Карен Монинг - Темный горец

Обрывки разговора вспыхнули в её памяти: обсуждение порталов, древних проклятий и мифических рас.

Хло смотрела на точёный профиль Дэйгиса, сортируя факты, которые неожиданно пропитались ужасающим смыслом: он знал больше языков, чем кто-либо, кого она встречала, языков, давно умерших; у него были артефакты в идеальном состоянии; он искал книги, которые сосредотачивались на истории древних Ирландии и Шотландии. Он поставил её в центр круга древних камней и попросил её отправиться с ним куда-то, о чём он не мог сказать, но лишь показать ей, словно только увидев, можно было поверить. И в кругу камней поднялся сильный ураган, и она почувствовала себя так, словно её разрывало на части. Потом была резкая смена климата, пейзаж в данный момент включал в себя выросшие столетние деревья, которых раньше здесь не было, и был здесь пожилой мужчина, утверждающий, что он - его отец из шестнадцатого столетия.

И пока они разглагольствовали на эту тему - если некая часть её нынешних обстоятельств была на самом деле реальной - что его отец делал в шестнадцатом столетии, Боже сохрани? Она вцепилась в эту прекрасную чуточку явного отсутсвия логики, как в докозательство того, что она, должно быть, видела сон. Разве только…

Что если я сказал бы тебе, девочка, что я Друид из давнего прошлого? «Что?», резко сказала она, сердито на него глядя. «Предполагается, что я поверю, что ты тоже из шестнадцатого века?»

Тогда он, наконец, посмотрел на неё и сухо сказал, «Я родился в сто сорок восемьдесят втором году, Хло».

Она дёрнулась, словно он её ударил. Потом она начала смеяться, и даже слышала нотку истерии в своём голосе. «Точно», сказала она весело. «А я Фея Молочных Зубов».

«Ты знаешь, что чувствовала что-то во мне», безжалостно давил он на неё. «Я знаю это. Я мог видеть это в том, как ты смотрела на меня время от времени».

Боже, так и было. Неоднократно. Чувствовала, что он был необычно анахроничным, чувствовала странное ощущение древности.

«Ты - сильная, Хло-девочка. Ты можешь принять это. Я знаю, ты можешь. Я помогу тебе. Я могу объяснить это тебе, и ты поймёшь, что тут нет никакой… магии, а всего лишь что-то вроде физики, которую современные люди не…»

«О, нет», перебила она его, неистово тряся головой. Икота резко оборвала её смех. «Это невозможно», настаивала она, отвергая всё это одним большим предвзятым махом. «Это всё невозможно». Она икнула. «Я вижу сон или… что-то. Я не знаю что, но я не собираюсь»…икнула… «думать больше об этом. Так что не утруждай себя, пытаясь убедить…»

Она умолкла, почувствовав вдруг, что голова продолжает кружиться. Травма от урагана, нелепость этого разговора - это было уже слишком. Она чувствовала, как у неё подгибаются колени. Действительно, смутно подумала она, было только слишком много всего, с чем, как ожидалось, могла бы справиться девушка, и путешествующие во времени Друиды просто не являлись частью этого. Большая часть этого беспомощного смеха булькала внутри неё.

Как будто издалека она услышала, как Сильвен хрипло сказал. «Как хорошо видеть тебя снова, мальчик. Нелли и я сильно беспокоились за тебя. О, крошка теряет сознание, сын. Может, тебе следует подхватить её».

Когда сильные руки Дэйгиса скользнули вокруг неё, Хло отключилась от голосов и отдаласть на милость забвения, потому что она просто знала, что когда она проснётся снова, всё будет в порядке. Она будет в постели в замке Гвен и Драстена видеть один из этих странно реалистичных снов о Дэйгисе.

Мне нравятся эротические сны больше, была её последняя капризная мысль, когда её колени подогнулись и разум померк.

***

Адам Блэк дремал - не спал, ибо Туата Дэ Данаан не спали - но дрейфовал по волнам воспоминаний и времён, когда девять членов совета появились позади помоста его королевы.

Он резко сел.

Один из них шептал что-то королеве на ухо. Она кивнула и отпустила их обратно туда, где неуловимый совет сделал себе пристанище.

Потом Эобил, королева Туата Дэ Данаан, воздела руки к небу и сказала, «Совет решил. Это будет испытание кровью».

Адам напрягся, чтобы встать, но сдержался и заставил себя утонуть обратно в своём усыпанном подушками шезлонге. Он ждал, взвешивая реакцию других, собравшихся в лесном жилище на острове Морара, где королева имела обыкновение держать свой двор. Дремавшие под шелковыми балдахинами слабо зашевелились, и их мелодичные голоса тихо загудели.

Он не услышал возражений. Дураки, подумал он, это чудо, что мы продолжаем существовать уже так долго. Даже будучи бессмертными, они могли быть уничтожены.

Когда Адам заговорил, его голос был сдержанным, гранича со скучающим, подходящим его типу. «Моя королева, я бы высказался, если вы пожелаете».

Эобил посмотрела в его сторону. Был проблеск признательности в её взгляде, когда он прошёлся по нему. Он был в её любимых чарах - высокий, темноволосый кузнец, сплошь мускулистый. Сверхъестественно красивый мужчина, который имел обыкновение подстерегать смертных странников, особенно женщин. Кузнец, который брал их в места и делал с ними вещи, которые они позже вспоминали, как смутные сны бесконечного наслаждения.

«Я вся во внимании». Она царственно склонила голову.

И в редких случаях, подумал Адам, другие части своего тела, когда она была особенно благосклонна к нему. Эобил испытывала определённую нежность к нему, и он рассчитывал на это сейчас. Он был немного непохож на других представителей их расы, что сбивало с толку и его, и их. Но королеве, казалось, нравились эти отличия. Во всех сферах, как подозревал Адам, он был единственным, кому ещё удавалось её удивить. А удивление было нектаром богов для тех, кто жил вечно, для тех, кто потерял способность удивляться и благоговеть целую вечность тому назад. Для тех, кто шпионил за снами смертных, потому что уже не имел своих собственных снов.

«Моя королева», сказал он, опускаясь перед ней на одно колено, «Я знаю, что Келтары нарушили клятву. Но если присмотреться к этим Келтарам, то можно обнаружить, что они тысячи лет вели себя достойным образом».

Королева разглядывала его долгую, невозмутимую минуту, потом пожала изящным плечом. «И что?»

«Посмотрите на брата этого мужчины, моя королева. Когда Драстен оказался заколдован предсказательницей и был вынужден покоиться в дремоте пять столетий, род Келтаров был уничтожен. Когда он был разбужен в двадцать первом столетии женщиной, он сделал всё возможное и невозможное, чтобы вернуться в своё время и предотвратить катастрофу и сделать так, чтобы их род оставался невредимым, всегда охраняющим знание».

«Я осведомлена об этом. Его брат-неудачник оказался не очень похожим на него».

«Я верю, что он - такой же. Дэйгис нарушил клятву единственно для того, чтобы спасти жизнь Драстена».