Барбара Картленд - Звезды в волосах

Что произошло? Почему вдруг такая перемена? Почему, обрушив на нее гнев и ненависть, теперь он готов был принести извинения, принизить себя так, как, казалось, совершенно для него неприемлемо?

Гизела снова перечитала послание. Да, это так. Она неожиданно улыбнулась. Впервые в жизни она сумела достигнуть того, чего хотела всем сердцем. Впервые в жизни она вступила в единоборство с изощренным мужским умом и при этом не чувствовала себя маленькой и ничтожной. Теперь она знала, что действовала даже лучше, чем могла надеяться. Только мысль об императрице поддерживала ее, заставляла невольно правильно себя вести, позволила быть не робкой и застенчивой, какой она себя обычно чувствовала, а спокойной, зрелой женщиной, которую все, даже самые злобные домыслы, оставляли равнодушной.

Гизела вдруг поняла, что должна не мешкая встать, одеться и спуститься вниз к лорду Куэнби и выяснить, что же все-таки произошло. Вместо страха она вдруг ощутила радостное волнение. Таких дней в ее жизни никогда не было, да и вряд ли, подумала она, они когда-нибудь наступят. Она должна, прочувствовать каждую минуту, насладиться каждой секундой.

Выпив чаю из тонкой фарфоровой чашки, она позвонила в колокольчик и вскочила с кровати. Прибежали Мария и Фанни.

— Вы ничуть не лучше императрицы, — проворчала Фанни с фамильярностью служанки, пользующейся полным доверием. — Из-за вас мы даже не успели поесть как следует. Еще слишком рано, в доме пока не готовы к вашему выходу.

— Я уверена, что ее величество уже была бы на ногах, будь она здесь.

— Она, занималась бы гимнастикой, — согласилась Фанни. — Но вам физические упражнения ни к чему. Посмотри, Мария, какая прелестная фигура у нашей маленькой фройляйн! Изящная грация юности! Боже, как быстро она исчезает!

Гизела раскраснелась. Она никогда раньше не думала о своей фигуре. По правде говоря»в бесформенных, плохо сшитых платьях, которые ей приходилось носить дома, трудно было разглядеть, что у нее вообще была фигура. Но когда на Гизелу надели изумительный утренний наряд из изумрудного шелка, который Мария достала из гардероба, девушка увидела, что талия у нее такая же тонкая, как у императрицы, а плавные линии груди красиво подчеркнуты облегающим корсажем. Фанни прикрепила шляпку с зелеными перьями к ее искусно уложенным волосам. Кроме того, в уши ей вдели изумрудные серьги с бриллиантами, а к платью прикололи такую же брошь.

— Теперь вы готовы, фройляйн, — сказала Фанни, отступая назад, чтобы полюбоваться на свою работу.

— Ты думаешь, я выгляжу как надо? — забеспокоилась Гизела. — Помни, что лорд видел меня всего лишь при свете свечей. Возможно, днем…

Она не закончила фразу, но Фанни покачала головой.

— Вы очень похожи на ее величество, — заверила она. — Но… — смею ли я сказать? — ее величество пятнадцать лет тому назад.

— Императрица сейчас еще прекрасней, чем была тогда, — резко оборвала ее Мария. — Тебя в то время с ней не было, вот ты и не знаешь. Ты, как все недалекие люди, считаешь, что красота с возрастом проходит. А я говорю тебе, она становится более глубокой, так что красивая женщина с годами может быть еще красивей.

Гизеле нравилась преданность Марии.

— Императрица не могла быть прекрасней, чем сейчас, — сказала она, и Мария тепло улыбнулась в ответ.

— Завтрак накрыт в будуаре, — объявила Фанни.

— Я буду есть одна? — по-детски разочарованно спросила Гизела. Фанни кивнула.

— Ее величество всегда завтракает одна. Она очень мало ест и не переносит поэтому обильные, пышные церемонии у себя дома в Австрии, да и в Англии тоже. Фрукты, молоко и иногда, очень, очень редко, одно яйцо — все, что ей нужно по утрам.

— Мне тоже этого будет достаточно, — улыбнулась Гизела.

— О, они уже успели выставить на стол с десяток блюд на выбор, — сообщила Фанни. — Вы не останетесь голодной, фройляйн.

— Конечно, нет, — ответила Гизела и расхохоталась, когда увидела, какая вереница блюд ожидает ее в будуаре. Однако она была слишком возбуждена, чтобы испытывать голод, и меньше чем через десять минут вернулась в спальню к Марии и Фанни.

— Теперь я должна навестить графиню Фестетич, — объявила им Гизела.

Она двинулась из комнаты, стараясь помнить о том, что ходить нужно неторопливо, грациозно, с достоинством. Графиня сидела в постели, закутав плечи в шерстяную шаль. Нос у нее был красным, а глаза распухли от простуды. Выглядела она жалкой и несчастной. Гизела коснулась ее руки и почувствовала жар.

— Вы должны принять врача, — с сочувствием произнесла она.

— Нет, нет. Я буду в порядке, — торопливо заверила ее графиня. — У меня часто бывают такие простуды.

Если бы мне только позволили остаться в постели сегодняшний день, то я бы быстро поправилась.

— Безусловно, вы не должны вставать, — решила Гизела.

— Но как я могу? — засомневалась графиня. — Это никуда не годится. Так не делается. Нельзя. Подумайте, что скажут в Хофбурге, если узнают.

— Они не узнают, — успокоила ее Гизела. — И потом, вспомните, я ведь не императрица, так что большого значения не имеет, будет меня кто-нибудь сопровождать или нет. Гораздо более важно для вас поскорей выздороветь. Оставайтесь в тепле, а мы спросим экономку, может ли она приготовить чай с мятой. Очень помогает при простуде. Мама мне всегда давала его в детстве. Он и вашу лихорадку снимет. К завтрашнему дню вы совсем поправитесь.

Графиня тяжело вздохнула.

— У меня ужасное самочувствие, — простонала она. «— Тогда не двигайтесь с места, — настаивала на своем Гизела. — Лорд Куэнби не говорил ни о каких гостях, так что вы никого не шокируете; и я уверена, его милость не захочет, чтобы вы вставали, когда услышит, как вы больны.

Графине явно только того и надо было.

— Если вы настаиваете, — слабым голосом произнесла она.

— Вот именно, — подтвердила Гизела. — Даже больше, я приказываю.

Она засмеялась собственной шутке, а графине в ответ удалось слабо улыбнуться. Гизела отослала Марию к экономке с просьбой прислать чай с мятой, свежий фруктовый сок и одно-два самых легких блюда на ленч. Сделав все, что было в ее силах, Гизела спустилась вниз.

В холле никого не оказалось, но когда Гизела остановилась в нерешительности, раздумывая, куда пойти, неожиданно распахнулась дверь библиотеки и на пороге появился лорд Куэнби. На нем были бриджи для верховой езды. В руке лорд Куэнби держал книгу, а за его спиной прыгали два спаниеля. При виде Гизелы он искренне удивился. В первое мгновение он просто стоял и смотрел на нее, а Гизела не могла не отметить про себя, как шел ему костюм для верховой езды. Хорошо сидящие бриджи подчеркивали стройность длинных ног, широкие плечи облегала отлично скроенная зеленая куртка, сапоги блестели. А потом она почему-то пришла в смущение от его взгляда. Ей захотелось убежать, но мысль о том, что сейчас она императрица, удержала ее на месте, и она спокойно взглянула ему в лицо.