Кимберли Логан - Соблазненная грехом

Он должен уйти, и медлить нельзя.

– Что ж, думаю, мне пора идти, – угрюмо произнес он, направляясь к двери. – Меня ждет адвокат. Если позволите, леди? – С этими словами он поклонился и скрылся за дверью, довольный тем, что удалось исчезнуть.

Стоунхерст так быстро распрощался, что можно было подумать, будто сам Цербер преследовал его.

– Это все, миледи?

Лишь услышав робкий вопрос, Эйми оторвалась от созерцания собственного облика в зеркале туалетного столика и заметила горничную, стоявшую рядом.

– Да, Ханна, благодарю, – тихо произнесла она, мило улыбнувшись в ответ. – Можете идти.

Горничная сделала реверанс и поспешила выйти из комнаты, даже не пожелав спокойной ночи.

«Судя по всему, бедняжка Ханна еще не пришла в себя после первой встречи со мной», – с грустью подумала Эйми, продолжая заплетать косы, глядя в зеркало. Хотя Эйми и пыталась загладить вину за свое неприветливое обращение, горничная по-прежнему старалась вести себя крайне осторожно. Было очевидно, что винить ее за это нельзя – оправдания такому поведению не было. Прежде ни при каких обстоятельствах Эйми не позволяла себе вымещать собственную злость и недовольство на окружающих. Теперь же она ругала себя за то, что допустила подобное.

Чувство вины с новой силой охватило ее. Эйми резко рванула длинную прядь волос и сморщилась от боли. И хотя шишка на голове все еше была болезненной, повязка действительно способствовала заживлению. Буквально вчера доктор Мерриман сообщил, что Эйми идет на поправку.

Почти неделя минула с того дня, как она упала с лестницы. За это время щеки ее вновь обрели здоровый румянец, а сама она набрала вес, который стремительно теряла в последнее время. Под бдительным контролем Моры, Эйми неплохо спала в последнее время. Бессонница была теперь редким гостем.

Также редко Эйми видела и Стоунхерста.

«И уж конечно, я не жду его визита все дни напролет», – запальчиво старалась заверить она себя. Однако не могла не заметить его отсутствия. К тому времени как Эйми просыпалась, виконт уже исчезал, словно спешил по своим делам. За исключением пары мимолетных встреч в холле, когда лорд с утра уезжал на встречи, и холодных приветствий за ужином Ройс выполнял данное себе обещание держаться от Эйми в стороне. И хотя она знала, что должна радоваться исполнению их договоренности, неожиданно для себя чувствовала, что гордость ее задета.

Мысленно Эйми перенеслась в то утро, когда, узнав о ее отказе от еды, лорд Стоунхерст, прибегнув к многочисленным зловещим угрозам, вел себя подобно властному тирану. Как он тогда разозлил ее! Но в следующее мгновение его приятное прикосновение заставило Эйми забыть обо всех возможных причинах негодования. Казалось, независимо от степени раздражения, она не в силах была противостоять безграничному обаянию Ройса.

Подавив вздох, Эйми закончила вечерний туалет и, поднявшись со стула у туалетного столика, подошла к кровати. Завтрашний день был таким долгожданным – отец пообещал забрать ее домой. Хотя теперь кошмары мучили ее реже, сказать, что они ушли совсем, было нельзя. До сих пор Эйми так и не смогла понять, что нового они в себе несли. Снова и снова ей продолжали являться одни и те же искаженные образы.

Услышав жалобный писк котенка, устроившегося между взбитых подушек, Эйми приглушенно рассмеялась. Вытащив его из гнездышка, она прижалась носом к его мордочке.

– Прости, мистер Писалка, – ласково сказала она, – но боюсь, это место мое. Не злись, ведь в комнате полно места для обоих.

Она приподняла кружевной край белой батистовой сорочки и забралась на высокую постель. Ночь была теплой, и Эйми оставила балконную дверь приоткрытой, чтобы доносившийся с улицы ветерок нес с собой прохладу. Лунный свет, сочившийся сквозь прозрачные шторы, нисколько не мешал Эйми. Напротив, ей казалось, что луна помогает ей заснуть. Умиротворенная, со свернувшимся рядом котенком, Эйми вскоре задремала.

И ей приснился сон.

Снова она стояла в знакомом темном коридоре. Сердце с бешеной скоростью колотилось в груди, в то время как она изо всех сил всматривалась в щель приоткрытой в библиотеку двери. Вселяющая ужас сцена разыгрывалась у нее на глазах. Мертвенно-бледная, с заплаканным лицом мама стояла, повернувшись к застекленным дверям. В попытке удержать сопротивлявшегося мужчину она не могла скрыть тревоги.

– Пожалуйста, – прозвучал взволнованный голос леди Олбрайт, несмотря на ее старание говорить спокойным тоном. – Мне очень жаль, если я обидела тебя до такой степени, но я не знала…

– Ты знала! – с яростью в голосе перебил ее мужчина и приблизился к ней. – Я говорил тебе о своих чувствах, а ты рассмеялась, как будто все это было шуткой.

– Ты был так молод. Я думала, это слепое увлечение и ты вскоре забудешь обо всем. – Маркиза бессильно покачала головой. – Очевидно, я была не права. Но ты должен понимать, что это ничего не изменит.

– Изменит. – Еле уловимые нотки страдания скользнули в его словах. Рука, державшая оружие, дрогнула, но по-прежнему была направлена в цель. – Ты что, не можешь понять, что у меня нет выбора. Теперь все зашло слишком далеко, и для меня нет пути назад. Видеть тебя в компании отца было неприятно, но увидеть тебя с Хоксли было убийственно. Я должен выбросить тебя из головы. Я должен остановить это. – На мгновение он умолк, но когда заговорил вновь, решимость чувствовалась в каждом слове. – Ты должна умереть.

Донесшаяся до Эйми угроза в тот же миг вывела ее из оцепенения, подтолкнув к действию. Отбросив все сомнения, она ворвалась в комнату, сжав от злости кулаки.

– Не тронь мою маму!

На секунду воцарилась оглушающая тишина.

– Эйми! – наконец ахнула маркиза. Она была охвачена паническим страхом и хотела подойти к дочери, но мужчина остановил ее резким движением руки.

– Что это у нас здесь?! – спросил он и рассмеялся громким неприятным смехом, таящим в себе нотки безумия. – Миледи, похоже, в вашем доме завелась мышь. Может, следует избавиться от нее?

С этого момента Эйми не видела ничего, кроме дула пистолета.

– Пожалуйста, не надо, – раздалась в тишине мольба обезумевшей от страха матери. – Не убивай ее. Она еще совсем малышка.

– Малышка, которая увидела и услышала слишком много, – прозвучал зловещий голос мужчины. – В такой ситуации непозволительно оставлять свидетелей, разве я неправ?

От отчаяния маркиза заламывала руки. Увидев в ее глазах неподдельный страх, Эйми почувствовала внутри растущий ком ужаса. Никогда прежде ей не приходилось видеть маму такой напуганной, и это десятикратно усиливало ее чувство страха.

Однако спустя пару секунд леди Олбрайт удалось справиться с собой и ободряюще взглянуть на дочь. Затем, жалко улыбаясь, маркиза обратилась к мужчине. Низкий и страстный голос, которым она заговорила, абсолютно не соответствовал выражению ее тревожных глаз. Заметив это, Эйми пришла в еще больший ужас.