Элизабет Чедвик - Любовный узел, или Испытание верностью

– Мне пришлось выбирать, – сказала она, – и я не пожелала бы такого выбора ни одной женщине. Как оказалось, – тут молодая женщина прикусила губу, – я совершила ошибку.

Они минутку помолчали, потом Кэтрин взглянула на Эдон и спросила:

– По-твоему, поздно уже что-либо исправить?

Эдон сморщила носик и растерянно захлопала ресницами.

– Я не знаю. Оливер не сошелся ни с какой другой женщиной, но о тебе он никогда не говорит. Джеффри сказал, что летом он получил письмо, в котором сообщалось, что ты счастлива с мужем и готовишься родить. Мне кажется, до того момента он как-то еще держался и даже начал оправляться, но эти новости сильно растревожили его.

Кэтрин побледнела.

– Я ничего не знала об этом, – сказала она, – но такая злая выходка вполне в духе моего мужа.

– Зачем же ты предпочла такого человека Оливеру? – совершенно запутавшись, спросила Эдон. – Зачем менять золото на золу?

– Иногда глаза слишком слепы, чтобы понять разницу. – Кэтрин встряхнула головой и отерла слезы. – Я думала, что право на стороне Луи. Теперь я знаю, что у него не было никаких прав. – Она подняла на Эдон печальный взгляд. – Я пыталась найти Оливера в зале за ужином, но так и не увидела. Он здесь?

Эдон задумчиво сморщила лобик.

– Нет, – выговорила она наконец. – По-моему, нет. Но в последнее время мы редко видим Оливера, он же стал вторым лицом у принца Генриха.

– Принца Генриха?

– Если ты была в зале, ты должна была видеть его за высоким столом. Мальчик с рыжими волосами, страшный непоседа.

– Я не присматривалась, – сказала Кэтрин. – Мы слышим, что он в Англии, но я как-то не связала этот слух и ребенка за столом.

– Ну вот, он возвел Оливера в ранг своего «любимого сакса», – продолжила Эдон. – Когда он вернется к отцу в Анжу, Оливер поедет в составе его свиты.

Кэтрин вбирала эти сведения с удивлением и с уколом отчаяния, хотя за отчаяние немедленно обругала себя в мыслях. Ни время, ни люди не стоят на месте. Эгоистично было ожидать, что Оливер останется точно там же и таким же, как скала, к которой можно прибегнуть в поисках защиты и утешения. Но, как бы то ни было, именно так молодой женщине и представлялось, и теперь она была несколько выбита из равновесия.

– А ты знаешь, где он сейчас?

– Нет. – Эдон задумчиво прищурилась. – Кажется, Джеффри упоминал, что Оливер отправился по собственным делам… в какое-то паломничество или наподобие того, прежде чем полностью посвятить себя службе принцу Генриху. Наверное, он вернется к концу недели, ну а тебя, разумеется, примут с великой радостью. Графиня только вчера жаловалась, как ей не хватает твоего зеленого бальзама для больных рук.

Кэтрин ответила слабой улыбкой. Ее душу раздирали нетерпение и дурные предчувствия. Ей так нужно было увидеть Оливера сейчас, а не в конце недели. Ожидание казалось совершенно невозможным, но другого выбора не было.

– Тогда я с удовольствием приготовлю ей и бальзам, и все, что она только не пожелает. Эдон, если я не найду, чем занять время, честное слово, я сойду с ума.

Годард и Эдит уложили Оливера на тюфяк поближе к очагу. Любопытствующие пьяницы толпились вокруг, пока Эдит быстренько не разогнала их по домам и не заперла дверь.

Она помогла Годарду осторожно снять кольчугу и подкольчужник. Оливер то терял сознание, то приходил в себя; из его груди вырывались протяжные стоны. Левый рукав был насквозь пропитан кровью. Годард разрезал ножницами хозяйки рубаху и тунику, и оба они с содроганием уставились на месиво, оставленное мечом де Могуна.

– Иголка с ниткой есть? – спросил Годард. – Это нужно зашить.

Хозяйка прикусила губу и отцепила от пояса небольшой кожаный мешочек для рукоделия.

– Тут не только рана, – с сомнением произнесла она. – Кость тоже смещена.

– Вижу. Сделаю, что смогу.

Эдит посмотрела на великана с любопытством.

– Так ты умеешь вправлять кости и сшивать раны? Годард кивнул, хотя в душе не чувствовал особой уверенности. Его лоб слегка заблестел от выступившего пота.

– Сто раз делал это с овцами, – заявил он, хотя на самом деле чем-то наподобие приходилось заниматься всего два или три раза.

– Здесь вот тоже неладно. Видишь опухоль и синяки? Годард только неразборчиво буркнул в ответ.

– С этим я ничего поделать не смогу, – сказал он, берясь за иглу. – Знал я пару женщин, которые сумели бы, только одна умерла, а вторая давно ушла. – Он поморщился. – Его нельзя оставлять здесь. Слишком близко к Эшбери; его будут искать. Как только я зашью рану, нам придется уйти.

– Вам? – подняла брови Эдит.

– Мне с милордом Оливером.

– Понимаю. – Хозяйка покосилась на него, но ее взгляд пропал даром, потому что Годард целиком погрузился в работу иглой.

– В таком состоянии он, пожалуй, умрет, прежде чем вы отъедете хоть на милю, – сказала она.

– Он точно умрет, если его найдут здесь. Да и для тебя это тоже опасно. Я видел, что вытворяют солдаты даже по малейшим поводам.

– Наверное, ты прав, – задумчиво сказала она. – Люди из Эшбери иногда заглядывают сюда, чтобы выпить и повозиться с девками. Мой эль им нравится, но вряд ли он заставит их закрыть глаза на такое. – Хозяйка указала на распростертое тело Оливера. – Куда ты собираешься его везти?

– В Бристоль. Там есть лекари, да и сам принц Генрих весьма заботится о нем.

Эдит уперла руки в боки.

– Ты не говорил мне, что вы служите принцу!

– Будущему королю, – рассеянно ответил Годард, вытаскивая зубами пробку из фляжки с крепким элем. – А какая разница?

Хозяйка покачала головой.

– Прямо похоже на сказку, какую люди рассказывают у очага и за кружкой эля, – промолвила она, но тут же вернулась к своему практичному деловому тону. – Тебе ни за что не довезти его до Бристоля верхом. Могу дать взаймы свою телегу, коли обещаешь, что вернешь ее в течение недели.

Годард кивнул в знак согласия, затем разговор оборвался, поскольку он плеснул крепкое питье на рану. Раненый закричал и напрягся.

– Подержи его! – велел Годард, скрипнув зубами.

Эдит так и сделала, хотя было не совсем ясно, где именно держать, поскольку на верхней половине торса рыцаря, похоже, не осталось ни одного целого участка. Его мышцы напряглись, борясь с ее руками, затем расслабились, когда снова пришло милосердное забвение.

– Леди Кэтрин обычно говорила, что это помогает вычистить всякую дрянь из раны, – сказал Годард, принявшись шить. – Но, по-моему, лечение хуже, чем само ранение.

– А кто такая леди Кэтрин?

– Целительница. Милорд был обручен с ней, но они расстались раньше, чем смогли повенчаться.

– Значит, она имеет отношение к нему, а не к тебе, – медленно и четко проговорила Эдит.

– Нет, не ко мне, – подтвердил Годард с чисто мужской непонятливостью, Эдит кивнула; ее глаза сияли. Увидев, что лорда держать больше не нужно, она пошла запрягать в телегу чалого, а серого жеребца привязала сзади.