Шелли Такер - Объятия незнакомца

Ей вряд ли удастся убежать. Или бороться с ним. В руках и ногах адская боль...

Но он, казалось, не желал причинять ей вреда.

Прикосновение его было мягким, рука теплой, сильной и... нежной. Именно эта нежность и заставила ее вздрогнуть. Неизъяснимый трепет охватил ее.

– Это я, Макс. Твой муж.

– М-муж? – запинаясь, выговорила она. – Что такое муж?

– Значит, это правда? Скажи, – с жаром зашептал он, убирая волосы с ее лба, – ты правда ничего не помнишь! Не помнишь меня? А имя свое имя ты помнишь?

Имя. Сестры настойчиво добивались от нее ее имени. Может, они решили испробовать новый метод допроса? И вместо того чтобы осыпать ее бранью и оскорблениями...

– Мне сказали, что меня зовут... – Она замолчала, силясь вспомнить это длинное, нелепое имя. – Мариниколълебон. А кто...

Она почувствовала его руки раньше, чем успела спросить, кто он такой. Он сидел на кровати и притягивал ее к себе. От удивления она оцепенела; даже доктор, осматривавший ее, не дотрагивался до нее так!

Она была настолько потрясена, что даже не могла протестовать. Его ладонь скользила по ее спине, и сквозь холст рубашки она ощущала его горячие пальцы. Его шершавая полотняная сорочка терла ей щеку, а под ней, она чувствовала, было крепкое мускулистое тело. Он притягивал ее все ближе и ближе, и когда ее груди коснулись его – тысячи крошечных искр вспыхнули в каждой клеточке ее тела.

Она задрожала. Хотела отстраниться... но почему-то не могла. Никогда прежде не испытывала она ничего подобного. Как странно кружится голова..

И как это приятно...

– П-пожалуйста, пустите меня, – прошептала она. Сердце ее билось учащенно. Но не столько от страха, сколько от того странного, покалывающего и обжигающего ощущения, что поднималось откуда-то из самых ее глубин.

Он ослабил объятия, и она поспешно отодвинулась.

– Тебе не сказали, что у тебя есть муж! – Его голос прозвучал напряженно и резко. Он нащупал в темноте ее руку. Левую. – Мерзавцы! Они забрали твое обручальное кольцо – Он встал. – Ну да ладно Мари. Это ничего. Как только мы доберемся...

– Вы... вы... – Она никак не могла справиться с дыханием, хотя теперь он уже не обнимал ее. – Вы так быстро говорите... Я ничего не понимаю!

Он нежно погладил ее по щеке.

– Извини. Тебе рассказали, как ты попала сюда? – мед ленно, с расстановкой, спросил он.

Она молчала. В голове туманилось, но как-то иначе, не так, как прежде. Ей было трудно сосредоточиться на его словах, хотя сейчас она уловила их.

Она не могла думать ни о чем, кроме как о том ощущении, какое испытала в его объятиях. Оно было... совершенно незнакомым.

Она не понимала, откуда оно возникло.

– Мари! – окликнул он.

– Они сказали только, что был «несчастный случай». Еще говорили что-то про «экипаж». И все. – Она облизнула пересохшие губы. – Кто вы?

– Твой муж, – мягко сказал он.

Муж. Это слово ничего не значило для нее.

– Ты в самом деле не помнишь меня? – Он стирал пальцем слезы, катившиеся у нее по лицу – Вообще ничего не помнишь?

Казалось, для него очень важно было услышать ее ответ, и ей почему-то не хотелось огорчать его. Но она не помнила, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так обнимал ее. Ощущение, возникшее от прикосновения его теплых и шероховатых ладоней, было таким захватывающим и сильным, что ей хотелось верить, что она уже знала его когда-то.

Но почему же она не помнит?

– Нет... Мне очень жаль... Извините.

– Тебе не за что извиняться. – Он ничуть не рассердился. Не в пример сестрам, которые только и делали, что злились, когда она не могла ответить на их вопросы. Наклонившись, он поцеловал ее – сначала в щеки, потом в лоб. – Я обязательно расскажу тебе все. Но сейчас нам нужно бежать.

Все в ней затрепетало в ответ на прикосновение его губ, но мысли ее зацепились за последнее слово. Бежать. Конечно, бежать!

– Вы хотите сказать... бежать отсюда? – неуверенно выговорила она, не в силах поверить этому. – Вы хотите забрать меня отсюда?

– Да, и как можно скорее.

– Мы поедем домой?

Он бросил на кровать какой-то узелок.

– Да. Накинь вот это и пойдем.

Она взяла плащ, еще хранивший тепло его тела, не осмеливаясь спросить, для чего ей надевать плащ, если ей и так тепло. Кто бы он ни был, но он отвезет ее домой.

– Одевайся. Скорее, – торопил он. – Не можешь ты ходить по Парижу... м-м... в таком виде.

Он отвернулся.

– Да я готова надеть на голову даже белый колпак Крысы, если это поможет мне выбраться отсюда! – засмеялась она.

Впервые за все это время она смеялась. На душе у нее было удивительно легко. Быстро затянув плащ на шее, она соскочила с кровати.

И в ту же секунду, задохнувшись от резкой боли, опустилась обратно. Ступни, которых она так долго не чувствовала, сейчас буквально горели.

– Мужмакс, я не знаю, смогу ли я идти. Несколько секунд он молчал и не двигался, как будто боялся приблизиться к ней.

Он уйдет без нее? Оставит ее?

– Черт! – пробормотал он и бросился к ней. – Мы не можем ждать!

Он склонился, помог ей подняться.

А потом подхватил ее на руки!

Она испуганно ахнула. Одной рукой обнимая ее плечи, другой поддерживая ее согнутые в коленях ноги, он прошел к двери так легко, что она почувствовала себя пушинкой в его руках. Плащ и сорочка, задравшись, обнажили ее ноги, и она чувствовала, как щекочут их мягкие волоски на его запястьях. И это было так... странно.

Так удивительно, непонятно.

Ее обдало жаром.

– Мужмакс, – прошептала она, когда он остановился, чтобы открыть дверь. Ей подумалось, что он, должно быть, необычайно высокого роста, потому что каменные плиты пола были где-то далеко внизу. – Вы не могли бы...

– Т-с-с. Если нас заметят, все кончено.

Его губы были совсем рядом с ее ухом, их шелест был подобен взмаху крыльев бабочки; тепло его дыхания, овеявшего ее шею и мочку уха, вновь вызвало в ней трепет.

– И потом, зови меня простомакс, – процедил он и запоздало добавил: – Дорогая.

Она почти не заметила, как он открыл дверь.

Больше она ни о чем не спрашивала, не стала даже просить, чтобы он прикрыл ей ноги. Одна мысль звучала в ее голове. Домой. Скорее. Все остальное могло подождать.

Перешагнув порог, он беззвучно притворил за собой дверь. Охранник – сегодня это был Виктор – сидел неподвижно на своем месте. Она не стала спрашивать, что с ним случилось, чутье подсказало ей, что тихое «о-ох», привлекшее ее внимание несколько минут назад, принадлежало ему. Мужмакс или, вернее, простомакс, должно быть, что-то сделал с ним.

От этой мысли ей стало неуютно. Если незнакомцу, во власти которого она оказалась, удалось превзойти самого Виктора, парня могучего и необузданного то он, должно быть... опасный человек.

Она задрожала, но заставила себя не думать об этом. По темному коридору прокатился вопль, страшный, душераздирающий вопль, тот самый, что терзал ее долгими ночами. Она почувствовала, как содрогнулся мужмакс.