Лариса Шкатула - Рабыня благородных кровей

Он вез подарки и четырем другим женам. Даже Эталмас, которая так рыдала, провожая его в путь. Как ни холоден был к ней Тури-хан, а приятно ему было её горе и такая безмерная любовь.

В сражении за Ходжент был сильно ранен его лучший воин — юз-баши Аслан. Хан отвратил от него свою приязнь, когда тот воспылал любовью к его рабыне Заире, и теперь он собирался эту несправедливость устранить. Разозлился на негодную девку и позволил своему сердцу затмить разум.

Пусть теперь Аслан забирает её себе, если не передумал. Конечно, он уже отдал её в служанки Аваджи, но разве так уж трудно среди множества женщин найти служанку его уруске?

Как раз теперь Аслан ехал подле Тури-хана, морщась от боли в разрубленном плече. Лекарь хана наложил на плечо воина повязку с лечебной мазью, но сказал, что рана очень глубока, заживать будет долго.

Уже при подъезде к своему куреню воины почувствовали неладное — над степным городом не было ни одного дымка!

Тури-хан тоже обеспокоился, но гораздо меньше других. Он не мог даже мысли допустить, что кто-либо из степняков задумает поднять руку на его собственность.

Совсем по-другому считали те из его нукеров, которые оставили в курене жен, наложниц и все свое добро. Если они сами нападали на других, грабя и убивая, то почему другим не делать то же самое? На всякого храбреца всегда найдется больший храбрец, как и на всякого разбойника больший разбойник!

В дальних походах свое имущество нукеры возили за собой, но поскольку ходжентский поход предполагался недолгим, то и отправились на него багатуры налегке.

Через два месяца после случившегося, опять заслышав топот лошадей, Анастасия с Заирой спрятались. К счастью, маленький Владимир спал, и женщины могли не бояться, что плач ребенка выдаст их.

Хоронились женщины недаром. Только благодаря осторожности Заиры не попали они в руки небольшого — всего из семи человек — отряда разбойников. Тех человеческого вида степных гиен, которые всегда рыскают в поисках падали и обирают мертвых, появляясь на местах сражений, когда войска уже ушли оттуда.

Разбойники вытащили из некоторых юрт добро, оставшееся ещё после ухода кипчаков. Чтобы осмотреть все юрты, им не хватило бы и дня.

Да и предводитель торопил своих товарищей.

— Не нравится мне все это! Сотня пустых юрт, ни дыма, ни запаха, ни следа людей… Уж не красноглазые ли мангусы побывали здесь?

— Прав бек, — прошептал другой, — проклятое место!

И они убрались восвояси. Не дошли до юрты Аваджи совсем немного. Разбойники похватали то, что попалось под руку, и грузили на рабочего верблюда — верного помощника женщин. Так и увели его с собой.

Когда в курене закончилась вода, пришлось тащить от источника воду в бурдюках волоком…

Аваджи, мужественный и хладнокровный воин, который давно уже ничего не боялся, въезжая вместе со всеми в опустевший степной город, почувствовал жуткий страх. Не за себя, за жену. Неужели её увели те, кто опустошил курень?

— Кажется, это вернулись наши нукеры, — осторожно выглянув из их убежища, сказала Заира.

Наши! Но это и вправду были нукеры Тури-хана, а значит, среди них и муж Анастасии, и возлюбленный Заиры. Кто ещё здесь ближе им?

Что отвечать на вопросы хана, подруги давно решили. Каждую мелочь обговорили. Чтобы не путаться, если их начнут расспрашивать по отдельности.

На курень напали кипчаки. Кто? Да разве разберешь, если они все на одно лицо. В полосатых халатах и в черных бараньих шапках. Кого убили? Нукеров, что лагерь охраняли. Застали их врасплох. И ещё старшую ханум. Золото искали, потому стали её пытать. Остальных увели с собой. Говорили, продадут на базаре. Как сами уцелели? Только благодаря Заире. Каждый знает, какой у неё острый слух. Она заставила Анастасию спрятаться с нею в куче сухой травы.

Так они и поступили. Вышли навстречу прибывшим. Анастасия поймала лишь мимолетный радостный взгляд мужа и еле заметно кивнула. Владимира она уложила в колыбельку. Решила, что ещё успеет мужа порадовать. Что поделаешь, не принято у монголов выражать свои чувства на людях. Но она все равно не могла не смотреть на Аваджи — боже, как она соскучилась!

Вот он отдал короткую команду. Нукеры спешились и стали привязывать к приколам коней.

— Воды нет, — сказала Заира, и Аваджи, как другие юз-баши, послал за нею верховых с бурдюками.

А Заира отыскала глазами Аслана. Заметила все сразу: и нездоровую бледность, и перевязанное плечо, и закушенную от боли губу. Кинулась к нему, ни на кого не обращая внимания — двое нукеров как раз помогали обессилевшему от потери крови юз-баши слезть с коня.

Светлейший, похоже, не удивился этому. Он так и не приучил её отдавать сначала почести хану. Что поделаешь, булгары такой дикий народ!

Зато уруска понимает, что к чему. Согнулась в поклоне. Конечно, по-своему, по-русски, да ладно! Уважение оказывает. Подняла голову и ждет слов его. А куда же делся её живот? Скинула или родила? Тури-хан почувствовал ревнивый укол в сердце. За что покарали его боги: после перенесенной ещё в детстве болезни у него не могло быть детей. Он смог бы выдать сына князя за своего. Почему прежде эта мысль не пришла ему в голову? А ведь сын князя не какой-нибудь оборванец!

Хан словно впервые оглядел уруску с ног до головы. Когда-то он поспешил избавиться от нее, а теперь вдруг оценил. Правду говорила его жена Эталмас. Эта женщина — бриллиант! Беременность только пошла ей на пользу. Она расцвела. А тот, испугавший его, взгляд? Теперь ничего страшного в её глазах не было.

Тури-хан ловко спрыгнул с коня, умело поддержанный тургаудом. Почему вдруг ему захотелось показать уруске, какой он ещё лихой и сноровистый? Разве только молодость красит мужчину?

Но с этим потом. Хан ничуть не меньше других желал выслушать, что же случилось с его женами и рабами? Живы ли они? И где Айсылу?

Все же есть в женщине, стоящей перед ним, странная сила: хан на мгновение даже забыл о своих потерях, так увлекся он созерцанием уруски. Но потом затапливающее его раздражение взяло вверх. Оказывается, неудачи ходжентского похода, это ещё не все?

Он направился к своему шатру, кивнув нукерам, чтобы следовали за ним.

Слуги быстро внесли невысокий трон, сидя на котором хан принимал свои самые важные решения. И приказал принести ковер, чтобы уложить на него раненого Аслана.

Заира, устроив своего возлюбленного, тоже подошла к Анастасии, и так вдвоем они стояли перед ханом и нукерами в ожидании расспросов.

Некоторое время Анастасия не могла отыскать глазами Аваджи, но потом он появился, как ни в чем не бывало, и тоже уселся подле Тури-хана.

Она поняла, что муж не выдержал и сбегал к юрте посмотреть на малыша. Лицо его по-прежнему было бесстрастным, но глаза счастливо сияли. Тут она не могла ошибиться!