Мэйдлин Брент - Тибетское пророчество

– Чего принесешь? – почему-то в глазах Сембура мелькнул ужас. – Не говори глупостей… – Он провел рукой по лицу. – Прости, Джейни. Нет, спасибо, со мной все в порядке. Извини, что я тебя разбудил. – Ему хотелось как-нибудь ободрить меня, но голос у него был измученный: – Это же надо, в моем возрасте – и страдать кошмарами? А теперь хватит суетиться, милая, возвращайся в постель, пока не замерзла.

– Хорошо.

Поправляя простыни, я все время произносила мантру, чтобы остаток ночи Сембур провел спокойно. Я забрала лампу и отправилась спать. Укладываясь под теплое одеяло, я с сожалением размышляла, почему Сембур не позволяет мне устанавливать ловушку для демонов, чтобы защитить наш дом. Таким образом мы, возможно, даже сумели бы предотвратить появление того демона, о котором говорила прорицательница.

Но, как мне предстояло вскоре узнать, то была глупая мысль. Для того, чтобы остановить «ханглийского» демона, встреча с которым мне предстояла, черепа, рогов и написанных на полосках кожи заклинаний было далеко не достаточно.

Я встретилась с ним спустя двенадцать часов на дороге между Намкхарой и деревней Ямун. Дел было много, поэтому поднялись мы с Сембуром рано. Нам надо было разобрать свои вещи, решить, что брать, а что оставлять, сделать припасы для путешествия и заплатить за жилье.

Все утро мы провели дома. Когда солнце уже начало клониться к западу, я отправилась верхом на Пулки в Ямун, чтобы купить пару яков на деньги, которые лежали у меня в сумке, прикрепленной под жакетом к талии. В Ямуне яков можно купить гораздо дешевле, потому что там еще никто не знал, в отличие от Намкхары, что мы вынуждены покинуть Смон Тьанг, так что сторговаться будет проще.

Я была довольна, что мне удалось убедить Сембура не тратить попусту время на поездку со мной. Он совсем не умел торговаться, по-видимому, просто не понимал, как это нужно делать. Плохое знание Сембуром языка, конечно, затрудняло торг, но он вконец все портил прежде всего тем, что выходил из себя, начиная говорить по-"ханглийски" все громче и громче, будто надеясь, что Ло-бас лучше поймут его, если он будет орать.

Я же знала, что за яков надо будет заплатить примерно половину сначала запрошенной суммы, однако на торг уйдет много времени, и раза два-три мне придется притвориться перед крестьянином, что я потеряла всякий интерес к сделке и ухожу. Будь в запасе дня два, я заплатила бы за яков только треть от названной сначала цены.

Народу в тот день на дороге было немного. Несколько человек, как и я, ехали из Намкхары в Ямун, другие сворачивали к востоку, откуда путь лежал к деревне Гемдринг, расположенной дальше Ямуна. Пулки шла медленно, и я была погружена в свои мысли, когда меня окликнул голос. Голос какого-то мужчины.

Он обратился на языке, который назывался гуркхали. На нем говорит низкорослый народ, живущий в Непале. Сембур немного говорил на нем, потому что многие из этого народа становились солдатами «ханглийской» армии, и Сембур когда-то многие годы командовал почти тысячей этих людей. Он научил меня немножко говорить на гуркхали, и я обнаружила, что язык этот довольно похож на тот, на котором говорят в Смон Тьанге. Поэтому, конечно, странно, что Сембур никак не мог его выучить. Хотя произношение отличалось довольно сильно, и, возможно, он просто не мог уловить его особенности.

– Постой, мальчик. Я хочу с тобой поговорить, – донесся до меня голос.

Послушная Пулки остановилась и повернулась. И я увидела человека на большой черной лошади, который неторопливо приближался ко мне. В то же мгновение я поняла, что передо мной тот самый чужеземный демон, которого увидела прорицательница в монастыре Галдонг. Потрясение было столь велико, будто Пулки сбросила меня на землю. Дыхание у меня перехватило. Какое-то время я различала только черное и белое пятна, но затем в глазах у меня прояснилось.

На нем была очень хорошая белая меховая куртка и бриджи из толстой коричневой ткани, заправленные в высокие кожаные сапоги. На руках – перчатки из коричневой лайки, на голове – шапка из толстого войлока. Обе прикрепленные к седлу сумки были набиты битком, а за спиной у него виднелся большой тюк из парусины, в котором, вероятно, находилась его палатка, спальные принадлежности и все остальное, что могло понадобиться в пути. У правого его бедра была кобура с винтовкой. Приклад у нее был такой же, как у винтовки Сембура, но это оружие было короче почти на три ладони.

Все это я припомнила позднее, но в момент первой встречи с демоном, пришедшим с юга, мое внимание полностью сосредоточилось на его лице. От солнца и ветра оно было гораздо темнее моего. Глаза были голубыми, но цвет их был ярче, чем у глаз Сембура. Над длинным и плотно сжатым ртом торчал такой же тонкий и безобразный нос, как у меня. Смотревшие на меня из-под изогнутых бровей глаза казались столь же холодными и надменными, как глаза снежного барса, и глядели словно издалека.

Он произнес по-"ханглийски", хотя это получалось у него и не так хорошо, как у Сембура и меня:

– Великий Боже, да это девочка. А я думал – мальчик, – а затем медленно спросил на гуркхали: – Ты меня понимаешь?

Сердце мое подпрыгнуло чуть не до горла. Я думала об этом человеке как о чужеземном демоне, потому что так называла его прорицательница, когда мы были у верховного ламы. Но передо мной был не демон, принявший человечье обличье, а просто мужчина. И все-таки вряд ли я была бы столь испугана, даже если бы предо мною предстал настоящий демон в виде огнедышащего дракона.

Однако то был какой-то странный испуг, к которому примешивалось болезненное возбуждение. Ведь, за исключением Сембура, это был первый встреченный мной «хангличанин». В его лице не было ни капельки симпатии ко мне, однако я почувствовала желание протянуть руку и прикоснуться к нему, взять за руку и отвести к нам домой, чтобы там долго-долго разговаривать о том, что происходит в мире, из которого он пришел, о том, что он знал и что было неведомо мне, хотя до той минуты все эти вещи вроде бы особенно не интересовали меня.

С усилием я собралась с мыслями. Этот человек – солдат, он пришел, чтобы захватить Сембура, которого собираются расстрелять или повесить. Он – смертельный враг, его нужно обмануть или послать в ложном направлении, если это мне удастся. Он по-прежнему смотрит на меня сверху вниз и ждет ответа. Трудно поверить, что этот человек – один в чужой стране, настолько уверенным в себе он выглядит. Небрежная надменность была даже в его посадке на лошади.

Я медленно произнесла на гуркхали:

– Я немного знаю этот язык, почтенный господин. Он снял свою шапку, чтобы опустить ее отворот.

– Я ищу одного иностранца, – сказал он. – Белого, вроде меня. Он много лет прожил в Смон Тьанге.