Мэри Кингслей - Маскарад

Бланш смотрела некоторое время на артистов, чувствуя, что не очень понимает, о чем идет речь.

– А что будет потом? – поинтересовалась она.

– Потом будут репетировать другую сцену. – Феба уселась поудобнее, подперла ладонями щеки и стала похожа на маленькую девочку. – В этом акте я тоже буду играть.

Бланш изумленно посмотрела на нее.

– Неужели вы участвуете в этой пьесе?

– Да, конечно. – Феба взглянула на нее так, словно она сказала какую-то глупость.

Бланш подвинулась чуть поближе и спросила:

– Я могу чем-нибудь помочь?

На самом деле она в глубине души надеялась, что Феба все-таки откажется, но та безнадежно сказала:

– Хорошо, если бы кто-то помог мне выучить мою роль.

– Выучить роль? – не поняла Бланш.

– Да. Понимаете, я занята в сцене, которая у меня никогда не получалась. Если бы кто-нибудь читал за одного героя, то я бы смогла быстрее заучить свои слова. Молюсь Богу, что не перепутаю чего-нибудь.

– Хотите, я попробую? – предложила она. Феба посмотрела на нее с надеждой.

– Ой, как здорово! – В одно мгновение лицо девушки осветилось такой радостью, что Бланш даже поразилась, никак не ожидая от своей новой подруги такого всплеска эмоций. – Вот, держите, это ваша роль.

С этими словами она сунула Бланш несколько мятых листков с текстом, и та бегло их просмотрела. Господи, что она делает!

– Откуда мне читать? – спросила она.

– С самого начала, там, где слова Дункана.

– Ага, хорошо. – Бланш тут же сделала, как ее просили.

Феба ответила ей своей фразой, и Бланш внезапно поразилась тем изменениям, которые на ее глазах произошли с юной актрисой. Голос у девушки стал глубже, женственней, и сама она как будто выросла, постарела, даже во взгляде появилась некая усталость, как у умудренной опытом женщины. Добровольная помощница изумленно смотрела на актрису, пока та не толкнула ее локтем.

– Ну же, теперь ваши слова.

– Что? Ах да! – Бланш торопливо прочитала свою реплику, пытаясь понять, каким образом девушка смогла так мгновенно измениться. В следующую секунду Феба поморщилась.

– Нет, не так! Вы же король, понимаете? Вы должны говорить веско, уверенно. Попробуйте еще раз!

Сумасшедший дом, – подумала Бланш. Один актер ходит из угла в угол и разговаривает сам с собой, другие спорят о том, где им стоять, чтобы сказать слова, написанные кем-то еще. Полный идиотизм! Неужели Феба ожидает, что она всерьез увлечется всем этим бредом? И все-таки Бланш откашлялась и, стараясь говорить грубым мужским голосом, прочитала строку еще раз.

Феба хлопнула в ладоши.

– Вот! Теперь значительно лучше, продолжайте!

Новоявленная актриса не очень поверила ей, но все-таки вспомнила, как Феба настаивала: «Поверьте в то, что вы говорите». Ну ладно – подумала она и следующую реплику произнесла громко, уверенно, так, как, по её мнению, должен был говорить государь.

Феба тут же ответила, мгновенно войдя в образ знатной дамы, причем сделала это настолько убедительно, что Бланш, совершенно непроизвольно, сама заговорила ей в тон. Они произносили реплику за репликой, фразу за фразой, леди Макбет на глазах становилась очаровательной и в то же время коварной. Бланш словно сама превратилась в мужчину, правителя, опутанного сетями предательства, но не желающего в это поверить. И ни одна женщина, даже такая сильная и властная, как леди Макбет, не сможет поколебать его убежденности, ведь он – король! Феба произнесла последнюю реплику. Бланш посмотрела в листок. Ее роль окончена, но она могла бы прочитать за другого персонажа, если Феба желает… Внезапно в зале раздались аплодисменты; и Бланш удивленно оглянулась вокруг. Те самые люди, которые недавно репетировали свои роли и спорили о том, где кому стоять, теперь окружили их с Фебой и хлопали. И только тогда она перевела дыхание и окончательно пришла в себя. Оказывается, она не в сыром мрачном шотландском замке, а в пыльном, маленьком театре, находящемся в провинциальном английском городке. Странно, у нее появилось такое чувство, будто она и, правда король.

– У тебя все здорово получилось, – наконец смогла сказать Бланш своей партнерше.

– Правда? – Феба вопросительно посмотрела на мужа. – Жиль, все правильно?

– Очень хорошо, я знал, что у тебя получится. – Он обнял жену и вдруг спросил: – Ты уже выступала на сцене?

Бланш оглянулась, думая, что он разговаривает с кем-то еще, и тут же поняла, что вопрос адресован к ней.

– Я? – изумилась она. – Нет, конечно, нет.

– М-да, – как-то непонятно хмыкнул актер и положил руку жене на плечо. – Пойдем, дорогая, ты нам понадобишься в следующей сцене.

– Правда, у меня получилось? – Феба посмотрела на мужа. Бланш не расслышала ответа, зато она заметила, какой быстрый, исполненный любви взгляд бросила девушка на своего возлюбленного, а тот в ответ нежно прижал ее к себе. Сама Бланш в эту минуту почувствовала себя неловко, будто она подглядывала.

К ней тихо приблизился Саймон и сел на ящик, на котором только что сидела Феба.

– Хорошая игра, милая принцесса, – сказал он. – Очень интересная трактовка образа.

– Кажется, обыкновенная молоденькая девушка, но я и вправду поверила, что передо мной леди Макбет. Она даже стала выше ростом, – сказала Бланш, забыв о грусти и одиночестве.

– Феба? Да, она талантливая. – Он внимательно посмотрел на Бланш, словно изучая, и она, не выдержав ее взгляда, отвела глаза. – Можно попросить тебя прогнать и со мной одну сцену?

Теперь уже Бланш вопросительно посмотрела на него.

– Неужели ты собираешься выйти на сцену?

– Когда за мной гонится полстраны? Нет, – он как-то стеснительно улыбнулся. – Просто я бы хотел сохранить форму.

– Ты знаешь, – она задумчиво посмотрела на собеседника, – когда ты о чем-нибудь просишь, мне все время кажется, что ты играешь роль.

– Ну, не всегда, – его голос неожиданно стал серьезным. – Так ты поможешь мне повторить роль?

Бланш в замешательстве подняла руку, чтобы убрать со лба прядь волос, и вдруг почувствовала, что ее бьет дрожь.

– Похоже, я очень устала, – сказала она. – И потом, я ведь ничего такого не делала, просто читала текст.

– Принцесса, многие продали бы душу дьяволу за то, чтобы читать так хорошо.

– Извини, не поняла.

– Давай прочитаем эту сцену. Только одну, принцесса.

– Может быть. А это из шотландской пьесы? Саймон заразительно засмеялся:

– Ты быстро учишься. Нет, я подумаю о чем-нибудь другом. Скажем, любовная сцена, устроит?

Если он собирался поставить ее в неловкое положение, то ему это явно не удалось. Бланш давно решила для себя, что этому человеку не нужно знать, какие чувства вызывают его взгляды, слова, жесты, а собственные эмоции она уже давно научилась надежно скрывать от посторонних.