Рона Рэндалл - Надменный герцог

– Милая мисс Пенроуз! – певуче воскликнула «английская роза». – Как мило с вашей стороны! Я сразу поняла, какая вы милая и очаровательная. Именно так я и сказала его светлости после вашего ухода.

Я не поверила ни единому слову. Уверена, после моего ухода ни она, ни герцог ни словом обо мне не обмолвились, не до того им было.

Я начала причесывать наверх длинные пряди каштановых волос. Леди Хит была очень довольна: все вышло так, как она хотела. Я бы не удивилась, если бы она замурлыкала, словно откормленная кошка.

Наконец с прической было покончено. По-моему, новая укладка шла ей куда меньше прежней. Классический стиль не к лицу красотке с бонбоньерки. Она встала, отчего ее халат упал на пол, и, не стесняясь своей наготы, принялась вертеться перед зеркалом. Потом начался долгий процесс одевания. Когда камеристка натянула сверху платье, она осталась недовольной.

– Ниже, ниже! – командовала она, поддергивая корсет до тех пор, пока вырез не стал едва ли не ниже, чем того позволяли приличия.

Я как завороженная наблюдала за ней, но при виде ее довольной улыбки мне захотелось сбежать. Она явно думала о герцоге, предвкушала, как в его глазах загорится огонь желания, как он будет ласкать ее шею и плечи. Она забыла обо всем на свете.

Вдруг выражение ее лица совершенно изменилось, и перемена была настолько разительной, что я вздрогнула. Вместо сладострастной розы передо мной была надутая, сердитая женщина. Синие глаза злобно прищурились.

– Как вы посмели врываться сюда без стука?! Вначале я решила, что она обращается ко мне, но секундой позже в зеркале отразилось поразительное видение: морщинистое лицо, лысая голова, отвисший второй подбородок, дрожащий приоткрытый рот.

– Извини, дорогая, – прошамкал старик.

– Да уж, Юстас! Ты понимаешь, что я могла быть не одета?

– В чем дело? – возмутился лорд Хит. – С каких пор мужу нельзя смотреть на жену без одежды?

Жена его презрительно скривила губы. Я отошла в сторону и постаралась незаметно покинуть комнату. За дверью я увидела Пенелопу и ужаснулась. О девочке все забыли! Я быстро схватила ее за руку и потащила прочь.

В коридоре мы лицом к лицу столкнулись с герцогом. Он выходил из своей комнаты, одетый к ужину. Если он и удивился, увидев нас у апартаментов леди Хит, то не подал виду.

– Добрый вечер, мисс Пенроуз. И тебе добрый вечер, Пенелопа. Позвольте узнать, что привело вас в эту часть замка?

Я объяснила, что за мной посылала леди Хит.

– Как гостеприимно с ее стороны, – пробормотал он.

– Ей понадобилась моя помощь.

– Вот как? В чем же?

– В совершенном пустяке, сэр.

Пенелопа не выдержала:

– Не в пустяке! Она хотела сделать такую же прическу, как у мисс Пенроуз, – выпалила Пенелопа. – Только ей она совершенно не идет!

Герцог внимательно оглядел мою голову.

– У вас волосы уложены совершенно особенным образом, но, поскольку леди Хит – красивая женщина, почему же ей не идет такая прическа?

– Уверяю вас, сэр, она ей идет.

– Нет, не идет! – возразила Пенелопа. – Вот погодите, сами увидите!

– С удовольствием, – ответил герцог.

Я не сомневалась в том, что герцогу не терпится увидеть свою возлюбленную. Почему же мне вдруг стало так грустно?

– Пойдем, – обратилась я к Пенелопе, однако, не обращая на меня внимания, она ухватила герцога за руку и взмолилась:

– Я так хочу спуститься вниз! Когда мне можно будет увидеться с гостями?

– Когда мисс Пенроуз выполнит мое распоряжение.

Обвив рукой плечи девочки, он начал прогуливаться по коридору. Я шла рядом.

– Ваше распоряжение, сэр?! – изумилась я. – Но какое?

– Избавиться, от вороньего гнезда. Помните наш вчерашний разговор?

Пенелопа надулась и побрела вперед, уставившись на свои ноги.

– А когда вы покончите с прической, – продолжил герцог как ни в чем не бывало, – разрешаю вам привести мою воспитанницу вниз, чтобы пообедать с гостями. – Он чуть ли не заговорщицки улыбнулся мне, той чарующей, ослепительной улыбкой, которая тронула меня с первой встречи.

Мы дошли до конца коридора. Парадная лестница слева вела вниз, в банкетный зал. Герцог остановился, взъерошил нелепо зачесанные волосы Пенелопы и взял ее пальцами за подбородок. На лице девочки застыло упрямое, дерзкое выражение.

– Выбирай, непокорное дитя. Если оставляешь свою ужасную прическу, обедать будешь в классной комнате с мисс Уэйт…

– С ней?! О нет!

– Или предоставь дело мисс Пенроуз, и тогда можешь присоединиться к моим гостям. Ну, что выбираешь?

– Вы сами знаете – что! – вскричала Пенелопа и прижалась к нему.

Он поднял ее в воздух и закружил, весело смеясь. Такими я их еще не видела. Передо мной были отец и дочь, оба довольные и счастливые; она любила его так же сильно, как он любил ее. Сердце у меня невольно сжалось. Какая трагедия! Человек, способный так нежно любить свою дочь, оставил ее при себе лишь в качестве воспитанницы. Не впервые я задумалась о том, что представляла собой мать Пенелопы и почему герцог не женился на ней. Скорее всего, она стояла гораздо ниже его на социальной лестнице, такую женщину герцог не мог представить свету как свою законную супругу и потому держал в тех уединенных апартаментах, которые сейчас отвели мне. Он так любил женщину, что удочерил ее ребенка, но его любовь оказалась недостаточно сильной для того, чтобы, нарушив традиции, дать Пенелопе мать, в которой девочка так сильно нуждается!

Видимо, мысли мои отражались у меня на лице. Взглянув на меня, герцог перестал улыбаться. Он поставил Пенелопу на ноги и приказал:

– Ступай, малышка, и поскорее смой свои ужасные кудри.

Мне его светлость отвесил холодный поклон.

– Мисс Пенроуз, завтра днем она может спуститься вниз; вам надлежит сопровождать ее. Спокойной ночи.

Я провожала его взглядом, любуясь широкими плечами и сильной, стройной фигурой. Но тут Пенелопа схватила меня за руку:

– Скорее, мисс Пенроуз! Давайте покончим с этим до сна.

На обратном пути она даже подпрыгивала от нетерпения, так хотелось ей поскорее оказаться внизу и болтать с гостями герцога. Ее всегдашняя капризность куда-то пропала. Кажется, Пенелопа даже забыла о том, что ненавидит меня.

– У меня есть шампунь, – сказала я ей. – Переодевайся в халат и приходи ко мне в комнату.

– Как вы уложите мне волосы?

– Решим завтра. Я попробую разные прически и выберу лучшую.

– Я сама выберу! – властно возразила она, но, видя выражение моего лица, неуклюже поправилась: – Ладно, ладно! Но предупреждаю: я терпеть не могу школьных косичек!

– Косичек не будет, обещаю.

После мытья волосы Пенелопы стали мягкими и шелковистыми. Я распорядилась, чтобы ее ужин принесли ко мне в комнату, и она закусывала у камина, пока сохла голова. Наконец, я расчесала черные локоны, так похожие по цвету на волосы ее отца, но не такие жесткие, как у него. Я убрала волосы со лба, и сразу стало видно, какая она хорошенькая. Даже сейчас, без всякой прически, она выглядела настоящей красавицей, больше не являя собой нелепую пародию на взрослую. В ее точеном носике, очертании лба и подбородка угадывалась кровь Квинсфордов. Пройдет совсем немного времени, и она станет похожа на своих предков, чьи портреты украшают стены галереи.