Элизабет Кейз - Негодник

– Дядя Коннел уже начал учить меня всему, что знает о лошадях. А поскольку он сказал, что научился всему у вас, то не следует ли из этого, что вы и мой учитель тоже?

– Ну… – Джек на секунду задумался. – Что ж, пожалуй, ты прав. Так оно и есть, парень. Внешность у тебя, как у настоящего Делейни, а мозги тебе достались… похоже, от матери.

Джек встал и снова посмотрел на нового жеребца.

– Моя мама когда-то была Дойл, – сообщил Росс. Джек резко развернулся. Его загорелые щеки внезапно побледнели.

– Как ты сказал?

– Перед тем как мама вышла замуж за моего папу, у нее была фамилия Дойл, – пояснил Росс, покосившись на мать. – Меня зовут как ее отца – Росс Дойл. А Дойлы тоже разводили лошадей, когда жили здесь?

Джек по-прежнему хранил молчание; казалось, он не может произнести ни слова.

– Хватит, Росс, – сказала Бетани. – Мистер Брениген только что возвратился из долгого путешествия, и он очень устал. Не надо ему надоедать.

– Все в порядке, мэм, – возразил Джек. – Мне никогда не надоедали мальчишки и их расспросы. На твой вопрос, парень, отвечу так: когда-то я знавал семейство Дойл. Они были коммерсантами – торговали мануфактурой. А лошадей они не разводили.

– То же самое говорят моя мама и тетя Бриджет. Но они – женщины, и я подумал, что они просто не знают…

– Никогда не сомневайся в своих женщинах, парень. Твоя мама и твоя тетя… Тетя Бриджет, ты сказал? – Джек умолк и, помрачнев, спросил: – Когда ты в последний раз видел тетю?

– Когда?.. – Мальчик задумался. – Вообще-то совсем недавно. А почему вы…

– Вы говорите обо мне? – осведомилась тетушка Бриджет, выходя из дома.

Бриджет успела тщательнейшим образом расчесать волосы и переодеться – теперь на ней было платье, которое она обычно надевала, отправляясь в церковь на воскресную службу, – нежно-голубое, отделанное темно-синими лентами и белыми кружевами.

– Бриджет! Бриджет Дойл! – Дядя Коннела стремительно поднялся по ступенькам. Обняв Бриджет, он поднял ее и закружил, потом, опустив, чмокнул в губы.

Росс с Коннелом в изумлении таращились на пожилую пару. Бетани же прикрыла рот ладонью; недавний рассказ тетушки все расставил по местам. Но неужели Джек Брениген и есть потерянная любовь тетушки Бриджет?

Бриджет, должно быть, знала: рано или поздно они здесь встретятся и она снова увидит своего Джека. Знала, однако не побоялась остаться, не побоялась встретиться с Джеком лицом к лицу. Неудивительно, что она с такой самоуверенностью делилась на днях своими предчувствиями, получившими сегодня реальное подтверждение.

– Выглядишь потрясающе! – Чуть отстранившись, Джек продолжал удерживать Бриджет за плечи, словно боялся, что она каким-то образом исчезнет. – Ничуточки не изменилась! Хороша, как всегда!

С минуту Бриджет молча смотрела на Джека; казалось, она вспоминала прошлое.

– А вот ты изменился. Постарел. Вы только посмотрите на эту седину!

Джек от души рассмеялся:

– Похоже, ты осталась такой же злючкой. Я всегда любил в тебе этот огонь, Бриджет Дойл.

Джек попытался снова привлечь к себе Бриджет, но она оттолкнула его.

– Теперь уж ты не заговоришь мне зубы сладкими речами. На этот раз не получится. Почему ты не вернулся за мной?

Плотно сжав губы, Бриджет вопросительно смотрела на Джека.

Тот вздохнул и, разводя руками, пробормотал:

– Увы, я опоздал. Я вернулся, как только смог, но ты уже отказалась от меня и уехала.

– Три месяца я спорила с отцом и еще два месяца ждала, когда море успокоится для безопасного плавания. Неужели ты не мог написать ни словечка о том, что задерживаешься? – Тетушка Бриджет была непреклонна, и Бетани не могла судить ее за это. Возможности высказаться Бриджет ждала долгих двадцать пять лет.

Джек снова вздохнул:

– Дорогая, я был в тюрьме.

– Только не думай, что после стольких лет сможешь задобрить меня, – заявила Бриджет. – Я оставила тебе письмо и послала еще одно из Штатов. Я надеялась, что ты приедешь за мной.

– Я не получал ни одного письма. Собственно говоря, твой отец сказал, что ты уехала в Америку с тем, чтобы выйти там замуж за другого. Ты вышла там за другого?

Было совершенно ясно: Бриджет и Джеку есть о чем поговорить. Да, им многое предстояло выяснить. Очевидно именно об этом подумал Коннел, встретившись взглядом с Бетани. Они одновременно: посмотрели на Росса, потом Коннел, тронув, мальчика за плечо, проговорил:

– Парень, а ты не хотел бы познакомиться, с моим скакуном?

Коннел хотел как-то отвлечь внимание мальчика, и это ему вполне удалось – Росс мгновенно забыл об участниках сцены на крыльце. Просияв, он радостно закричал:

– Да-да, конечно!

Секунду Коннел колебался, потом подхватил Росса на руки, чтобы тот мог погладить жеребца по шее, Мальчик был вне себя от радости. Бетани с улыбкой смотрела на сына, стараясь не думать, о чем говорили сейчас за ее спиной Бриджет и Джек.

– А какой он породы? – поинтересовался Росс.

– Кливлендский гнедой, – ответил Коннел. – Гнедой – это по масти, а Кливленд – то место в Англии, откуда он прибыл. Кровная линия всех этих лошадей поможет нам вывести какую-нибудь очень хорошую породу. Я уверен.

– А как его зовут?

– Данстан Фолли. Хотя теперь, когда он наш, мы можем назвать его, как захотим.

– Так он будет жить здесь? В новой конюшне вместе с другими лошадьми?

Коннел терпеливо отвечал на все вопросы мальчика, и Бетани была тронута этим терпением. Кроме того, ей очень понравилось, что Коннел в разговоре с племянником, рассказывая о своих планах, постоянно говорил «мы», «нам», «наш»…

– У Данстана будет свой загон, принадлежащий только ему. Как у Тигана, белого жеребца, которого я показывал тебе вчера. Постепенно все кобылы присоединятся к нашему табуну. Но пока мы должны держать их отдельно, чтобы убедиться, что они ничем не болеют и не заразят табун.

Росс похлопал жеребца по шее:

– Думаю, тебе понравится здесь жить, Данстан. Точно знаю, что понравится. Особенно когда я буду похлопывать тебя вот так. Тебе нравится, как я тебя похлопываю?

– Сейчас ты можешь это делать, – сказал Коннел, – потому что Данстан – в узде. Но что ты должен делать; если увидишь его на свободе, вон в том загоне?

– Держаться подальше?

– Точно, – кивнул Коннел. – Через несколько недель Данстану предстоит кое-какая работа, и к тому времени он должен успокоиться и привыкнуть к месту, почувствовать себя дома. А когда жеребцы напуганы, они бывают свирепы и непредсказуемы.

– А как я могу напугать Данстана? Он вон какой большой, а я такой маленький.

– В этом-то весь секрет, с помощью которого мы держим лошадей под контролем. Лошади должны верить, что ты – сильнее их. Таким же образом они верят в то, что ты о них заботишься.