Элизабет Лоуэлл - Только моя

Жар волнами пробегал по Джессике и передавался Вулфу, увеличивая его возбуждение. Он подавил стон, чувствуя, как напрягается каждый мускул его тела.

Тихонько ахнув, Джессика подалась ему навстречу, потому что ей было необходимо ощутить тяжесть его тела.

— Не двигайся, — сказал Вулф грудным голосом. — Не шевелись, пока я не скажу тебе. Ты слышишь меня, Джесси? Я хочу показать, что у тебя нет оснований бояться мужчины. Но ты должна лежать спокойно.

Она вздрогнула и замерла.

Вулф глубоко вздохнул один раз, затем второй, стараясь восстановить контроль над сжигающей его страстью. Это казалось невозможным. Самообладание мало-помалу покидало его, не оставляя другой реальности, кроме тела девушки, лежащей под ним. Она смотрела глазами, темными от страсти.

— Обними ногами мои бедра. Медленней, Джесси, еще медленней.

Глядя на него, она медленно двигала ногами, пока не обвила его бедра.

— Вот так? — шепотом спросила она.

Вулф стиснул зубы, когда коснулся ее сокровенной плоти. Дрожь пробежала по его телу. Он сделал несколько глубоких вдохов, — Да, так. — Его голос был настолько низким, что больше походил на стон. — Именно так. Не двигайся, Джесси. Совсем не двигайся. — Он не мог отвести взгляда от обольстительного зрелища. — Я собираюсь показать тебе, как легко ты примешь мужчину.

— Сейчас?

— Сейчас… Через несколько мгновений. Чуть-чуть потерпи и подожди… Чтобы ты не боялась. Я не лишу тебя девственности, но ты должна лежать очень, очень спокойно.

Джессика широко раскрыла глаза, когда пальцы Вулфа стали ласкать ее, нежно раскрыли и вошли внутрь, когда она уже перестала верить в то, что это вообще случится.

А затем она вдруг поняла, что в ней вовсе не пальцы.

— Боже мой! — прошептала она.

— Да. Именно!

Новая волна дрожи пробежала по телу Вулфа, когда он погрузился в лепестковую мягкость тела Джессики. Зрачки ее глаз были темными и одновременно блестящими; он ощущал ее прерывистое дыхание на своих губах, готовность, с которой она отдается ему, и все это время она легко и сладостно царапала ногтями его руку.

— Я не делаю тебе больно?

Джессика закрыла глаза и застонала, но ответом на вопрос Вулфа было не это, а теплый таинственный дождь, который он ощутил.

У него перехватило в горле.

— Джесси, моя сладкая малышка…

Вулф погрузил пальцы в ее распущенные волосы, утопил в них руки. Как ему хотелось сейчас выпрямить бедра и до конца погрузиться в податливую, теплую глубину!

Его бросало в пот при мысли о том, что Джессика желала этого так же горячо, как и он сам.

— Посмотри мне в глаза, — сказал задыхаясь Вулф. — Я хочу видеть тебя, когда мы с тобой хотя бы в таком неполном соитии… Богу известно, что этого недостаточно, но это все, что возможно. Посмотри мне в лицо. Я хочу наблюдать твою страсть…

Джессика медленно открыла глаза. Она смотрела на жесткие складки лица Вулфа, на его тело, напряженное и блестящее от пота. В его глазах была та же страсть, которая начиналась у нее между бедер и посылала языки огня по всему телу.

Вулф продолжал легкие движения, уходя и возвращаясь с удивительной осторожностью.

Взрыв огня окутал Джессику теплой золотистой пеленой. Вулф чувствовал это, разделяя ее ощущения, и снова двигался, лаская ее всем телом. Она открывала рот и сжимала ноги вокруг его бедер, инстинктивно стремясь углубить этот мучительный союз.

Вулф сжал в руке ее локон, чувствуя, как его воля растворяется в теплом, таинственном дожде ее тела. Он знал, что должен наконец уйти из нее, но был не в состоянии пересилить себя. Она была всем, чего он хотел, и хотел так бесконечно долго.

Говоря себе, что это будет последний раз, он продолжал движение, мучая обоих неполнотой соития.

— Тебе не больно? — спросил он сквозь зубы.

Джессика покачала головой, поражаясь хриплости его голоса. Ей было жарко, и она хватала ртом воздух.

— Ты нисколько не должна бояться мужчин в своем теле, — сказал Вулф сквозь стиснутые зубы. Желание душило егс, сводило судорогой так, что хотелось кричать.

— Ты слышишь меня, малышка? Тебе не надо бояться!

Дыхание Джессики стало частым и прерывистым. Она ритмично двигала бедрами, прислушиваясь, как наслаждение достигает пика, затем слегка ослабевает и вновь взлетает вверх.

— Стоп, — произнес Вулф. По его телу пробегал трепет при каждом движении Джессики.

— Прости, я не могу… Вулф, у меня… Вулф…

Он увидел, что Джессика закусила нижнюю губу, находясь в плену сладострастия. Он коснулся ртом ее лица, продолжая медленно двигаться внутри нее.

— Ничего, эльф, — выдохнул он. — Все в порядке… Не сопротивляйся. Дай мне почувствовать твой экстаз.

Он просунул руку между телами, захватил и сжал мягкую шелковистую плоть. Ее самозабвение подвергло жестокому испытанию его волю, подвело его к опасной черте. Он был не в состоянии покинуть Джессику, которая горячо прижималась к нему, при каждом новом пике наслаждения безмолвно умоляя глубже погрузиться в нее.

— В тебе такой огонь, Джесси, — шептал Вулф. — Ты убиваешь меня… Ты способна принять всего меня без боли. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

Она подняла тяжелые веки и наблюдала, как Вулф ласкал чувствительный цветок, который раскрылся для него. В ее взгляде, как и во всем теле, полыхала страсть.

— Я поняла, что ты совсем не такой, как другие мужчины, — сказала Джессика.

— Что касается этого, — Вулф усмехнулся, — я ничем не отличаюсь от других.

— Господи, — прошептала она. — Еще!..

— Что?

— Сделай еще так. Прошу тебя, Вулф! Сделай еще так!..

Прошептав проклятье, которое было также и молитвой с просьбой укрепить его, Вулф снова возобновил движение внутри Джессики, одновременно лаская ее пальцами.

Она тихонько вскрикнула от восторга, когда новая гамма ощущений пронизала ее. Она всецело отдалась нежному насилию и человеку, который исторгал страсть из ее глубин При каждом пике сладострастия она целовала его, шептала ему единственное, что имело значение.

— Ты… мой лорд Вулф.

Ее слова совпадали с биением крови, которая молотком стучала в висках Вулфа. Он видел, как Джессика металась в экстазе, и это пьянило и еще больше воспламеняло его Волна восторга пробегала по нему всякий раз, когда он касался трепетных губ, но более всего он был потрясен ее словами, выразившими то, что он знал всегда, но в чем боялся себе признаться:

— Я не пущу… другого мужчину… в свое тело…

Руки Джессики скользнули по горячей спине Вулфа и твердым мышцам его бедер в поисках непохожей плоти, отыскали ее. Нежно и изысканно она провела ногтями по ней.

— Сделай меня твоей, Вулф… Только твоей…

Голос Вулфа, произносящий имя Джессики, возвысился до мучительного крика в тот момент, когда он потерял контроль над собой. Он до конца вошел в нее, и ее тело приобрело новое, необратимое качество.