Сюзанна Баркли - Мятежный рыцарь

– Скажи, что тебя еще беспокоит. Ранульф? Он направляется сюда?

– Это входило в ваш сговор? – резко спросил он.

– Сговор?!

У Говейна вырвалось жуткое проклятие, и он начал метаться по комнате, как зверь в клетке.

– Одного не могу понять – почему ты ждала, пока мы возьмем Малпас? Ему было бы легче устроить нам засаду на дороге.

– О чем ты? – Элис села.

– О ваших… с Ранульфом планах. – Лицо Говейна исказилось от ярости.

– Ничего не понимаю! Я ни о чем не сговаривалась с Ранульфом!

Губы Говейна, так страстно целовавшие ее всего пару часов назад, скривились в презрительной усмешке.

– Не станешь же ты отрицать, что помолвлена с ним?

– Что?! Ты шутишь… – Элис выбралась из постели и подошла к нему. – Я никогда не была помолвлена с Ранульфом! – Она коснулась его крепко сжатого кулака, но… ничего не ощутила. Неужели его чувства к ней умерли?

Говейн отнял у нее свою руку.

– Издан указ, объявивший меня вне закона за убийство некой Элис Соммервиль, невесты Ранульфа.

– Это ложь! Я жива и никогда не была помолвлена с…

– Ложь, говоришь? Указ исходит от Гарета Соммервиля, графа Винчестерского. Это твой отец?

Элис вздохнула.

– Да. Я хотела сказать тебе об этом раньше, но… Вначале я думала, что ты собираешься получить за меня выкуп. – Душа Элис разрывалась от боли, но она продолжила: – Я боялась, что ты убьешь меня, если узнаешь, что я принадлежу к знати, которую ты ненавидишь.

– Значит, ты притворялась из боязни? Элис снова дотронулась до его руки – она была такая холодная!

– Я люблю тебя, Говейн. Это так же верно, как ночь, что мы провели вместе.

– Забавы в постели с любовником-бандитом перед законным браком с моим знатным братцем? – усмехнулся он.

– Как ты можешь говорить такое?

– Бланш я тоже был нужен для развлечения, – не обращая внимания на ее слова, сказал Говейн. – Вы, благородные дамы, все одинаковы!

Элис взорвалась:

– Я не такая, как она! И мне не нравятся твои намеки на то, что я распутная женщина.

– Знаю, ты не такая. – На мгновение его взгляд смягчился, но не надолго. – Когда выйдешь замуж за моего брата, не признавайся ему, кто лишил тебя невинности.

– В этом не будет необходимости, – сквозь зубы процедила Элис. – Я не помолвлена с Ранульфом и уж точно никогда не буду ему женой.

– Поступай, как знаешь. – Говейн пошел к двери.

– Куда ты идешь?

– Готовиться к осаде. Твой отец с женихом собираются атаковать замок. Они должны узнать, что я умею защищать свою собственность.

– А… как же я?

– Если я увижу, что ты не предательница, то позволю тебе уехать. Пока ты останешься здесь. Может, я обменяю Малпас на тебя, – пренебрежительно добавил он.

Дверь за ним захлопнулась, а Элис, заливаясь слезами, упала на кровать. Как такое могло случиться?

Всему виной вероломство Бланш! Это она отравила душу Говейна, и он перестал верить людям, утратил способность ясно мыслить. Иначе он понял бы, что, поскольку она жива, а не мертва, Ранульф обманул ее отца, и только поэтому тот подписал указ.

Но она найдет способ переубедить его и научит доверять ей. Соммервили любят один раз и на всю жизнь, и она не расстанется со своей единственной любовью.

Говейн выбежал из башни. Он был вне себя. Элис – не его жена, а Ранульфа! Она лгала ему. Господи! Хотелось кричать или, по крайней мере, ударить кого-нибудь!

– Говейн! – окликнул его Дарси. – Я только что узнал о том, что случилось с Элис. Как она?

– Женщины – те же кошки, они всегда падают на четыре лапы.

– В чем дело? – нахмурился Дарси.

– Черт, я, должно быть, проклят! – И он медленно, с трудом изложил Дарси все печальные новости.

– Невеста Ранульфа… Тогда понятно, почему она путешествовала с ним. Но я просто не могу представить такую добрую и сострадательную женщину, как Элис, рядом с этим негодяем, – сказал Дарси.

Говейн фыркнул:

– Браки аристократов устраиваются ради земель и титулов, а у Ранульфа все это есть.

– Может, ее вынудили? – предположил Дарси.

– Тогда почему не сказать мне об этом? Я бы помог ей. А она лжет. Сначала солгала, почему ехала с Ранульфом, потом отрицала, что они помолвлены. В указе прямо сказано, что меня обвиняют в убийстве Элис Соммервиль, невесты Ранульфа.

– Значит, главное, что нам надо сделать, – это послать Элис к лорду Гарету, когда его войско подойдет сюда.

– А если Элис – лишь предлог, чтобы уничтожить меня? Они в любом случае нападут на нас, тем более, если Ранульф узнает, что я спал с его невестой.

– Хмм… Об этом я не подумал. Все равно, вы поспешили поверить тому, что Элис – сообщница Ранульфа…

– Не хочу больше об этом говорить! У нас сражение с часу на час.

Караульный у ворот крикнул им, чтобы поостереглись. Говейн и Дарси едва успели отбежать в сторону, как кто-то из воинов упал со стены башни, и тут же с грохотом опустился подъемный мост, и к нему со стороны конюшен устремился конный отряд. Впереди скакал Уилл Гулливер, держа перед собой в седле, словно щит, Аиста.

– Прочь с дороги!

За Гулливером следовали десять пленников Малпаса, а последним пронесся Ральф Денис – к груди он тоже прижимал ребенка.

– Это Джонни! – закричал Дарси и кинулся вперед, но не успел догнать ухмыляющегося мерзавца.

– По коням! – приказал Говейн, но Дарси схватил его за руку:

– Они убьют Аиста и Джонни, если мы станем их преследовать.

Это произойдет в любом случае, горько подумал Говейн, но сказал:

– Подождем. Возможно, они оставят ребят на дороге.

Он отобрал двадцать человек, и они пошли за оружием.

А в зале в объятиях Дарси рыдала Мей. Говейн дотронулся до ее плеча.

– Мей, мы найдем его.

Она подняла на Говейна опухшие от слез глаза.

– Он… всегда бегал на конюшню кормить лошадей, – с плачем произнесла она.

– Мей! – раздался нежный голос вошедшей Элис. – Я принесла тебе горячего вина. – Она заставила Мей выпить все до капли.

Веки у той отяжелели и сомкнулись.

– Что ты ей дала? – спросил Говейн. Элис побледнела, затем покраснела.

– Это не яд, а снотворное. Дай Бог, чтобы к тому времени, когда она проснется, ты отыскал ее Джонни и брата Вельмы.

– Дай-то Бог, – чувствуя себя неловко, ответил Говейн.

– Есть надежда? – робко произнесла Элис, и он понял, что она спрашивает не только об украденных детях.

– Ты мне лгала! – резко ответил Говейн.

– Все, что я говорила тебе, – правда!

– Ты говорила, что твой отец разводит лошадей.

– Но это так и есть! Папа и дядя Руарк разводят боевых лошадей. Папа также заседает в Королевском совете и…

– И в суде. И как судья он признал меня виновным, оценил мою голову и приказал убить меня, – безразлично произнес Говейн. Ему казалось, что он потерял способность что-либо чувствовать.