Джейн Ходж - Сбежавшая невеста

При этой мысли Дженнифер испытала счастье. В парке пели птицы, деревья уже зеленели. В Суссексе, конечно, уже лето: холмы всегда под солнцем. Пора домой. Она пустила Звездного рысью, отчасти чтобы избежать грустных мыслей, отчасти – знакомых, которых солнышко могло выманить на улицу гораздо раньше времени, приличествующего для прогулок. Сегодня не тот день, когда можно с ними посплетничать. Она хотела побыть одна, чтобы приготовиться к встрече со своим прошлым и будущим.

Ей повезло, и она никого не встретила. Эдмунд появился минута в минуту, его простое бесхитростное лицо раскраснелось от спешки. Увидев его, она почувствовала первый приступ сомнений. Сойдет ли все так гладко, как ей думалось? Герцогиня сейчас сидит в подушках и, потягивая свой шоколад, читает ее письмо. Мандевиль, может быть, уже получил свое. Пути назад нет. Наоборот, надо действовать как можно быстрее. Нечего торчать здесь на виду.

Она повернулась к конюху.

– Джеймс, я вспомнила об одном деле, которое мне надо сделать; я пойду пешком, а кузен будет меня сопровождать. Отведите Звездного домой.

Конюх посмотрел на нее с сомнением. Вся выучка заставляла его беспрекословно повиноваться, но в подобном поведении мисс Фэрбенк было что-то сомнительное. А она ему нравилась. Он осмелился возразить.

– Но, мисс Фэрбенк, боюсь, герцогиня будет недовольна.

– Я все объяснила ее светлости, – перебила его Дженнифер, – делайте, как приказано, Джеймс, и не разыгрывайте хранителя семейной чести.

Он мирно улыбнулся и без дальнейших возражений повиновался.

Оставшись наедине с Дженнифер, Эдмунд с уважением посмотрел на нее:

– Ее светлость? – спросил он. – Ты высоко залетела, Дженни.

– Да, – сказала она, – но это долгая история, и я не буду сейчас тебя ею утомлять. Нам надо поговорить о гораздо более неотложных делах. Я изменила все свои планы и все-таки решила не продавать мамины жемчуга. Уверена, что ты обрадуешься, услышав об этом.

– Не продавать? Но, Дженни, а как же деньги? Специальное разрешение?

– Не беспокойся. Тебе не понадобится ни то, ни другое. Ты можешь сделать предложение Элизабет по всей форме и обвенчаться с нею на Гановер-сквер. Уверена, что вам это больше придется по душе.

– Конечно. Бедняжка Лиззи еще утром плакала, что у нее не будет ни свадебного платья, ни всего остального, да и мне, признаюсь, эта спешка не по нраву. Но как это сделать? Уверен, что дядя явится сегодня, а моя девочка в его руках – чистый воск.

– Не бойся, – весело сказала Дженнифер. – Я собираюсь сама поговорить с дядей Гернингом, и если не ошибаюсь, к тому времени, как я закончу, он будет на коленях умолять тебя жениться на Лиззи.

– Как тебе не стыдно, Дженни, – тотчас вспылил он, – ты не смеешь опозорить бедного ангела, я не позволю!

– Да зачем мне это делать? В этом нет нужды. Факты говорят сами за себя. Она должна выйти замуж, и быстро. Чего стоит поездка с тобой в обычной почтовой карете?

Она никогда не могла устоять, чтобы не подразнить Эдмунда, а теперь он отреагировал так, как она и рассчитывала.

– Это нисколько не хуже, чем вылезать из окна в мужской одежде и верхом скакать в город, – сердито сказал он.

– Конечно, но не так интересно. Но я тоже понесу наказание. Я собираюсь выйти за Ферриса.

– Что? – воскликнул он. – После всех твоих побегов и усилий скрыться от него? Дженни, не могу поверить.

– Ты вправе удивляться, Эдмунд, но это так. Говоря откровенно, я не вижу другого выхода. А ты должен понимать, что это сильно облегчит вашу с Элизабет участь. Как только я появлюсь и потребую вернуть мне мое собственное имя (я должна признаться, что сделаю это с радостью, потому что мне уже тошно быть мисс Фэрбенк), дядюшка окажется в очень неловком положении.

Глаза Эдмунда засверкали.

– Уж это точно. Дженни, это просто здорово. Давай поспешим и расскажем Элизабет эти хорошие новости.

Он остановил извозчика и подсадил Дженнифер. Ни один из них не заметил Майлза Мандевиля, который уже довольно давно наблюдал за ними из окошка своей кареты. Когда Эдмунд подозвал извозчика, Мандевиль чертыхнулся, развернул лошадей и последовал за ними в Холборн. Увидев, как Дженнифер вошла в богатый дом в этом немодном районе, Мандевиль повернул к своему дому еще более озадаченный. Он-то собирался заехать к герцогине так рано, как только позволяли приличия, и лично получить положительный ответ Дженнифер, в котором не сомневался. Теперь он изменил свои намерения. Происходило нечто странное; он пошлет за ее ответом.

Поступив так, он пропустил интереснейшую сцену. Герцогиня – женщина волевая – не впала в истерику, прочитав письмо Дженнифер, но настроение ее так испортилось, что слуги могли припомнить только один подобный случай: такое случилось, когда герцог окончательно потерял рассудок и переколотил все бутылки и зеркала в доме. Она все еще отчитывала Джеймса за то, что он вернулся один. Как раз когда она начала ругать его по второму кругу, ей помешал приезд лорда Мэйнверинга, бывшего в еще более раздраженном состоянии, чем бабушка. Какое-то время они говорили, верней, кричали, одновременно, каждый о своем, но потом, разумеется, герцогиня победила.

– Они дали ей сбежать, болваны, – сказала она. – Тупицы пустоголовые, сборище идиотов, у которых нет даже куриных мозгов. С благодарностью взяли ее прощальное письмо – «Спасибо, мисс; да, мисс», и даже не догадались пораньше разбудить меня. И почему она одновременно пишет Безумцу Мандевилю, ума не приложу. Я, пожалуй, решусь вскрыть письмо: наверняка это какие-нибудь козни твоей тетки Бересфорд.

Мэйнверинг, который тщетно пытался уловить смысл этого заявления, перебил ее:

– Моей тетки? А она-то тут при чем? И кто сбежал? Не Памела же?

– Как же, Памела! Какой ты все-таки тугодум, Джордж! Конечно же, твоя бесценная мисс Фэрбенк. Пишет, что возвращается к родным, куча благодарностей, вечная, мол, должница и все в том же духе. «Вечная должница» – и бросает меня как раз тогда, когда я наконец научила ее перематывать шерсть, как я привыкла, и играть в пикет как следует. «Премного благодарна», и даже ни слова о том, кто она на самом деле и куда едет, или кто напугал ее настолько. Говорю тебе, Джордж, мое терпение кончилось.

Ее старые руки переломили веер, и она отбросила его в сторону.

– Ты, конечно, будешь смеяться надо мной, Джордж, но я привязалась к этой девочке. Надо же: сбежать так! Я вне себя!

Мэйнверинг, потерявший от этого сообщения дар речи, не смог удержаться от мрачного смешка:

– Вижу, мэм. Не думаю, что все так серьезно. Она уехала на денек, может, к друзьям, которых мы не знаем.

– Как же, к друзьям! Краснолицый недоросль, прямо из провинции. Этот дурак Джеймс видел вчера, как она с ним встретилась и договорилась обо всем, и даже не сообразил обмолвиться мне об этом. Так что сегодня она спокойненько уходит с этим «кузеном», послав Джеймса подальше, когда он попытался возразить. Сначала я подумала, что это Мандевиль, потому что я, по правде говоря, со дня на день ожидала, что он сделает ей предложение, но, как теперь вижу, ошибалась: иначе зачем бы ей писать ему? Все, решено, я вскрываю письмо. На-ка, почитай пока, что она написала мне, а я посмотрю, что она пишет ему.