Наталья Пушкина-Меренберг - Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой)

Когда он и Любочка снова подошли к площадке для игр, они увидели госпожу Карцову под руку с Борисом, увлеченных разговором. Любочка насторожилась, освободилась от руки своего спутника и быстрым, решительным шагом направилась к этой паре. Полковник последовал за ней.

— Боюсь, помешаю вашему интересному разговору, Дарья Алексеевна, — коротко обратилась к ней Любочка, — но я должна увести от вас Бориса Ивановича, так как мне нужно с ним поговорить, — и сделала к нему шаг, будто желая им завладеть.

Госпожа Карцова, видимо, не имела ни малейшего желания из-за этого категорического требования расстаться со своим спутником. Она еще крепче прижалась к его руке и бросила на Любочку вызывающий взгляд, ожидая, что за этим последует. Борис тоже, казалось, не испытывал любопытства к сообщению Любочки. Но ее возбужденное лицо подсказало ему, что было бы неразумно в этот момент отказать ей в разговоре наедине.

— Извините, Дарья Алексеевна, — сказал он, освобождаясь от нее, — если я покину вас на момент, но господин полковник охотно заменит меня.

С этими словами Борис предложил руку Любочке и удалился с ней, но не раньше, чем обе дамы обменялись взглядами, полными ненависти. Госпожа Карцова была так ошеломлена всей этой сценой, что, не говоря ни слова, уставилась вслед уходящим.

— Что все это значит, милостивая государыня? — спросил полковник с некоторым malice, [14] Лукавство (фр.). — не можете ли объяснить мне le secret la comedie? [15] Секрет этой комедии (фр.).

— Здесь нет секрета, — отвечала Дарья очень раздраженно. — Эта Любочка, я это утверждала всегда, — наглая, мерзкая особа. При первой возможности я ей преподам урок! Но сейчас, если не возражаете, отведите меня к дамскому шатру. Я еще немного отдохну.

Около семи часов, когда наступил прохладный вечер, фанфары призвали гостей к обеду. Их аппетит разыгрался после необычно долгой прогулки на свежем воздухе. Со всех сторон стар и млад устремился в большой шатер. В сопровождении Веры Петровны появилась Любочка, чье настроение после объяснения с Борисом снова улучшилось. По крайней мере с ее лица исчезло беспокойное, ищущее и мрачное выражение.

Беклешов удачно организовал обед, который проходил в наилучшей атмосфере. Вместо того чтобы посадить гостей всех вместе за общий стол, когда в чопорной обстановке гостям скучно, он поставил для наиболее уважаемых гостей большой стол в середине шатра. Остальное общество разместилось за небольшими столами по восемь — десять человек, так что близкие знакомые и друзья могли сидеть вместе. Сам Беклешов, разумеется, занял председательское место за почетным столом, хотя ему было бы милее сидеть за столом с молодыми дамами где-нибудь в стороне. Но на сегодняшнем официальном празднике он должен был соблюсти обязанности, отвечающие его высокому положению. Любочка тоже не вполне была довольна своими соседями. После того как все сели, она взглянула на средний стол, чтобы убедиться, что Борис сидит на безопасном расстоянии от госпожи Карцовой. Она успокоилась, и ей передалось окружавшее ее непринужденное, веселое настроение.

Борис произнес в традиционной форме официальный тост за царскую семью. После того как шампанское сделало свое дело, подняло настроение и развязало языки, тосты с шутками и шалостями пошли по кругу. Но раньше, чем веселье перешло все границы, Вера подала знак к окончанию обеда.

Все снова перешли на свободную площадку, где танцы начались веселой полькой. Полковник, набравшись превосходных вин, пришел в такое состояние духа, что пригласил Веру Петровну на танец. И хотя Вера уже почти не танцевала, ей не хотелось быть исключением среди молодых женщин и лишать себя удовольствия, и она осчастливила полковника, приняв его предложение. Любочка была рада, что головомойка, которую она устроила Борису, принесла свои плоды и он почти не обращал внимания на Дарью Алексеевну. Правда, один раз он с ней танцевал, но сама ревнивая Любочка считала, что это — неустранимая дань вежливости.

То и дело слуги разносили ледяное шампанское, и танцующие его усердно потребляли. Шампанское в России — одно из удовольствий. Праздник, на котором шампанское не льется рекой, — это не праздник. На этот раз только двое не злоупотребили шипучим напитком. Борис, в отличие от своих соотечественников, был на этот раз воздержан. Любочка в этот день хотела быть трезвой, так как следила за Борисом. В своем отношении к непостоянному возлюбленному она доверяла только собственным глазам.

Как это бывает в северных странах, долгий летний день сменился быстро сгустившимися сумерками. Но танцы продолжались и в темноте. Когда танцевали мазурку, в беспорядке проделывая фигуры, Любочка заметила, что кто-то из танцующих исчез в кустарнике. Ей показалось, что она узнала худощавую фигуру Бориса.

— Пожалуйста, подождите меня минутку, — сказала она, не раздумывая, своему кавалеру, — я тотчас вернусь.

Быстрыми шагами она проследовала за неизвестным, скрывшимся в темном лесу. Ею руководил случай, который так часто приходит на помощь любящим и ревнующим. Вряд ли ей удалось углубиться в заросли, но она услышала недалеко от себя тихий разговор. Она остановилась и с крайней осторожностью подкралась к говорящим. Она вся закипела от гнева, когда ей показалось, что слышит голоса Бориса и Дарьи. Ее первой мыслью было выскочить и разоблачить изменщика на месте свидания. Но другая мысль остановила ее. Если она не ошиблась, следовало воспользоваться случаем и, наконец, узнать об истинных чувствах Бориса. Как кошка, видящая перед собой добычу, она крадучись подползла совсем близко и уже отчетливо слышала и понимала говорящих. Сомнений больше не было… Это были Борис и Дарья. Она застыла на месте. Постепенно привыкшая к темноте, она разглядела Бориса и Дарью, сидящих рядом, хотя видела не больше, чем их контуры. Любочка стояла неподвижно, будто приросла к земле.

— Борис, — услышала она тихий голос Дарьи, — ты действительно любишь меня так сильно, как говоришь? Мне трудно в это поверить!

— К чему это вечное сомнение, моя любимая, — отвечал он с нежностью. — Ты напрасно терзаешь себя! Разве не говорит каждое мое слово, каждый мой взгляд, как страстно тебя я люблю?

«Так и мне говорил вероломный изменщик», — подумала Любочка.

— Я боюсь потерять твою любовь, потому что безумно тебя люблю, — отвечала Дарья.

— Ты мое дорогое глупое дитя, Дарья, — сказал Борис, — почему ты не доверяешь самой себе? Кто прекраснее тебя, кто более достоин любви, чем ты, мой ангел?

Наступило молчание. Любочка содрогалась от ярости.

— А Любочка? — вдруг спросила Дарья. — Ты не любишь ее?