Мэйдлин Брент - Тибетское пророчество

– Не… останавливайся, Джейни, – хрипло прошептал Сембур. – Надо перейти… а то будет поздно.

У нас ушло полчаса на то, чтобы добраться до вершины. К этому времени снег доходил мне уже до лодыжек. Северный ветер, гуляя в гряде Гималаев, окружавших этот перевал непроходимой, казалось, стеной, почти сбивал нас с ног. Огромные мягкие снежинки словно ледяные бабочки падали нам на лица, и уже за несколько ярдов вперед ничего не было видно.

Сембур шатался, и сквозь ветер я различила ужасный звук его срывающегося дыхания. Меня пронзил ужас, ибо я поняла, что у него не хватит сил пройти пешком эту милю, оставшуюся до вершины. Но если мы не сделаем этого в ближайшие часы, нас ждет смерть, потому что скоро снег будет доходить нам до бедер.

Я достала нож, обвила вожжи петлей вокруг руки и крикнула:

– Сембур! Погоди минуту!

Пригнув от ветра голову, я сквозь снег пробилась к нему и начала резать веревки и вожжи, которые удерживали груз на спине Баглера. Тюки и мешки упали в снег. Палатка и постельные принадлежности были на моем пони. Пока они у нас есть, мы протянем достаточно времени для того, чтобы придумать какой-нибудь выход из положения. Ничто другое в настоящий момент не имело значения.

– Садись на него, Сембур! – закричала я. – Давай, на Баглера! О, Христа ради, хоть сейчас не спорь! Садись!

Сембур кое-как вскарабкался в седло. Его тело клонилось к шее пони. Я взяла уздечку Баглера в одну руку, уздечку своего пони – в другую и снова поковыляла сквозь снег вперед.

Демон болезни был по-прежнему со мной. С каждым шагом он все теснее сдавливал мое горло кольцом пламени. Через какое-то время, о котором я уже потеряла всякое представление, наступил момент, когда мне стало ясно: положение безнадежно, мы не сможем пройти через перевал в такой буран. И в тот же момент я вспомнила про пещеру.

Она находилась на восточной стороне перевала, примерно в сотне шагов от тропы, вверх по склону, который заканчивался огромным каменным навесом. Под выступом был вход в пещеру. Сембур и я нашли и осмотрели ее однажды летом во время похода с караваном. Ло-бас ни за что не приближались к ней, когда проходили мимо, потому что считали, что там живут демоны. Я сама немного побаивалась демонов, но сейчас мне было наплевать, будь их там хоть целая тысяча. Лучше встретиться с ними, чем умереть здесь в снегу.

Я вглядывалась в кружащийся снег, стараясь определить, где находится выступ, когда вдруг различила какую-то фигуру. Сначала она показалась мне странной, уродливой лошадью, но потом стало ясно, что это медведь. Я не испугалась, потому что знала, что медведь просто пробирается вниз по перевалу, чтобы найти для ночлега место поудобнее, но тут вдруг Сембур издал крик.

Обернувшись, я увидела, что он, распрямившись, вытаскивает ружье. Я закричала:

– Сембур, нет, все в порядке!

Но было уже поздно. Привлеченный криками, медведь поднялся на задние лапы и, движимый любопытством, заковылял в нашу сторону. Баглер заржал от ужаса. От его рывка мою руку на мгновение больно стиснуло, и пони, выдернув у меня вожжи, метнулся вбок. Сембур упал из седла, а Баглер тут же исчез в кружащемся снегу. Пытаясь убежать от медведя, он, судя по приглушенному стуку копыт, помчался по ущелью на север.

Я стояла по колено в снегу, едва не рыдая от отчаяния. Медведь, по-прежнему на задних лапах, с извиняющимся видом проковылял, шаркая по снегу, мимо. Затем, опустившись на все четыре лапы, он тоже исчез в буране.

Крепко держа своего пони, я подошла к Сембуру, наклонилась над ним и прокричала:

– Поднимайся, нам надо добраться только до пещеры! Снегопад может кончиться! Так часто бывает перед зимой!

Он не шевельнулся. Опустившись на четвереньки, я увидела, что его глаза закрыты, а лицо искажено от боли. Он никак не мог сильно ушибиться при падении в снег, но тем не менее был без сознания и не пришел в себя даже тогда, когда я сильно ударила его по лицу.

Наверное, я разрыдалась от отчаяния, но следующий момент, который всплывает у меня в памяти, – я медленно иду вверх по склону к навесу и веду своего пони. Плечи Сембура обвязаны веревкой, другой конец которой прикреплен к передней луке седла моего пони, и Сембур тащится за нами на спине по снегу. Когда мы добрались до навеса, я втолкнула внутрь пони, а затем наклонилась, чтобы поддержать голову Сембура.

В пещеру вели три отверстия, два из которых были настолько малы, что в них с трудом мог проползти человек, третье же скорее напоминало грубо вытесанный дверной проем, и туда свободно могла пройти даже лошадь. В ширину пещера была шагов пятнадцать, однако в глубину она тянулась раза в два больше. Свод же был довольно низкий, всего лишь на несколько дюймов выше, чем голова моего пони.

Оказаться вне досягаемости ветра и бьющего в лицо снега было огромным облегчением, но мои проблемы при этом отнюдь не заканчивались. Прежде всего мне нужен был свет. На то, чтобы распаковать кожаную сумку, содержимое которой Сембур называл "набором для выживания", и зажечь две масляные лампы, ушло несколько минут. Я раскатала подстилку Сембура, разобрала его постель и, задыхаясь от усталости, затащила на нее его вялое тело.

Оказалось, что на протяжении долгих лет путешественники набросали в пещеру сотни подношений, чтобы ублажить живущих в ней демонов. Здесь были грубо вытесанные деревянные статуэтки, связанные вместе длинные палки, нити больших деревянных бус, фигурки из соломы, бумаги и хворостинок. Еще здесь было много высохшего навоза и целый ковер мелких костей, из чего следовало, что пещера служила уже долгие века убежищем для снежных барсов.

На случай если встреченный нами медведь вздумает искать в пещере укрытия, я зажгла у входа огонь и после этого, наконец, могла заняться Сембуром. Т1ри таком освещении трудно было разглядеть цвет его лица, однако дыхание оставалось неровным, и он по-прежнему был без сознания. Мы оба пали жертвой горных демонов, ибо горло у меня полыхало, а голова болела так сильно, что мозг отказывался работать. Впрочем, я была почти что рада этому, поскольку знала, что если начну думать, то страх, который и так владел мною, только увеличится.

Выйдя из пещеры, я набрала в кастрюлю снега, чтобы у нас была вода, а потом вернулась и стала готовить на огне цампу. Ветер, к моему удовлетворению, вытягивал через одно из маленьких отверстий весь дым. Пока цампа грелась, я стреножила пони, сняла седло и разложила те пожитки, что у нас остались.

Среди них была постель, палатка и набор для выживания с запасом пищи на девять-десять дней. Должно быть, я взяла у Сембура его кобуру с винтовкой и сняла у него, когда привязывала, со спины рюкзак, в котором обнаружились патроны, носки и нижнее белье, полотенце, туалетные принадлежности, его бумаги в клеенчатом бумажнике и трубка в старом футляре. Еще там были наша маленькая сумка с серебряными монетами, банка из-под табака с драгоценностями и две наши книжки – Святая Библия и "Истории про Джессику", обернутые в клеенку.