Дороти Дэниелс - Династия Дунканов

– Да, мэм. Я знаю, почему, но не совсем уверена, как. Мари не была верна Уолтеру. И ее не заботило, знает ли он про это. Она все время над ним насмехалась. Он бесился из-за нее, но не мог тронуть, потому что, как говорили, слишком сильно любил. Но мужчина не может вечно выносить такое с собой обращение.

– Что ты под этим имеешь в виду? – спросила я.

– Она постоянно с кем-то встречалась, да. Выскакивала и возвращалась, как вор.

– С кем она встречалась?

– Вот этого я не знаю. Наверно, никто не знает, кроме самого того мужчины.

– И Мари. – Я мягко, чтобы не смутить, побуждала ее продолжать.

– Не Мари. Думаю, ее нет в живых.

– Колин, для такого утверждения нужно быть уверенным.

– Я это понимаю, но вот Уолтер… У него дурной нрав, да. Он ее любил. Если бы она с кем-то убежала, он убил бы ее. Да и ведь никто не может ответить, куда она пропала. Может быть, это так. Не знаю наверняка, но вот так мы все считаем.

– Колин, я высоко ценю твою готовность помочь, но, пожалуйста, не утверждай этого перед кем-нибудь еще. Ты не можешь быть уверена, что твои слова верны, а они означают ужасное обвинение.

– Я никому, кроме вас, не говорила, мэм, и не повторю снова.

– Спасибо тебе. Я высоко ценю твои добрые намерения.

Она быстро присела в реверансе и ушла. Я опять изучила конверт. Он был адресован мне сюда, на плантацию, но я не знала никого в этом городе в верховьях реки. Держа конверт, я исполнялась в высшей степени странным дурным предчувствием.

Разорвав конверт, я прочла находившуюся в нем записку, и с каждым словом мой ужас рос.

Мисс Джена Стюарт.

Пишу вам с тем, чтобы вы не выходили за Уолтера Дункана. Он не может жениться, ибо у него уже есть жена. Та, которая знает все темные тайны семьи Дунканов и намерена поделиться ими с вами до того, как станет слишком поздно. Если я появлюсь на плантации, Клод Дункан покончит со мной, следовательно, вы должны приехать ко мне. И тайно, ибо знаю, что этот ужасный человек не остановится ни перед чем. Сегодня в десять вечера выведите из конюшни лошадь и поезжайте вниз по реке. Там поверните на север и продолжайте ехать, пока не достигнете кладбища пароходов, где гниет несколько пакетботов. Вы достаточно четко увидите название «Принц Максимилиан», написанное на носу. Я буду ждать вас на его борту. Если опоздаю, дождитесь меня. Я не подведу вас, и вы не должны подвести меня. Обязательно приезжайте одна, иначе меня не найдете.

Мари Дункан.

Выроненное письмо медленно упало мне на колени, я сидела в состоянии крайнего изумления. Мари вернулась! Скорее всего, она прослышала о приближающемся бракосочетании и решила, что настало время подтвердить свое положение в этом доме. Для меня это был выход. Даже Клод не смог бы связать меня моим обещанием, если бы вернулась Мари. Кроме того, он не смог бы получить решение суда, объявляющее ее умершей, и она обязательно бы защищалась на любом бракоразводном процессе, который Клод может затеять для своего сына.

Мои надежды вознеслись на небеса. Передо мной было тяжкое время ожидания часа, когда я смогу отправиться на встречу с Мари. Конечно же, мне не следовало никому доверяться. Возможно, я могла бы показать письмо Лаверну, но он уехал с плантации, и я сомневалась, что когда-нибудь вернется.

Мне следовало держать себя в руках за ужином, ибо возраставшая во мне радость грозила выплеснуться, и Клод тотчас бы понял, что что-то случилось. Он один из всех не должен знать, что Мари жива и вернулась. Он бы сразу предпринял шаги, чтобы уладить эту ситуацию, и это было бы не в мою пользу. И само собой, не в пользу Мари. Уолтер был по обыкновению мрачен. Искушение сказать ему было действительно велико, ведь он заслуживал знать это, но он ни за что бы не сумел сохранить тайну.

Мне было интересно, чего хотела Мари, что она намеревалась делать. Я надеялась, что если она станет отказываться от Уолтера и даст ему развод, мне удастся убедить ее не делать этого предложения Клоду. По крайней мере, некоторое время. Я знала, что могу убедить ее, что не имею видов на ее мужа или ее брак. Мне было безразлично, как она обойдется с Клодом. Я даже пожелала бы ей удачи во всем, чего она от него хочет.

Она, видимо, уехала недалеко – миль за пятьдесят или что-то около того вверх по реке. Если бы она сбежала с кем-то, то, я уверена, она бы уехала дальше, ибо знала, что Клод, если сможет, выследит ее. Я, конечно, знала, что у Клода никогда не было таких намерений, ведь он благополучно избавился от нее, но сама она вряд ли видела дело в таком свете.

Мне казалось, что назначенное время никогда не наступит, а когда оно наступило, Клод и Селина были внизу в гостиной, и мне пришлось выскользнуть по задней лестнице и выйти из дома, воспользовавшись черным ходом.

Я поспешила к конюшне. На сей раз я даже не хотела, чтобы конюх узнал, что я выехала верхом, поэтому прокралась в помещение для хранения упряжи, выбрала попону и седло, вынесла их наружу и тащила до самого большого амбара. Оставив их там, вернулась за лошадью.

Двигаясь медленно, чтобы кобыла не производила слишком много шума, я отвела ее к амбару. Там оседлала и довольно долго вела кобылу, прежде чем села в седло и стегнула лошадь плеткой.

Езда в этой темноте не представлялась безопасным путешествием, и мне пришло в голову, что я пренебрегла всеми наставлениями Дэвида, Лаверна и других. Для меня было рискованно предпринимать в одиночестве столь дальнюю поездку. И вот я еду сквозь темноту, надеясь, что лошадь не оступится. Наконец я подумала, что все это могло бы быть западней. Возможно, письмо – мистификация, верный способ выманить меня из дома и достаточно далеко от него, чтобы легко от меня избавиться, никого не встревожив.

Я почувствовала холодок, пробежавший вверх и вниз по позвоночнику. Я безрассудна и своенравна, если иду на такое дело. Что из того, что Мари желает сохранить тайну; мне следовало сказать кому-нибудь о письме. Все же я по-прежнему ехала вперед, осознавая риск и в равной степени отдавая себе отчет в том, что должна на него идти.

Поездка была долгой, но не слишком утомительной – как только я оказалась на дороге. Она шла берегом реки, днем по ней много ездили, и поэтому она была хорошо укатанной. Я услышала сельскую повозку, заполненную шумными матросами речного парохода и тяжело двигавшуюся в моем направлении, так что я быстренько свернула с дороги, укрылась среди кипарисов на берегу и переждала, пока они проедут.

Теперь у меня было время подумать. Главным образом о письме и о Мари. С ее помощью я смогла бы найти для себя выход из этого тупика. Как только Клод узнает, что у него связаны руки, он не должен будет и далее разрушать карьеру Дэвида и противодействовать нашему бракосочетанию. Если я правильно догадалась, Мари не намерена легко поддаваться Клоду, может быть, никогда не поддастся. Ее возможности в противостоянии Клоду станут куда более надежными, если Уолтер заявит о своей неизменной любви к ней. Да и суд, предрасположенный к Клоду, не осмелится в такой ситуации вынести вердикт. Мои надежды все более и более крепли.