Линда Миллер - Грешный ангел

– Ты ведешь себя так же дурно, как и твой брат, – сказала Бонни, – вы слишком балуете Розмари – она станет невыносимой.

– Уф! – Джиноа перевела дыхание и налила себе чаю.

– Я только что говорила Бонни, что нам скоро понадобятся учебники, канцелярские принадлежности и мебель для школы, – солгала Элизабет. – Ты ведь сможешь помочь нам, Бонни, не так ли?

Не дав Бонни ответить, Джиноа вставила:

– Конечно, мы не можем обучать подростков здесь, – надо позаботиться о строительстве новой школы. Мистер Кэллахан, спасибо ему, обеспечил нас лесом, но нам понадобятся школьные доски и многое другое. Я составлю список. Ты сможешь заказать все необходимое немедленно, Бонни?

– Я займусь этим в понедельник, – ответила Бонни, обрадованная неожиданной удачей. Она подумала о том, как Форбс выпотрошил ее, и улыбнулась бы, если бы не вспомнила о переживаниях Элизабет, – Спасибо, Джиноа, – сказала она. – А где Сэт? Я давно не видела его.

Элизабет вдруг разрыдалась и выбежала из комнаты.

– Храни нас Бог! – воскликнула Бонни, поставив чашку и поднимаясь, чтобы последовать за подругой.

– Оставь ее, Бонни! – мягко сказала Джиноа, – тебе ее не утешить.

Бонни опустилась на стул. С лужайки доносился смех Элая и Роз.

– Так вот, – начала Джиноа, как ни в чем не бывало, – Сэт работает в заднем зале. Между прочим «Общество самоусовершенствования» назначило его директором и управляющим театра «Помпеи». Дел там много: театр нуждается в капитальном ремонте. Конечно, он будет закупать все материалы через тебя.

Бонни не скрыла радости.

– Вы с Сэтом столько сделали для меня! Не знаю, как и благодарить вас!

Джиноа внезапно стала серьезной и понизила голос, видимо, решив, что деловых разговоров на сегодня хватит.

– Какие у тебя чувства к Веббу Хатчисону, дорогая?

Бонни вспыхнула: – Как ты можешь, Джиноа? Я думала, ты выше сплетен!

– Конечно, я не придаю им значения, но говорят, что вы с Веббом… общаетесь. Полагаю, и ты слышала о дружбе Элая с Эрлиной Кэлб.

Вдруг Бонни вспомнила, как Элай стоял с Эрлиной на лужайке во время вечеринки у Джиноа. Она вспомнила и то, как он обнял Эрлину, объясняя ей правила игры в крокет.

– Я слышала об этом, – сдержанно сказала она.

– Бонни, кого же ты все-таки любишь, Элая или Вебба?

Бонни бросила быстрый взгляд на двери, ведущие в сад. Оттуда шел воздух, напоенный ароматом цветов и свежескошенной травы.

– Откровенно говоря, дорогая, – сказала она, понизив голос, – я так же люблю Элая, как прежде, как и всегда любила.

Джиноа вскочила со стула и стала взволнованно ходить по комнате. Бонни была немного задета, поскольку надеялась, что ее бывшая золовка этому обрадуется.

– Тебе это не нравится? – спросила Бонни упавшим голосом.

Джиноа опустилась на стул: – Очень нравится! Но у этого человека непомерная гордость, и ты не улучшила положение дел, взяв Вебба к себе.

– Вебб был серьезно покалечен, – спокойно заметила Бонни, – я чувствовала… была обязана так поступить.

– Бедняга Вебб надеется, что ты выйдешь за него замуж, не так ли? – спросила Джиноа с необычайной для нее строгостью. – О Бонни, о чем ты только думаешь, подогревая надежды такого порядочного человека, как Вебб?

– Я не подогреваю, – прошептала Бонни.

– А как же иначе? Ведь ты не сказала Веббу честно, как обстоят дела, не так ли?

– Я не могла, Джиноа. Он построил такой уютный дом. И у него сломаны ребра…

– Это не оправдание, – резко оборвала ее Джиноа. – Подумай о гордости Вебба, Бонни… и о гордости Элая тоже.

Бонни обиделась.

– А как быть с моей гордостью, Джиноа? Ты думаешь, мне доставляет удовольствие просыпаться каждое утро и думать, что Элай с Эрлиной?

– Что важнее, – возразила Джиноа, – твоя гордость или твое счастье?

Бонни открыла рот.

– Могу сказать по своему горькому опыту, – продолжала Джиноа, – гордость – ужасная ловушка. У меня были бы дети, если бы не моя гордость. Я была бы замужем за Сэтом.

Бонни очень любила ее Она опустилась на колени перед стулом Джиноа и сжала ее тонкие руки.

– Гордость? Я думала, свадьбе помешал твой дед.

Слезы покатились по щекам Джиноа.

– Сэт хотел, чтобы я не послушалась деда, но я боялась… что старик лишит меня всего, да у меня и нет такой смелости, как у Элая. Я отправилась в Европу, как велел дед, но никогда не забывала Сэта. Ни на миг! Я могла бы увидеться с Сэтом в Нью-Йорке. Я могла бы извиниться, но ведь я Мак Катчен, а поэтому слишком гордая! Я хотела, чтобы он сделал первый шаг.

Бонни обняла Джиноа.

– Но Сэт теперь здесь, в Нортридже, – заметила она, – вы могли бы начать все сначала.

Джиноа высвободилась из ее объятий и, достав платок, засмеялась сквозь слезы.

– Как мы все глупы – ты, Элизабет и я! Я стараюсь казаться молодой, ты разрываешься между двумя мужчинами, а бедная Элизабет не отличает добро от зла, потому что сходит с ума по Форбсу.

Бонни хотела возразить, что вовсе не разрывается между двумя мужчинами, а любит одного Элая, но заметила, что ее бывший муж возвращается из сада. Она улыбнулась ему и запыхавшейся дочери.

– Кажется, Роз достаточно развлеклась для одного дня, – заметила она, – нам пора отправляться домой.

Джиноа вышла из гостиной.

– Я хочу, чтобы ты осталась, – сказал Элай, его глаза были непроницаемы.

– Это невозможно, – ответила Бонни, вставая и оправляя юбки. – Более того, это неприлично!

Она протянула руки к Роз, но Элай не отдал ребенка.

– Тебе не кажется, что мы слишком долго играем в эту игру, Бонни?

Бонни, сердитая и напуганная, все еще не сдавалась.

– В какую игру?

– Ты хорошо знаешь, о чем я говорю. Нам следует быть вместе, создать настоящий дом для ребенка и друг для друга.

Голова Бонни закружилась, взволнованная, она опустилась на стул. Элай посадил девочку в кресло возле окна и накрыл пестрым покрывалом, Роз потянулась и закрыла глаза. Бонни таяла от нежности.

Элай взял Бонни за руки.

– Ты нужна мне, – сказал он. Бонни вспыхнула.

– Так же, как это было в Спокейне? – холодно спросила она. – Так же, как на берегу во время наводнения?

– Да, – признался Элай.

Бонни хотела большего: она мечтала, чтобы он любил ее, считался с ее мнением.

– Для этого у тебя есть Эрлина Кэлб, – удрученно сказала она.

Элай взял ее за подбородок и заставил взглянуть на себя.

– Я не связан с Эрлиной и уже говорил тебе об этом.

– Почему я должна тебе верить? Ты предал меня в Нью-Йорке, когда еще был моим мужем! Что может заставить тебя сейчас хранить мне верность?

Элай наклонил голову и твердо сказал:

– Полагаю, нам надо поговорить о Нью-Йорке, рано или поздно ты согласна?

Бонни не знала, выдержит ли разговор о смерти Кайли. Зачем возвращаться к этому кошмару?