я скажу. – Кэт снова кивнула. – Если нам будет не по силам спуститься вниз, мне придется оставить вас в хижине на полпути. Я потом вернусь, но некоторое время вам придется побыть одной. Ну как, не передумали? – Кэт продолжала утвердительно кивать. – Без пререканий? Дайте слово.

– О чем ты там толкуешь, Коннор? – окликнул его один из мужчин. – Оставь дамочку здесь. Мы о ней позаботимся.

Среди всеобщего хохота Кэт, не глядя на окружающих, сказала:

– Я буду делать все, что вы прикажете. – Ей претило такое безусловное подчинение, но другого выхода не было. И как только мог Шон выбрать себе в компаньоны и друзья такого грубого и самоуверенного человека? Ни один джентльмен не назовет леди простушкой. Что ж, придется смириться с этим. По крайней мере на время.

– Здесь не больше десяти миль, – сказал ей Коннор, – но они покажутся сотней миль. – И добавил, что есть люди, которые добрались на снегоходах от Брекенриджа до Комо за одиннадцать часов. Конечно, те лыжники не были одеты, как Кэт, в длинные юбки и всевозможные дамские причиндалы, которые она натянула на себя, прежде чем покинуть станцию на перевале.

К счастью, снегопад прекратился, и Кэт видела Коннора впереди на лыжне, освещенной лунным светом. Никогда прежде не испытывала она такого холода – ледяной воздух словно ножом пронизывал легкие. Шест, которым нужно было тормозить, поворачивать и сбивать снег со снегоходов, не говоря уже о том, чтобы отталкиваться от деревьев и скал, оказался весьма тяжелым, и руки у Кэт заболели уже через несколько минут, но она лишь плотно сжала губы, не желая издать хоть один стон и подавляя искушение набрать в грудь побольше воздуха. Коннор предупредил, что дышать нужно через нос: так воздух согреется, прежде чем достигнет легких. Кэт фыркнула. Как будто она, чикагская девушка, не знала этого!

«Почему они называют лыжи снегоходами?» – удивлялась Кэт. Деревянные полозья у нее на ногах имели двенадцать футов в длину, в середине брусок для упора пятки и ремешки для крепления носков. Их концы слегка загибались вверх, как у салазок гномов в сказках. Однако полозья вовсе не были похожи на приспособления для ходьбы. Как только путники оказались на лыжне, скорость спуска стала нарастать. Слава Богу, здесь было меньше деревьев, чем ожидала Кэт, и это значительно облегчало движение.

«Молись и старайся, чтобы снегоходы шли ровно», – приказала Кэт самой себе. Молиться было легко, а вот держать лыжи ровно никак не удавалось. Полозья разъезжались все дальше и дальше одно от другого так, что, казалось, в следующую минуту Кэт разорвется пополам. Неожиданно она потеряла равновесие и упала. Раздался треск. «Можно не сомневаться, что юбка разошлась по шву», – подумала девушка. Коннор вернулся назад, чтобы помочь Кэт подняться, и сердито взглянул на нее при свете луны.

Кэт решила, что нужно быть осторожнее. Если попробовать съехать с тропы, не рухнет ли она с обрыва, как преподобный Джон Дайер? Что же делать? Кэт никак не могла вспомнить, каким образом спасся мужественный проповедник методистской церкви. А если она наедет на Коннора, то может погубить их обоих.

Как раз в этот момент он оглянулся и крикнул:

– Тормозите!

«Как?» – в ужасе подумала Кэт. В отчаянии она опрокинулась в сугроб, вихрем взметнувшийся вокруг нее. Кэт приготовилась к ушибам и даже сломанным костям в результате падения на снег, покрытый коркой льда. Но, к своему удивлению, оказалась в облаке снежной пудры и теперь лежала в мягком сугробе, заливаясь смехом и чувствуя слабость, пришедшую вместе с облегчением после пережитого волнения.

– Ради Бога, Кэтлин Фицпатрик… – воскликнул Коннор.

– Фицджеральд, – поправила его Кэтлин. – А друзья зовут меня Кэт. – Она была слишком возбуждена, чтобы задуматься, почему так сказала – словно приглашала Коннора стать ее другом.

– Зачем же так рисковать, Кэт? Вы что, считаете, будто у вас девять жизней, как у кошки? Вы ведь могли убиться, отваживаясь на такие штуки. А если бы вы упали на глыбу льда, мне пришлось бы доставлять вас к брату разбитую вдребезги.

Кэт никак не могла прекратить смеяться. Если бы к ее левой ноге не была привязана лыжа, она показалась бы настоящим ангелом в снегу и кого угодно зажгла бы весельем.

– Ладно, вставайте, – проворчал Коннор и протянул руку, чтобы вытащить из сугроба незадачливую лыжницу. – Бог знает, где ваша вторая лыжа.

– Я на ней въехала в… ха-ха-ха… – Кэт снова принялась хихикать, а Коннор, вздохнув, с помощью своего шеста взрыхлил снег и, наконец, обнаружил пропавшую лыжу. Он отряхнул Кэт от снега, помог снова надеть лыжи и через пять минут они опять тронулись в путь.