Корделия Биддл - Ветер перемен

– Ангел, – повторил он. – Здесь. – И, сдвинув колени, откинулся на спинку кресла. Под ним была лужа. – Лечу! – добавил он, раскинув руки в стороны. Руки шлепнулись на колени.

– Это я, Юджиния, Джордж. – От ярости Юджиния стала спокойной, как камень. Было время, когда она могла бы спутать это чувство с безмятежностью или стремлением к покою; она бы подумала: «Как я благоразумна». Но данное ощущение не имело ничего общего со спокойствием.

– Я хочу, чтобы ты пришел в себя и послушал.

– Пришел в себя… пришел в себя… пришел в себя… – прощебетал Джордж, откинул голову назад и посмотрел на жену. – Чудесно выглядишь, моя дорогая… По особым поводам всегда… хотя, зеленое… зеленое платье… по-моему, больше уместно черное…

Юджиния его не слушала.

– Я приказала капитану Косби высадить меня и девочек на острове Биллитон, – сказала она.

– Сходите?.. – спросил Джордж, потом заморгал, пытаясь вспомнить, какую экскурсию на берегу он сегодня пропустил.

– Мы останемся там до прихода судна из Сингапура. Оно появляется раз в две недели.

– Синга, – поддакнул Джордж. Он напрягал память, но был уверен, что заходить в этот пункт не предполагали. Во всяком случае, когда он в последний раз справлялся о маршруте.

– Сингапур, Джордж! – Раздражение рвалось наружу. – Яхта туда не идет. Это я. Я собираюсь в Сингапур без тебя. И забираю девочек.

– Забираешь?.. – В голове Джорджа начал рассеиваться туман или он поднялся ровно настолько, чтобы можно было различить хотя бы контуры мысли.

– Девочек. Твоих дочерей. Лиззи и Джинкс. Я забираю их с корабля и не вернусь. Мы расстаемся, Джордж. Я ухожу от тебя. Девочки уходят со мной. – Скорее всего, мы поселимся в Шанхае, – добавила Юджиния через минуту. – В Китае. Я слышала, там большая европейская колония. Англичане, французы и другие. – Детали ее плана последовательно выстроились в ряд. Она находила утешение в их повторении. – Там есть школа для англоговорящих детей.

Потребовалось время, чтобы эта информация дошла до Джорджа. И не потому, что Юджиния была слишком немногословна или говорила невнятно; он никак не мог прийти в себя от неожиданности и, как жаба, ловил ртом воздух.

– Расстаемся… – выдохнул он, – расстаемся…

Юджинии больше нечего было добавить. Она не сдавала позиций и старалась не обращать внимания на царящий в комнате бедлам: сорванные занавески, испорченный ковер, болтающиеся на проволоке гравюры с охотничьими сценами. «Неужели когда-то я верила в это путешествие? – недоумевала она. – Неужели я могла подумать, что перемена места может спасти мой брак? Как тяжело об этом вспоминать. Можно подумать, что молодая женщина вступившая на борт «Альседо», была десятилетним ребенком».

– …Девочки?.. – спросил Джордж. До него начала доходить истина.

– Лиззи в курсе, – ответила Юджиния. Казалось, это был для него страшный удар. Он опустил плечи, уронив голову на грудь. Малышка Лиз, пронеслось в его затуманенном мозгу: малышка Лиз, прямо как картинка. Неожиданно вспомнился остров Мадейра и Лиззи в испанском наряде; она закуталась в шаль и заколола волосы черепаховым гребнем. Джордж заморгал. Слезы или что-то теплое, напоминающее молоко, поползло по щекам.

– Не вернетесь… в Филадельфию?.. – пробормотал он. Это было его последняя слабая попытка.

– Нет, – ответила Юджиния. – Моей ноги никогда больше не будет в Филадельфии.

Для погребения Поля капитан Косби развернул корабль против ветра и течения. Он знал, что это необходимо для того, чтобы яхта могла немедленно двинуться вперед, как только кончится служба, что тело с привязанным к нему грузом должно скользнуть из гроба, открытого с узкого торца, и затонуть, быстро пропав из виду. В то же время было очень важно, чтобы машины во время похоронной службы не работали, создавая для «Альседо» иллюзию покоя и общего сострадания. Капитану Косби хотелось избавить семью от дополнительных переживаний. Знал он и то, что вся организация церемонии лежит на его плечах. Казалось, что на всем корабле никто, кроме него и миссис Экстельм, не был способен что-либо делать. И, конечно же, как можно заставлять мать самой устраивать похороны ее ребенка. Это было бы, по меньшей мере, неуместно.

Капитан Косби приказал помощнику дать полный ход по его кивку с палубы, потом взял со стола в рубке молитвенник и пришел с ним на корму. Он сделал это до прихода туда членов семьи и других провожающих, чтобы убедиться, что все подготовлено: маленький, обитый материей гробик и матросы в белых робах, которые наклонят его над перилами.

Капитан Косби посмотрел, как установили конторку, которая будет временной кафедрой, затем велел принести из главного салона стол и поместить на нем маленький гробик Поля, а потом сказал Хиггинсу, чтобы тот нашел две ветки зелени и черную ленту для четырех больших бантов. Подумав еще, он добавил девять стульев из столовой. «Момент очень эмоциональный, – подумал капитан. – Нередко люди падают в обморок, особенно представительницы слабого пола». Когда все было готово, капитан послал за семьей.

Юджиния первой поднялась на палубу. Лиззи и Джинкс шли за ней, но она задержалась в дверях, не давая им посмотреть – ей хотелось момент побыть здесь одной. Кафедра, алтарь, покрытый белым покровом гроб, погребальные венки и расположенные полукругом девять столовых стульев. «Стулья? – удивилась Юджиния. Стулья из столовой?» Это было все, что мог схватить ее мозг. Она отметила то, что видела, и сделала шаг вперед, навстречу свету.

Девочки вышли следом, за ними доктор Дюплесси, поддерживающий хныкающую жену, потом Прю, затем Уит и наконец достопочтенный Николас, старавшийся не отходить от Джорджа. Юджиния подошла к временному святилищу. Сесть она отказалась. Она взяла Джинкс за руку, потом взяла за руку Лиззи и поставила девочек рядом с собой – Джинкс справа, Лиззи слева от себя. Проделав все это, Юджиния выпрямилась и застыла. Остальные могли стоять, опуститься или рухнуть на стул, ей до этого не было дела.

В первый момент решение Юджинии вызвало некоторое замешательство, но в конце концов все последовали ее примеру и встали, повернувшись спиной к своим стульям. Они стояли в том же порядке, в каком вышли на палубу, хотя Джордж протиснулся поближе к перилам. Он думал, что ему понадобится опереться на них.

После того как Джордж и достопочтенный Николас нашли себе подходящее место, капитан Косби открыл молитвенник и начал читать из «Обряда похорон умерших»:

«Я воскресенье и жизнь, – сказал Господь, – тот, кто верит в меня, хоть и мертв, тот будет жить, и тот, кто жив и верит в меня, тот никогда не умрет…»

Голос капитана Косби заполнил весь воздух. Казалось, он гремит, отдаваясь эхом в огромном пустом туннеле. Даже дым в пароходной трубе никогда не гудел так, удивилась Юджиния, даже штормовой ветер. Интересно, какая разница между голосом читающего человека и свистом ветра? Потом она решила, что в голосе человека нет жизни, а ветер рвется вперед, впереди у него далекий путь.