Конни Брокуэй - Безрассудный

– Вот здесь погиб Кэм Макларен, – сказала она, указывая рукой. – Вон о тот большой камень он разбил голову, упав под ударом солдата.

Она обернулась, и ее юбки вздулись колоколом, как у девушки во время танца.

– А здесь убили моего Бобби. Он был самым младшим, у него еще ноги заплетались.

Она улыбнулась Фейвор с каким-то странным дружелюбием, словно они были двумя женщинами, болтающими о слабостях своих домашних.

– Он получил свинцовую пулю в голову. – Она поджала губы и кивнула. – По крайней мере он умер быстро, не так, как его отец, которому распороли живот. Он умирал три дня.

Фейвор затошнило от этого беззаботного голоса, пересказывающего ужасающие события, которые были и ее воспоминаниями: крики людей, пронзенные кони, свет факелов, пляшущий в лужах крови, и чистый снег, сверкающий на склонах гор вдали.

Майра вернулась и обняла Фейвор за талию. Она легонько потянула ее к арке входа в башню.

– Ты видела, кто упал, а кто нет? Кто ответил ударом на удар? Я хотела остаться и драться с ними, но как только появились красные мундиры, мужчины затолкали нас в ров и спрятали.

Она склонила голову к плечу.

– Я почти ничего не видела. Но ты – ты была в самой гуще событий все это время, прилипла к парню Меррика, как устрица. Мне всегда хотелось знать, хорошо ли сражались мои мужчины. Что скажешь?

– Я не знаю, – прошептала Фейвор, перед ее мысленным взором вставали ужасные картины.

Майра понимающе кивнула:

– Да. Было темно, и все кончилось так быстро, и ты не знала никого из тех людей, так?

Она остановилась у самых ворот. Фейвор начала дрожать. Казалось, Майра этого не заметила; она нахмурилась.

– Джейми? Это Рассела зарубили на этом месте? Надо же, я старею, потому что не могу вспомнить, был ли это Рассел или Гевин Фрейзер. Это был Рассел, правда?

– Да, – отозвался Джейми. – Рассел.

Майра просветлела и удовлетворенно вздохнула.

– Значит, я не забыла, – сказала она и потащила Фейвор дальше. – Джейми тоже был здесь, ты об этом знала? Поскольку он такой большой, его оставили сторожить коней. Но когда появились солдаты, лошади запаниковали, сорвались с места и просто затоптали Джейми Крейга. Он пришел в себя через несколько дней. В моем доме.

У Фейвор подгибались колени. Грязь чавкала в ее туфлях, а она брела, спотыкаясь, вперед. Мелкий дождь промочил ее непокрытые волосы, оседал на застывшей коже и стекал по щекам.

– У меня все это здесь, – доверительно призналась Майра, прикасаясь свободной рукой к виску. – Каждое мгновение. Каждый крик. Они проникли в мой мозг, так что на все, что я вижу, накладываются картины той ночи. Словно тень ложится на каждую мою мысль… – Голос ее замер.

Фейвор била дрожь. Она слышала, как стучали ее зубы. Они остановились у ворот.

– Именно здесь ты стояла. – Майра слегка подтолкнула Фейвор вперед и отступила назад. – Я стояла… да. Вот здесь. Представь себе, Фейвор. В течение нескольких минут девять лет назад я была совсем близко от тебя… и от него. А потом, когда они увели его и бросили тебя там, босую, на холоде, в ночной сорочке, пропитанной кровью, я могла забрать своих раненых и уйти, оставив тебя там. – Ее улыбка стала кривой, уродливой. – Я бы так и сделала, если бы знала, что ты дважды предашь нас.

Ее сейчас в самом деле стошнит. Голова у нее кружилась, колени тряслись. Она не хотела быть здесь. Она никогда не хотела возвращаться сюда. Здесь ничего не было, кроме ужаса, ужаса и грязного, скользкого от крови тела того парня, воплей мужчин, вони пороха и… и мягкого, жалеющего прикосновения губ насильника к ее макушке – единственная толика утешения в той ночи, полученная от ее врага и все же принятая ею с радостью, за что она никогда не сможет себя простить.

Она схватилась за живот и крепко сжала руки, боясь, что если отпустит, то рассыплется на миллион кусочков и исчезнет в черной, все поглощающей пропасти.

– Ты снова все это видишь, не так ли, Фейвор? – мягко спросила Майра. – Ты уже успела забыть? Да, я так и думала. Тот, кто помнит, не предал бы нас. – Она молча кивнула. – Семнадцать мужчин и мальчиков клана Макларенов погибли той ночью. Тех, кто не умер, я собрала по кусочкам. Двое умерли позже. Вот к чему привело спасение того насильника, Фейвор.

– Майра! – внезапно позвал ее Джейми, голос его звучал тревожно.

Доброта испарилась из глаз Майры.

– Молчи, Джейми! Она спасла жизнь насильника, и девятнадцать человек из-за этого погибли.

Майра повернулась к Фейвор, выражение ее лица было яростным и повелительным.

– Те девять, что остались в живых, трудились так же усердно, как и я, чтобы отплатить. Они теперь стали контрабандистами и ворами, поденщиками и слугами, пытаясь заработать достаточно денег не только для семей погибших, но и для тебя. Чтобы ты могла стать леди Карр и вернуть нам землю и замок. Вот откуда взялись деньги на твой монастырь, на твою одежду и на твои драгоценности, Фейвор. Вот кого ты предала!

– Нет! – слабо вскрикнула Фейвор. Как она могла забыть? Как могла на минуту рискнуть тем, ради чего они так тяжко трудились?

– Ты готова стать женой Карра?

Фейвор молча кивнула.

Рейн крался по пустым, занавешенным комнатам и темным, гулким коридорам, словно животное, свободно бродящее по кладбищу. Фейвор не пришла к нему вчера и не пришла сегодня. Вчера ночью он ждал ее появления на галерее над бальным залом, и его распирали чувства, которых он никогда не испытывал. Сердце глухо билось в груди; дыхание застревало в горле.

Он понял, что боится. Боится, что она будет жалеть о случившемся. Обо всем. О своих словах, о своей страсти… о своей любви. Но потом она вошла вместе с Карром, цепляясь за его руку, будто калека. Ее лицо было белым, походка нетвердой.

Новый страх захлестнул его и вытеснил старый. Неужели она больна? Эта мысль мучила его до тех пор, пока наконец вчера поздно ночью он не отправился к ее комнате. Ее там не оказалось, и пробегавшая мимо служанка сообщила ему, что она ночует в комнате своей компаньонки.

Весь день он следил, стараясь хоть мельком увидеть ее. В полдень он увидел, как тетка вела ее из оранжереи. И снова Фейвор шла нетвердой походкой.

Сейчас уже близился вечер. Если он не поговорит с ней и не узнает, действительно ли она больна, а если да, то насколько серьезно, ему грозит сумасшествие. Он уже сходит с ума. И вообще он никогда не умел ждать.

Ни о чем больше не задумываясь, Рейн пошел в комнату, где спал, и схватил со стола фрак, который швырнул туда накануне. Он надел его на ходу, направляясь по пустому коридору к двери в башню. Оттуда он спустился по винтовой лестнице на нижний этаж и открыл дверь, ведущую в северное крыло.

В большой гостиной людей было мало. Кучка престарелых вельмож играла в кости за покрытым зеленым сукном столом, и один-единственный лакей был приставлен к графину, стоящему на полу рядом с ними. Одна женщина, окруженная фалангой джентльменов, стояла у большого окна, выходящего на нижнюю террасу. Она обернулась и заметила его.