Элизабет Кейз - Негодник

– Мы просто не слышали, когда вы прибыли, мистер… Делейни.

Когда незнакомка произносила фамилию Коннела, в голосе ее прозвучала некоторая неуверенность. Коннел же смотрел на нее и сам себе удивлялся: никогда еще ему не доводилось испытывать столь быструю смену ощущений при общении с женщиной, умудрявшейся быть одновременно привлекательной и загадочной.

Дама едва заметно улыбнулась и протянула хозяину руку:

– Очень приятно с вами познакомиться, мистер Делейни.

Тут взгляды их встретились, и у Коннела перехватило дыхание; глаза незнакомки были необыкновенно голубыми, и Коннелу почудилось, что он вот-вот утонет в глубине этих озер.

Снова улыбнувшись, гостья неожиданно сказала:

– А у вас глаза карие.

Коннел взглянул на нее с удивлением:

– Вы очень наблюдательны, мисс…

– Миссис, – поправила дама, однако не представилась. Коннел взглянул на нее вопросительно, но гостья хранила молчание.

Итак, она замужем. Впрочем, что в этом удивительного? О такой красавице как о драгоценном: подарке судьбы мечтал бы любой мужчина. Но какой же муж мог позволить своей жене нанести визит человеку с репутацией нечестивца – пусть даже в сопровождении известного своей безупречной репутацией Джеймса Кэри? При мысли о том, что мужем может оказаться сам Джеймс, у Коннела засосало под ложечкой.

– Позвольте мне вмешаться. – Джеймс криво усмехнулся и, покосившись на даму, продолжил: – Я хотел бы представить вас нашему хозяину – владельцу Гленмидских конюшен Коннелу Делейни. Коннел, позволь представить тебе миссис Делейни. Она приехала к тебе из Америки. Я подъехал почти сразу же, как только нанятая миссис Делейни карета доставила ее из Дублина.

Выходит, это жена Финна?

Выходит, эта загадочная женщина принадлежит ему? Да, сомнений быть не могло. «Она приехала к тебе из Америки», – все еще звучало в ушах Коннела.

И он тут же вспомнил о том, что ему, Коннелу, предстоит остаток жизни доживать в одиночестве. И все из-за отвратительной истории, устроенной Финном. Увы, у нечестивца не может быть жены, и его дети никогда не заполнят Гленмид. Из-за Финна он обречен на роль отверженного, на роль отшельника. А вот его бывший кузен сумел создать себе новую жизнь с красавицей женой. Несправедливость создавшегося положения ошеломила Коннела.

Снова заглянув в небесно-голубые глаза гостьи, он пробормотал:

– Значит, вы… вы жена Финна? – Сообразив, как глупо прозвучал его вопрос, Коннел на мгновение потупился.

Гостья кивнула:

– Да, я вдова Финна. – В голосе ее прозвучала грусть, и она, пристально посмотрев на Коннела, вернулась к камину.

Жена Финна… Его вдова, все еще оплакивающая мужа, однако сбросившая траурные одеяния гораздо раньше, чем того требуют приличия. Хотя очень может быть, что в Америке в этом смысле все совершенно по-другому.

Коннел внимательно посмотрел на гостью. Чего еще она ожидала? Почему приехала сюда?

Приблизившись к Коннелу, Джеймс тихо проговорил:

– Вот так неожиданность, а?.. Но почему ты никогда не говорил о том, что у Финна осталась вдова? Почему не говорил о том, что она хочет приехать сюда?

– Я и сам только сейчас узнал о ее существовании. – Коннел сокрушенно покачал головой. – В газетах ни слова не говорилось о жене. По крайней мере – о жене Финна.

– Ты ей веришь?

– А с чего ей лгать?

«Может ли такая женщина быть лгуньей?» – промелькнуло у Коннела. Пожав плечами, он спросил:

– Зачем ей лгать? И что могло заставить женщину совершить в одиночестве такое долгое путешествие из Америки лишь с тем, чтобы рассказать здесь небылицы? Ведь она вполне могла бы написать мне письмо.

– Уверен, что ты прав, – ответил Джеймс. Он всем своим видом давал понять, что у него нет ни малейших оснований сомневаться в правоте Коннела.

Немного помолчав, они посмотрели на женщину, стоявшую к ним спиной. Но та, казалось, их игнорировала. Более того, создавалось впечатление, что ей сейчас хотелось находиться где угодно, только не в этой комнате. Но зачем же она тогда пересекла океан? Неужели только для того, чтобы представиться родственнику покойного мужа? «А может, эта дама и впрямь дерзкая обманщица, преследующая какие-то корыстные цели?» – подумал Коннел.

– Вероятно, мне следует оставить вас наедине, чтобы вы могли познакомиться поближе, – громко сказал Джеймс. Хлопнув Коннела по плечу, он добавил: – С нашими делами мы можем разобраться и в другой день. Конюшни никуда не денутся, а новая партия лошадей еще не прибыла.

Молча кивнув, Коннел снова задумался. А может, эта дама хочет предъявить свои права на долю Финна в Гленмидских конюшнях? При мысли об этом Коннел чуть не задохнулся от гнева. Схватив Джеймса за рукав, он сказал:

– Подожди, не уходи. Я хотел спросить тебя кое о чем. К тому же я сказал Дженне, что ты сегодня обедаешь у нас. Она собиралась приготовить твои любимые блюда. Мне очень не хотелось бы разочаровывать и ее тоже.

– Почему «тоже»?

В этот момент женщина повернулась к ним лицом, но Коннел не видел нужды понижать голос. Мельком взглянув на гостью, он громко проговорил:

– Потому что мне придется огорчить вдову Финна. Полагаю, что она напрасно проделала такое путешествие. Только Делейни мужского пола может претендовать на эти земли.

За дверью послышались шаги. В следующее мгновение дверь распахнулась и раздался веселый женский голос:

– Что ж, а теперь я готова выпить чаю. Странно, что здесь почти ничего не изменилось. Во всяком случае, детская такая же, какой я ее запомнила, – немного пыльная. Мы с Дженной О’Тул устроили там нашего парнишку, и он заснул – словно в этой детской и родился. Дочка Дженны посидит с ним, пока кто-нибудь из нас не вернется.

«Нашего парнишку»? Эти слова содержали в себе возможности, неприятно поразившие Коннела. Несколько секунд он молча смотрел на улыбающуюся, женщину с копной рыжих с проседью волос. Потом тоже улыбнулся и направился к двери.

– Бриджет Дойл! – Он заключил в объятия полную миловидную женщину. – Вот уж не ожидал когда-либо снова увидеть тебя.

Бриджет ответила Коннелу не менее крепким объятием.

– Ужасно рада видеть вас, господин Коннел. Не думала, что когда-нибудь вернусь сюда из Каролины.

Коннел отступил на шаг, чтобы как следует рассмотреть женщину, когда-то спасшую его от смерти.

– Ох, Бриджет, я и забыл, что ты уехала в Америку. Помнил только, что ты внезапно оставила нас.

В то лето, когда Коннелу исполнилось пять лет, Бриджет была в Гленмиде служанкой. Мать Коннела тогда тяжело болела, и только приветливая улыбка Бриджет, придуманные ею игры и причудливые истории, которые она рассказывала, могли хоть как-то развеять мрачную атмосферу, царившую в доме. А потом отец Бриджет отправил ее к своему брату, жившему в Америке. Это случилось вскоре после того, как ирландские Дойлы полностью разорились во время Великого голода. И Коннел совсем забыл о существовании Бриджет. А теперь он снова ее увидел – немного располневшую, но по-прежнему приветливую и веселую.